— У меня был возлюбленный, Исси. Нас связывала неистовая, безрассудная страсть, о которой я только могла мечтать. Но жестокая судьба разлучила нас. Он ушел. Навсегда. Навек. Я осталась одна, понимаю, что никогда не увижу его, но, изнывая от тоски, продолжаю искать нечто, способное заполнить пустоту в моем сердце, в моей душе.

— Люси! Возлюбленный? Когда?

Кузина не отвечала.

— Не отказывайся от этого, Исси. Не отстраняйся от Блэка в страхе перед чувствами, которые он заставляет тебя испытывать. Верь ему.

— Так вот в чем причина этих сеансов, твоего всепоглощающего интереса ко всему оккультному… Ты пытаешься разыскать его — твоего возлюбленного.

Горько рыдая, Люси бросилась в объятия Изабеллы, и та крепко прижала к себе кузину, позволяя ей уткнуться в свое плечо и выплакать слезы.

— Я бы отдала все на свете за возможность увидеть его еще раз. Мы… нам так и не удалось попрощаться. Я никогда не говорила ему, что люблю его.

— Люси, — прошептала Изабелла, рассматривая кузину сквозь собственную пелену слез. — Что я могу сделать? — спросила она. — Как мне облегчить твои страдания?

— Доверься мне. И учись на моих ошибках. Не допускай, чтобы случилось так, что ты будешь оплакивать Блэка. Ты не представляешь, как тяжело скорбеть о ком-то, Исси. Следуй зову своего сердца, своим страстям. Ни один человек, способный писать так, как ты, с такой глубокой внутренней страстью, не может позволить себе прожить жизнь, лишенную любви и ласки. Просто подумай об этом, — прошептала она, когда Изабелла попыталась возразить. — Пожалуйста, сделай это для меня. Не отталкивай никого. Ты же видишь, как я живу с тех пор, как он… — Люси запнулась, подавившись рыданиями, — как он умер. Неужели ты желаешь себе того же — жизнь, полную раскаяния и сожалений?

— Хорошо, — согласилась она, чтобы успокоить Люси. — Я попытаюсь ради тебя.

— Спасибо, — тихо ответила кузина. — Прошу прощения, что разрыдалась, как фонтан, но… понимаешь, я впервые могу рассказать о нем. Сибилла, конечно, знает, но совсем не одно и то же — говорить с горничной и с тобой.

— Ты можешь поведать мне все, Люс.

— И ты тоже, Исси.

Изабелла понимала, что у них обеих еще остаются личные тайны. В ее прошлом были события, о которых она не рассказывала ни одной живой душе и, оглядываясь назад, глубоко их стыдилась. Да, пожалуй, никто бы не стал откровенничать о подобном. Сейчас не время, однако, возможно, когда-нибудь оно придет.

Беря в руки тетрадь в кожаном переплете, которую принесла с собой, Изабелла промолвила:

— Я захватила свой дневник.

— Оливковая ветвь мира? — с улыбкой спросила Люси.

— Надеюсь на то.

— Принято. Ты почитаешь мне, пока я шью?

— Конечно.

Поднявшись со стула, Изабелла подошла к стоявшему у окна диванчику, откуда открывался вид на площадь. Сквозь стекло отчетливо виднелся особняк Блэка, возвышавшийся за образующими небольшой садик деревьями. Луна скрылась за тучами, но Изабелла видела ее свечение сквозь пелену темных облаков.

Свернувшись на мягкой кушетке, подогнув под себя колени и молча рассматривая соседний дом, она вспоминала недавнее свидание с Блэком в библиотеке. Страсть, промелькнувшая между ними, страшила ее. Отчаянный, необузданный характер внезапно вспыхнувшего чувства невозможно было удержать.

Изабелла до смерти перепугалась этой страсти и желания.

Взглянув в лежавшую на коленях тетрадь, она принялась читать написанные ею строчки…

Наблюдать. Ожидать. Жаждать… Слова, что он шептал мне, казалось, жгли изнутри, наполняя жаром внизу живота, заставляя желать. Томиться.

Лорд Смерть был здесь… прекрасное видение… чувство. Я не могла его увидеть, лишь ощущала его присутствие, как всегда со мной случалось. Я пришла к нему, и это была первая ночь, данная мне, чтобы исполнить его задание. Он еще не явился, чтобы поприветствовать меня, напротив, я ожидала его у камина, свернувшись на черном бархатном диванчике-канапе.

И вот я почувствовала его, узнала власть, которой он обладал над моей душой и телом. При виде его моя плоть наполнялась странным жаром, приятные мурашки бежали по всему телу. Жар усиливался, накрывая с головой. Закрыв глаза, я мысленно наслаждалась его прикосновениями, надеясь, моля, что мне повезет еще раз испытать недозволенные, запретные ласки его сильной, соблазнительной руки. Руки Лорда Смерти, с черным кольцом с ониксом, буквально гипнотизирующим мой взгляд. О, как я хотела увидеть эту руку, поглаживающей мою плоть!

Я медленно моргнула, еще не придя в себя после сна, неохотно открывая глаза, не желая покидать сладкие грезы. За окном завывал ветер, внезапный порыв которого резко распахнул окно. Поток холодного воздуха моментально потушил свечи, погрузив библиотеку во тьму. Дождь продолжал сердито постукивать по подоконнику; безжалостные, неотступные завывания ветра, доносившиеся сквозь открытое окно, возвестили его появление. Лорд Смерть.

— Вы пришли… — прошептала я.

В комнату ворвался поток холодного воздуха, сгустившегося, подобно легкому, похожему на дымку туману, а потом нашел меня и окутал призрачной пеленой. Подобно погребальному савану закрыл меня, медленно оборачиваясь вокруг моих лодыжек, икр, змейкой скользя мне под платье, нижнюю юбку, тонкую батистовую сорочку. Призрачный туман окутал мои колени, коснулся бедер, лаская их внутреннюю поверхность. Ноги мои невольно разомкнулись. Я почувствовала, как сгустившийся поток воздуха ласкает меня, проникая в запретное местечко между ног. Плоть моя задрожала и увлажнилась там, где ее коснулся обжигающе ледяной поцелуй.

Поднимаясь вверх, мягкое облако нежно дотронулось до моего живота и переместилось на грудь, изнывавшую в тесном плену багряно-красного платья. Задыхаясь, я задышала быстрее, моя грудь вздымалась и опускалась, по мере того как незнакомое ощущение опутывало меня, словно кокон.

— Почувствуй меня, — услышала я его шепот. — Почувствуй меня сейчас.

— Милорд Смерть, — прошептала я, и руки мои обхватили налившиеся и потяжелевшие груди. Голова сама по себе склонилась на плечо, я выгнула шею, и пальцы вцепились в розетку, украшавшую лиф платья. Приспустив скользкий атлас, я обнажила набухшую грудь. Я нуждалась в нем… в поцелуе Лорда Смерти.

И он подарил его мне. Холод обернулся теплом, подобно дыханию возлюбленного. Тепло — теперь жар — омывало груди, глубокую ложбинку между ними, захватывая горло, где судорожно подрагивал пульс. Я замерла, ожидая прикосновения, поцелуя, шепота.

Кровь шумела у меня в ушах, и все, что я могла расслышать, — ее ритмичный гул, несущий ток жизни по венам… Я явственно ощущала, как теплота касается жилки, бьющейся у самого горла, будто чье-то дыхание. Это был Лорд Смерть. Я почуяла его, мои губы. Это были его губы, мягкие и теплые. Упругий, влажный язык ласкал синюю жилку на моей шее, будто желая насытиться биением жизни под нежной плотью. Неужели так Смерть похищает мою душу? Выпьет ли он из меня жизнь в этом эротичном поцелуе? Умру ли я в его объятиях и губы его будут прижаты к моему горлу?