Проводниками курса своих родных выступали и члены первых большевистских семейств, которым были предоставлены ответственные посты. Явно выражая мнение супруга и брата о поэме «Двенадцать» Александра Блока, О. Л. Каменева, руководившая театрами России в Народном комиссариате просвещения, заявила жене поэта, актрисе Любови Дмитриевне Блок, которая читала поэму с эстрады: «Стихи Александра Александровича («Двенадцать») — очень талантливое, почти гениальное изображение действительности… но читать их не надо (вслух), потому что в них восхваляется то, чего мы, старые социалисты, больше всего боимся».[486]

О. Л. Каменева в течение некоторого времени работала также секретарем Исполкома ВЦИКа. Будущий военный консультант советской делегации на мирных переговорах в Брест-Литовске полковник Д. Г. Фокке, побывавший в этом учреждении, отметил ее запоминавшуюся внешность: «Черные, как смола, отливающие волосы, смуглое лицо восточного — я бы сказал, цыганского — типа и большие красивые глаза. Не каждый день встречаются такие женские лица, отмеченные энергией и женственной силой, умеющей подчинять и не склонной подчиняться».[487]

На высокие государственные посты были устроены и многие другие супруги высших большевистских лидеров. Наталья Ивановна Седова — жена Троцкого — чуть позже, в июне 1918 года, была назначена заведующей отделом по делам музеев и охраны памятников искусства и старины Наркомпроса РСФСР.[488] О ее работе я еще расскажу.

После переворота семья Троцкого переселилась в Смольный. Ей были предоставлены две большие комнаты. Седова вспоминала, что сыновьям необходимы были осенние куртки. Купить их было невозможно, не было и материала, чтобы пошить. Мать воспользовалась плотной разноцветной вельветовой скатертью, которой был накрыт стол в их квартире. Живописные куртки мальчикам не понравились, облачались они под нажимом. Но однажды в коридоре детей увидел Ленин, остановился перед ними и заявил: «А выглядят они очень приятно!» С тех пор Лева и Сережа надевали куртки без скандала.[489]

И все же в центре забот Троцкого находилось создание внешнеполитического ведомства, хотя он утверждал, что наркомат отнимал у него немного времени.[490] О формировании аппарата в первые месяцы существования наркомата можно говорить с натяжкой. Почти все чиновники бывшего Министерства иностранных дел участвовали в забастовке, организованной профорганизацией чиновничества Союзом союзов.

Девятого ноября Троцкий отдал приказ по министерству о том, что служащие, которые не явятся на работу на следующий день, будут уволены с лишением прав на пенсию, а офицеры, занятые в министерстве, будут отправлены в свои части.[491] Приказ этот любопытен своим переходным характером: в нем фигурировало министерство, а не наркомат, содержалось обращение к «господам служащим», а о военных говорилось так, будто еще существовала боеспособная российская армия.

И все же приказ оказал воздействие на некоторых чиновников. Кое-кто из них заявил о готовности сотрудничать с большевистской властью. В их числе были опытные работники IV политического отдела Ф. Е. Петров, А В. Сабанин, А Н. Воскресенский, которые надеялись, что эта власть сможет приобрести цивилизованные черты. Они руководствовались соображениями патриотизма, тем более оправданного, что Россия все еще находилась в состоянии войны с Германией.[492]

Однако подавляющее большинство чиновников центрального аппарата Министерства иностранных дел во главе с товарищами министра А. А. Нератовым и А. М. Петряевым отказались сотрудничать. Все они были уволены приказом наркома от 13 ноября 1917 года.[493] Более того, назначенный Троцким «уполномоченный Наркоминдела в МИДе» И. А. Залкинд получил беспрецедентное право подвергать аресту сотрудников, виновных в «активной контрреволюционной деятельности».[494] Вслед за этим начались увольнения представителей министерства за рубежом. Им предшествовала циркулярная телеграмма Троцкого от 22 ноября в зарубежные посольства России: их руководителям предлагалось немедленно сообщить о согласии проводить внешнюю политику, определенную II съездом Советов, с угрозой, что те, кто откажется, будут немедленно отстранены от работы. Почти никто не дал положительного ответа. Послы были уволены приказом Троцкого от 26 ноября 1917 года. В приказе называлось около 30 дипломатов, среди которых были такие известные деятели, как посол в Великобритании К. Д. Набоков, посол в США Г. П. Бахметьев, посол в Италии М. Н. Гире, посол в Испании А. В. Неклюдов.[495] В результате экстремистской политики нового руководства страны, в первую очередь Ленина и Троцкого, Россия лишилась в числе множества других интеллектуальных ценностей опытных и преданных дипломатов, ставших первой группой послеоктябрьских политэмигрантов.

Одновременно Троцкий предпринимал первые меры по налаживанию большевистской дипломатической службы, опираясь вначале на Н. Г. Маркина, которого назначил своим секретарем. Он начал подбирать штат сотрудников наркомата и дипломатического корпуса. Первый опыт с использованием людей, подобных Маркину, оказался неудачным. Это были люди, умевшие оказывать силовое давление, но для дипломатического поприща необходимы были иные качества. Троцкий убедился в этом, когда поручил Маркину публикацию секретных дипломатических документов из архивов царского и временного правительств.[496]

Открыв сейфы, Маркин увидел там массу бумаг с грифом «секретно». Он обрадовался, считая, что нашел то, что необходимо. Нимало не задумываясь, малограмотный матрос стал собирать все, что попадалось под руку, лишь бы на бумагах была пометка о секретности. Он мигом укомплектовал семь выпусков «Сборника документов из архива бывшего министерства иностранных дел», в которые вошли около ста случайно подобранных материалов. Существенного значения для характеристики внешней политики России перед мировой войной и в годы войны они не имели, но резко усилили враждебные чувства правительств стран Антанты к новой российской власти. Убедившись в бессмысленности дальнейшего издания документов без системы и в том, что это только причиняет вред его деятельности, Троцкий распорядился прекратить эту работу. Маркин же в 1918 году был отправлен в формировавшийся Красный флот, стал помощником командира Волжской военной флотилии и в том же году погиб в бою.