Она не закончила фразу, поглощенная неожиданной мыслью. Ведь Равенворт больше ни словом не обмолвился насчет их будущей свадьбы, когда привез ее назад, на Гросвенор-сквер! Почему? Был настолько под впечатлением их ночных приключений или по какой-то другой причине? Впрочем, сегодня они встретятся, и все должно проясниться.

Элли подошла к окну. На улице стояло раннее майское утро — прохладное и хмурое. По небу проплывали серые низкие облака, ежеминутно готовые разразиться дождем. Она снова вспомнила о минувшей ночи, заново оценила свой неудавшийся план. Теперь она понимала, насколько глупым он был. Глупым и опасным. Ведь он едва не стоил им обоим жизни! Но Равенворт ни словом не упрекнул ее…

— Элли, — окликнула племянницу леди Вудкотт. — Ты должна хоть как-то отблагодарить милорда. По-моему, лучше всего вышить для его светлости тапочки. У тебя это прекрасно получается.

Элли живо обернулась и хихикнула:

— Верно! Вышить! Бабочки, например!

— Что? А, разумеется. Можешь вышить все, что тебе захочется. Бабочки так бабочки. — Аеди Вудкотт поправила сбившийся набок ночной капор и почесала голову. — Но есть одна вещь, которой я никак не могу понять. Откуда взялся кучер и как он попал в мою карету?

Элли отвернулась от окна и виновато вздохнула.

— Я предложила вашему собственному кучеру гинею и велела сказать ему, что он свободен до утра и может пойти выпить пива вместе с конюхами. А со слугой договорилась, что он приведет того кучера, с которым сам договорится. Ну, он и привел… Своего папашу, по всей видимости. — Она закрыла лицо руками. — Господи, как мне стыдно за то, что я натворила!

Леди Вудкотт неожиданно мягко, почти нежно сказала:

— Ну-ну, не нужно так расстраиваться. Все мы горазды делать ошибки. Самое главное — лорд Равенворт не разорвал из-за этого своего знакомства с нами.

Глаза ее мечтательно затуманились. Надежда на то, что Элли способна получить главный приз в игре под названием «завидный брак», вновь шевельнулась в ее сердце.

Элли нервными шагами мерила гостиную. Развевалось муслиновое платье — нежно-зеленое, с длинными облегающими рукавами и несколькими рядами кружевных складок на юбке. Маршрут был неизменен: она подходила к окну, чтобы окинуть взглядом пустынную улицу, возвращалась к камину, протягивая к огню замерзшие от нервного напряжения пальцы, и наконец шла к двери — послушать, не донесется ли стук входной двери, шаги, голоса…

Неизвестно, раздражало ли это бесконечное хождение Фанни и леди Вудкотт, делавших вид, что они вышивают что-то на пяльцах. Во всяком случае, они вели себя деликатно и, даже если были раздражены, никак этого не показывали.

Наконец хлопнула входная дверь, и Элли с трудом сдержалась, чтобы не броситься вниз по лестнице. Она, наверное, так бы и поступила, если бы не побоялась укоризненных взглядов тетушки и кузины. Открылась дверь гостиной, и Элли разочарованно вздохнула: приехал гость, но не тот, кого она ждала с таким нетерпением. Это оказался лорд Барроу, прибывший с утренним визитом к своей невесте.

— Как поживаете, Чарльз? — воскликнула она и неожиданно обняла его за плечи.

— Я? — немного смутился барон. — Прекрасно! Лучше и желать нельзя. Фанни здесь?

Он нетерпеливо заглянул через плечо Элли.

— Конечно. Уже полчаса, как ждет вас, не дождется.

Лорд Барроу прошел в гостиную, возражая на ходу:

— Нет, не может быть! Я точно вовремя, уверяю вас. Я никогда не заставляю леди ждать себя…

Элли усмехнулась и перевела взгляд на Фанни. Ангельское личико кузины светилось от радости — еще бы, ведь перед нею наконец был ее ненаглядный барон!

С улицы донесся стук колес подъезжающего экипажа. Элли метнулась к окну и увидела выходящего из него Равенворта. Господи, как же она могла когда-то так ненавидеть этого человека? Как могла не распознать в нем этой щегольской офицерской выправки, принимая ее за надменную гордость? Сейчас она смотрела на виконта и не могла не восхищаться им.

Равенворт, похоже, почувствовал ее взгляд даже сквозь стекло, потому что поднял голову и улыбнулся. Элли улыбнулась в ответ, даже взмахнула рукой, а затем поспешила к входной двери.

Она прекрасно знала, что молодой девушке неприлично вести себя подобным образом, знала, что леди Вудкотт смотрит сейчас ей в спину осуждающим взглядом. Но что она могла поделать с собой, со своим дурацким беспокойным характером?

А леди Вудкотт подумала про себя:

«Ну, если Равенворту это нравится, зачем я буду одергивать свою племянницу? Пусть поступает как ей хочется. Лишь бы его светлость был доволен».

Элли выскочила на площадку. Равенворт поднял голову и посмотрел на нее с нескрываемым обожанием. От его взгляда по сердцу Элли прокатилась горячая волна радости.

Виконт поднялся на площадку и долго молча смотрел на Элли. Ей так хотелось, чтобы он взял ее руки в свои, но это было совершенно невозможно: внизу стояла пара слуг, и они, задрав головы, с нескрываемым любопытством наблюдали за происходящим. Все, что мог позволить себе Равенворт, так это слегка прикоснуться пальцами к щеке Элли.

Лицо виконта лучилось улыбкой, когда он вошел в гостиную и, едва успев поздороваться, попросил у леди Вудкотт разрешения поговорить с ее племянницей наедине.

Леди Вудкотт почувствовала, как бешено забилось ее сердце. Итак, вот оно, свершилось! Настал великий миг! Сейчас он попросит руки Элли, и тогда… О, тогда Салли Джерси уж точно удавится от зависти! Она проводила Элли и лорда Равенворта в маленькую гостиную и, вернувшись, окинула свою дочь и лорда Барроу победным взглядом.

Едва за леди Вудкотт закрылась дверь, Элли в тот же миг оказалась в крепких объятиях виконта. Их губы слились, Элли обхватила Равенворта за плечи, чувствуя, что ее ноги отрываются от пола, и мечтала только об одном — чтобы эта минута не кончалась. Никогда.

— Дорогая моя! — прошептал он ей в самое ухо, с трудом прервав поцелуй. — Знаешь, я перебрал в уме тысячу мест, где мы могли бы отпраздновать нашу помолвку, и наконец придумал — Воксхолл! Ведь ты никогда не была в зимних садах Воксхолла и на маскараде, верно?

Элли радостно улыбнулась, не снимая рук с плеч Равенворта.

— Это было бы восхитительно! Но только… Ты же, кажется, терпеть не можешь маскарады. Мисс Саттон как-то говорила мне об этом.

— Я взрослый мужчина и могу менять свое мнение.

— Но я вовсе не хочу, чтобы у нас возникали какие-то трения из-за такой чепухи, как сады или маскарады! — лукаво заметила Элли.

Равенворт взял ее руки и нежно поцеловал каждый затянутый в перчатку пальчик. Ему казалось, что сейчас нет в мире занятия, которому он мог бы предаться с большим наслаждением.

— Ты окажешь мне честь, согласившись стать моей женой?

Элли открыла уже рот, чтобы с радостью дать согласие, но… Но с ужасом вспомнила о своем пари — этом дурацком, но до сих пор не выигранном пари! Ведь она не может считать себя свободной до тех пор, пока оно висит у нее над душой! Пересилив себя, она с великим сожалением ответила: