– Ага.

– Тогда двигаем…

Мы пошли на выход по полутемному вокзалу.

Где-то вдалеке сверкала молния, но грома не было слышно. Уцелевшие фонари ртутно светили в разлитых по асфальту лужах. Совсем недавно прошел дождь…

– Клифт на себе сидит… – Я демонстративно потрогал ткань и, как в старые добрые времена, попросил: – Итальянский что ли? Затаскать дай?

– Какой итальянский. Ткань итальянская, да. А пошив местный. Тут такие портные сохранились…

Мы вышли на привокзальную площадь, она была небольшой, выходила на широкую, с целой рощей посередине улицу, тут же был разворот трамвая. И на ней – на площади – таксишек было мало, зато тусовались весьма специфические личности. Явно братва. А на выходе из вокзала люди в форме без знаков различия.

С автоматами.

«Мерседес», новенький, черный, похожий на глубоководную рыбу, приветливо моргнул фарами.

– Неслабо, – оценил я.

– Ага. Садись…

Днепр. Город не второй в Украине, но и не первый…

Я никогда не расспрашивал о личной жизни Алекса, как и он о моей, но кое-что все-таки знали… а чего скрывать. Мое сердце украла киевская светская львица, мы поженились, она родила мне дочь, и у нее от первого брака был сын, которого я признал своим, как и он меня. А Алекс долго был холостяком, потом женился на серой мышке… когда я первый раз увидел ее, то просто не поверил. Как цинично выразился сам Алекс, зато где положил, там и возьму. Жена его была еврейкой, по крайней мере, наполовину, но Алекс это тоже переводил в шутку, мол, еврейская жена – это не роскошь, а средство передвижения. СССР был мертв, но на Украине это сохранилось, половина украинской элиты имела паспорта иностранных государств, чаще всего Израиля, чтобы иметь возможность туда свалить в случае чего. Часто так и делали…

Проскочив на скорости мост через Днепр, мы направились на выезд из города. На мосту бросилось в глаза то, что стоит постоянный пост ДАИ и рядом с ним БРДМ и какие-то люди. Машины они не тормозили, просто присутствовали.

– Это кто?

– Местные.

– Местные – кто?

– Ну, типа службы безопасности при губере. Как я понимаю, он им из своего кармана платит…

Неслабо.

– Сепар, типа?

– Ну, можно и так сказать. Хотя с мозгами.

– Это как?

– Лохов вперед пустит. Сам подождет, пока дорогу протопчут.

– По минному полю.

– Ага.

– А кто у вас сейчас губер?

– Рабинович.

– Лично, что ли?

– Ага. Со всей командой…

Неслабо. Рабинович – один из самых богатых людей Украины. То, что он область и до этого контролировал, – факт. Но зачем ему идти в губеры? Неужели непонятно, что в Украине любая власть преступна по определению, потому что нормально править тут еще ни у кого не получалось…

Значит, игра пошла и здесь. Причем ставят на кон все, что есть. Если тот же Рабинович проиграет, политические противники его не пощадят. Здесь всегда смена власти подразумевает передел собственности…

– Давай.

– Будем…

Мы чокнулись пластиковыми стаканчиками и опрокинули водяру в себя. Зашло хорошо – жгучее тепло дошло до живота, начало распространяться по телу…

– Алекс…

– А?

– Не хочешь ли ты сказать, эта хатына тоже твоя?

– Эта? Не…

– А чья?

– Тестя…

Мне показалось, что Алекс врет. Вполне может быть, что врет, и эта трехэтажная недостроенная махина принадлежит ему. В конце концов, до начала всех этих событий у него было когда-то спецзвание «полковник СБУ» и неслабая должность в центральном аппарате. Не может быть, чтобы не накосил «на прокорм живота», для Украины это даже будет странно. Это единственная страна с генеральным прокурором-миллиардером[46], и было бы странно, если бы у офицера СБУ не было трехэтажной недостроенной дачи и автомобиля «Мерседес 600».

Хотя…

– Знаю я тебя.

– Нет… ты шо думаешь, я – взяточник?!

– Знаешь народную украинскую мудрость? Кака людына не пье, та або хвора, або скотина. По-современному она звучит так – кака людына не краде, та або не при должности, або… загиблая…

– Да пошел ты!

– Ладно, не пыли… Налей еще.

– Вот сам и наливай…

А что… я налил.

– Алекс… ты чего… огорчился так?

– Да пошло оно все!

Он даже встал, отошел от стола, уставился куда-то вдаль. А вдали был Днепр, неспешно влекущий свои воды к Черному морю. Дача стояла на хорошем месте.

– Как Славик?

– Не нашел, – глухо сказал я.

Алекс еще какое-то время стоял и смотрел на Днепр, потом резко развернулся.

– Ладно, – сказал он, – всё! Вопрос сейчас стоит так – или мы их, или они нас. Верно?

– Ты о чем?

– О том, что дело не сделано. Игра не проиграна. Ты же понимаешь, что толпа идиотов – это не весь Киев.

– А толпа идиотов в Москве – это не вся Россия?

– И тоже верно, – легко согласился Алекс. – Ведь подумай сам. Кому от этого хорошо? От всего того, что нахрен происходит? Да никому. Киевляне – они, согласись, конкретно охренели. Я еще помню, как они понтам москвичей возмущались, а сами во что превратились? Им на мнение регионов плевать!

– Ну, на Львов им не плевать.

– Ага, на Львов! А как насчет Харькова? Одессы? Днепра? Донецка? Они хоть кого-то спросили перед тем, как эту бучу устраивать? Я с тестем говорил – он в о…е, у него больше половины бизнеса – торговля с Россией. И как теперь? Нет, б… если что-то, Днепр мимо. И многие так думают…

– Ты о чем? – Я еще не въезжал.

– А вот о чем. Если Киев может скакать и прыгать, то нам сам Бог велел. Собираемся. Требуем децентрализацию. Право прямого избрания местной исполнительной власти. Налоговой реформы. Второго русского языка. А если нет, – то уходим нах…

– Даже так…

– Даже так. Пришло время определяться.

…

– Ты с нами?

– Из меня боец сейчас никудышный.

– Какой есть. Нужны все.

Я кивнул:

– Помогу…

Тем временем события в Днепре, можно сказать, промышленной цитадели Юго-Востока, продолжали развиваться. И не в лучшем для России направлении…