— Миссис Уоррен, — произнесла мисс Уайби с важным видом. — У меня, к сожалению, есть дела, я должна посетить еще и другие дома. Так что, вы понимаете, если молодой человек не возражает, я бы предпочла начать обмерять вашу кузину, чтобы не терять времени зря. Время не стоит на месте.

— Разумеется! Вы совершенно правы! — Дженни повернулась к Бену, который все еще стоял и смотрел восхищенно на Кэрри. — Бен, у вас был какой-то повод посетить нас сегодня? — спросила она его, подавляя желание рассмеяться.

— Ах да! — ответил он, как будто очнувшись. — Я ведь пришел сюда с верфи. Мистер Уоррен прислал меня передать, что он задержится сегодня до поздней ночи и его не стоит ждать с обедом. Мы слегка отстаем от графика, и он намеревается несколько поднажать в этом смысле.

— А, так ты работаешь у… моего кузена, Алекса, на его верфи? — спросила Элизабет, постепенно складывая отдельные разрозненные куски сведений в одну общую цельную картину.

— Да, я корабельный плотник, или, лучше сказать, был таковым до тех пор, пока капитан Бурк не взял меня с собой в каперский поход! — Бен ухмыльнулся, глядя на нее. — Теперь, когда я вернулся, мне здесь очень скучно. Вот на море были настоящие приключения!

— Можно себе представить, — любезно пробормотала Элизабет, но в ее непринужденном тоне уже слышались предостерегающие нотки. — Как я рада, что мое путешествие из Нью-Джерси уже закончилось.

— Да-да, конечно, разумеется! — заверил ее Бен с озорным блеском в глазах. — Все складывается как нельзя лучше. К тому же такой славной молодой леди, как вы, ни в коем случае не понравились бы некоторые тяжелые моменты нашего путешествия! Каперский корабль не место для леди, это уж точно!

— Бен, я думаю, что вам лучше теперь идти, — торопливо сказала Дженни, заметив холодный неодобрительный взгляд, которым одарила его мисс Уайби, к тому же опасаясь, что его слишком уж старательная игра может привести к плачевным результатам.

— Да, — согласилась Элизабет. — У меня совершенно нет времени слушать сейчас про ваши подвиги, мистер Тукер!

— Ну хорошо, может быть, ты когда-нибудь зайдешь проведать Генри, — пригласил он ее, пока Дженни почти насильно вела его к двери. — Он теперь на нашей ферме, на берегу Шуликина и счастлив, как щенок, надо вам сказать. Генри хочет тебя увидеть.

— Я загляну в скором времени, — пообещала Элизабет.

Уже стоя в дверях, Бен помедлил и в нерешительности обернулся через плечо.

— Всего хорошо, Кэрри, — произнес он медленно, как будто пробуя каждое слово на вкус.

Кэрри подняла глаза и ослепительно улыбнулась ему в ответ.

— Всего хорошего, мистер Тукер, — сказала она тоненьким сладким голосом, который как будто загипнотизировал Бена. Глаза их встретились, и щеки его густо покраснели.

— До свидания, Бен, — твердо произнесла Дженни, выталкивая его в прихожую и весьма решительно захлопывая за ним дверь. Они обменялись с Элизабет веселыми взглядами.

— Мисс Уайби, я очень сожалею, что нас прервали, — сказала Дженни.

Портниха, возбужденная и взъерошенная, громко засопела в ответ.

— Хм! — произнесла она сварливо. — До чего же нахальный молодой человек! Я совершенно не понимаю, почему вы не дали ему хорошую нахлобучку, миссис Уоррен, после всего, что он тут наговорил и отнял у вас столько времени. До чего невоспитанны стали молодые люди в наши дни…

— Мисс Уайби, — перебила ее Элизабет холодно. — Бен Тукер — самый очаровательный и вежливый молодой человек, которого я когда-либо видела, и более того — это один из моих лучших друзей. Так что давайте приступим теперь к нашим делам!

Мисс Уайби плотно сжала губы и бросилась к коробке с булавками.

Уже позже Элизабет и Дженни обсуждали все подробности этой сцены.

— Я думаю, Кэрри сразила Бена наповал! — с удовольствием провозгласила Элизабет. — О, эта хитрая молодая особа! И все же она выглядит такой несчастной!

— Смерть отца была для нее большим ударом. Теперь ее мать осталась с пятью детьми, из которых Кэрри, я полагаю, самая старшая. Бедный ребенок! Больше всего мне ее жаль за то, что ей приходится работать на мисс Уайби.

— Возможно, какой-нибудь красивый молодой человек облегчит груз этих несчастий, — предположила Элизабет с сияющими глазами.

— Например, такой, как Бен Тукер, если я правильно понимаю? Вы считаете, что Кэрри он понравился?

— Понравился? Да она просто потеряла от него голову! — заявила Элизабет решительно. — Бен очень мил и привлекателен, и к тому же она не могла не заметить, как он на нее смотрел — как глупый щенок! А вы заметили, как Кэрри вспыхнула? Я твердо убеждена, что они оба влюбились с первого взгляда!

— Вы по натуре безнадежный романтик, Элизабет, — смеялась в ответ Дженни. — Откуда вам может быть столько известно о любви?

Элизабет ничего не ответила.

— О, я прошу прощения, моя дорогая, — Дженни бросилась к ней и схватила ее за руку. — Мое замечание было абсолютно бестактным. Простите меня.

— Так что же все-таки вы имели в виду? — непринужденно спросила Элизабет.

— Вы прекрасно знаете, что я имела в виду.

Их глаза встретились, и Элизабет первая отвела взгляд.

— Я сделаю все, что смогу, чтобы вам помочь, — произнесла Дженни спокойным голосом. Однако Элизабет, сокрушенная тем обстоятельством, что ее чувства оказались понятны чужому человеку, едва покачала в ответ головой и ничего не ответила.

Уже позже, вечером, она сидела в своей спальне на сосновом кресле-качалке возле окна и смотрела на улицу. Там открывалась совершенно сказочная картина: белый снег укутал спящую землю, деревья были покрыты серебряной изморозью, на черном небе таинственно блистал желтый ломоть луны. Элизабет неотрывно смотрела на черное небо и думала при этом о Бене Тукере, о том времени, которое они проводили вместе на «Шершне». Она вспомнила ту ночь, когда он ее поцеловал, — это было прошлой зимой, под звездами, год тому назад. Тогда Элизабет вскружила ему голову. Когда она вспомнила ту ночь, из груди ее вырвался сладкий вздох. А потом вспомнила все, что за этим последовало: Алекс нашел их в объятиях друг друга и страшно разгневался. Затем наступил приступ неистовой горячей страсти. Это была та самая ночь, когда она потеряла свою девственность и открыла в себе глубину страсти. Это была первая ночь, когда Элизабет почувствовала его горячие, алчные поцелуи, нежность его рук на своем избитом и измученном теле. При этом воспоминании ее обдало жаром. И вдруг она ясно осознала, что очень благодарна Бену за все, что он для нее сделал: благодарна именно за его поцелуй под звездами. Ибо это был именно тот самый поцелуй, который заставил Алекса потерять голову от ревности. А теперь ревность должна стать главным действующим лицом ее плана. Ревность — самое древнее и самое действенное оружие женщины, когда-либо изобретенное в извечной войне между полами.