– Для начала хочу сразу сказать, что никакого убийства моей бабушки не было, – заявил Мур.

За столом тут же прокатился недоуменный ропот голосов.

– Прошу, господа, дайте мне возможность закончить, – твердо возвысил голос Мур. – Если начнем пререкаться и перебивать друг друга, рассказ затянется до утра.

Мы послушно закрыли рты, пугаясь мысли просидеть на веранде до первых петухов.

– Незадолго до смерти Елизавета Ксаверьевна пообещала оставить государству малую часть наследства: некоторые вещи, которые представляли интерес только для американских историков. Зная неумеренную жадность прямых наследников, она попросила помощи и в последние годы жизни находилась под внимательным наблюдением наших спецслужб, о чем ее родственники не имели ни малейшего представления, естественно.

В полнейшей тишине Мур, не торопясь, продолжал:

– Родственникам же не терпелось получить богатство, а Елизавета Ксаверьевна все жила и жила, как заговоренная. Тогда, утомленные ожиданием, наследники подумали-подумали и наняли некоего Моргулеза, садовника и мастера на все руки, следить за престарелой дамой и, главное, потихоньку приворовывать не особенно ценные раритеты в их пользу. Но садовник был себе на уме и быстро сообразил выйти на настоящих знатоков-коллекционеров. Одного из них звали Эд Спенсер.

– Вообще, надо сказать, за долгую жизнь Елизавета Ксаверьевна успела собрать удивительно ценную коллекцию. Ты знаешь, – обратился ко мне Мур, – что она вышла замуж за лорда Ирвингса и только перед самой войной, после его смерти, переехала в Штаты? У них не было общих детей, и наследники лорда сильно возмущались, когда папа поделил нажитое между ними и молоденькой русской женой…

– Ты зачем мне наврал об убийстве бабушки? – мрачно прервала я его.

– Лизка, договорились же, все вопросы – потом, – хором возмутились все.

– Если бы я этого не сказал, ты бы стала сотрудничать со мной? Делиться воспоминаниями о старушке, поехала бы вместе разыскивать коллекционеров? – я отрицательно качала головой на вопросы Мура. – Конечно, нет. Поэтому мне пришлось… немножко…

– Приврать? – ехидно подсказала Машка.

– Нет, не приврать, а… подтасовать некоторые факты.

– Это правда, что сначала в завещаниях стояло имя Моргулеза? – влез Сергей.

– Кто его убил?

– А Елизавету Ксаверьевну? Ее убили или ты тоже «подтасовал факты»? – зазвучали нетерпеливые вопросы с разных концов стола.

Мур, смеясь, поднял руки вверх.

– Елизавету Ксаверьевну никто не лишал жизни, а вот Моргулеза убили во время ссоры…

– Наследники, – не утерпела Галка.

Со всех сторон раздалось возмущенное шипение.

– Нет, не наследники. Его убил собиратель…

– Эд? – ахнув, опять влезла Галка.

– Если не перестанешь перебивать – вышвырну вон, – хмуро пообещал ей Сергей, и мне пришлось незаметно ущипнуть его за коленку под столом.

Галина величественно вздернула нос и отвернулась, а адвокат насупился и недовольно поджал тонкие губы.

Мур, как ни в чем не бывало сделав вид, что ничего не заметил, мирно вещал дальше:

– Что сказал Эд во время нашей первой встречи, Лиза? «Я считаю, что убийство за дневник Марины Мнишек слишком большая цена, ведь дневник-то остался у вас». Почему он заговорил об убийстве? Откуда он вообще узнал об убийстве Моргулеза? Мы не давали никаких комментариев журналистам.

Эду нужны были бесценные исторические документы, которые, как он думал, старушка где-то прятала. Но где? Моргулез за жирное вознаграждение пообещал выведать информацию.

Наследница Лиза – существо доброе, бестолковое – и не надо так грозно смотреть на меня – раритетный дневник держала в незапертой спальне. Спецслужбы больше семьей не интересовались – государство получило обещанное наследство пять лет назад.

Моргулеза погубила собственная жадность – он долго водил за нос Эда, а потом решил, что дневник Марины не отдаст задарма коллекционеру, а сам толкнет на черном рынке. Эд рассвирепел, потерял контроль, схватил первый предмет, попавшийся под руку, и…

– У тебя не было против него никаких улик, – догадалась я. – Поэтому вы так странно вели себя с Вацеком в Носсе. Громко обсуждали историческое письмо Николая II, носились по всему саду с железным ящиком… А этот нелепый звонок из «спецслужбы», который ты перевел на громкую связь…

– Вацек – отличный актер, – похвалил Мур нашего друга. – Мы уже надежду потеряли и не знали, что и придумать, а потом разыграли сценку с ящиком. Эд и купился. Стащил ящик, но не сумел вылететь с острова – его ждал неприятный сюрприз в аэропорту.

– Значит, никаких писем Николая II в ящике не было?

Мур покаянно вздохнул:

– Не было, Лиза.

Мальчишки вылезли из бассейна, мокрые и холодные, как тюлени. Я наскоро помогла им переодеться в сухое. Сергей неохотно кивнул на робкую просьбу посидеть с нами, и дети, присев поближе ко мне, замерли.

Пока ребята устраивались за столом, Мур молчал. Машка успела разлить горячий чай, что было очень кстати – на улице заметно посвежело, а Галка с помощью галантного адвоката притащила гору всяких вкусностей из холодильника.

Дружно прихлебывая чай, все опять с ожиданием уставились на Мура.

– Мы подозревали Эда во многих серьезных нарушениях долгие годы, но он вел себя крайне осторожно. Неожиданное и непонятное покушение на Лизу – вот, что насторожило меня. Я не предполагал, что Эд может зайти так далеко.

– Так это был он? – возмущенно дернулась я и расплескала горячий чай.

– Подождите, какое покушение? – встрепенулся Сергей.

Мур протяжно вздохнул.

– Лиза потом все расскажет, ладно? А то до конца никогда не доберемся. Итак, после покушения на Лизу нам пришлось опять раскрыть дело Елизаветы Ксаверьевны…

– Это был Эд? – не могла успокоиться я.

– Нет, – нетерпеливо отмахнулся Мур. – Эд не сталкивал тебя с мокрых досок. Это сделал другой человек.

– Кто же? – напряженным голосом поинтересовалась Машка.

– Я не случайно пришел с разговором после убийства Моргулеза в «Хилтоне», – не ответив на Машкин вопрос, обратился ко мне Мур. – Ты унаследовала огромные средства, и тебя могли окружать люди, которым была бы очень выгодна твоя внезапная смерть. Начну с того, что подозревал всех: московского мужа, Вацлава, брата…

– Сережку? – гневно вскричала Машка, и Мур слегка поморщился:

– Кто унаследует деньги, если с Лизой что-либо случиться? Ближайший родственник, не так ли? Лиза недавно написала нелепое завещание: «Все – брату». Несмотря на краткость, оно имеет полную юридическую силу. Но Сергей – не просто брат, он еще и опекун несовершеннолетнего племянника. В случае смерти сестры, до того дня, как Алексею исполнится 21 год, огромный капитал находился бы в полной власти опекуна…