Сашка, к его чести, отнесся к происходящему вполне разумно, заявил, что давно надо было ему рассказать, а не корчить из себя пленную партизанку, а стесняться тут совершенно нечего. Я, конечно, была растрогана его благородством, даже немного прослезилась, Сашка взялся меня утешать, а закончилось, это, как несложно догадаться, у него дома. И вот этот факт тоже не давал мне покоя.

Я прекрасно понимала, что ничего особенного в этом нет, и если я собиралась продолжать развивать отношения с Сашкой, никуда не денешься, рано или поздно это должно было произойти, но… Если честно, я была изрядно раздосадована. Не из-за Сашки, нет, он проявил себя с самой лучшей стороны, а, скорее, из-за себя. Оказалось, что мне нравится проводить с ним время, да просто общаться, но вот в том, что касается интимной стороны отношений, он меня не устраивал совершенно. Либо дело было во мне самой, либо мы просто друг другу не подходили, но ничего, кроме легкого разочарования, я не ощутила. "Ладно, Чернова, — цинично сказала я себе, — потом найдешь себе парня, с которым тебе будет в кайф. А такими, как Сашка, разбрасываться грех. К тому же тебе и сравнивать-то особенно не с кем, может быть, другие еще хуже."

— Наин, может, переберешься ко мне? — предложил Сашка утром. Я посмотрела на него повнимательнее. Сашка был симпатичный, удивительно уютный даже на вид. Да, славный парень, очень славный… Но вот жить вместе нам пока рановато.

— Нет, Сань, очень далеко до универа добираться, — придумала я хорошую отговорку. — Ты-то на машине, а я пешкодралом.

— Ну так я тебя отвезу, — тут же предложил Сашка.

— Не можешь же ты моим личным шофером сделаться, — хмыкнула я. — Я ведь в универ, бывает, по три раза на дню мотаюсь.

Сашка, поворчав, согласился, но мне показалось, что он все-таки обиделся. Ну что поделать, у меня с недавних пор стойкая неприязнь к чужим квартирам, мне только переезда не хватало для полного счастья. Но не объяснять же это Сашке? Того и гляди, обидится еще больше…

Впрочем, Сашкины обиды занимали меня не так уж долго, из чего я, кстати, сделала вывод, что большой сердечной привязанности к нему не питаю. Надо полагать, мне всю жизнь предстоит с этим мучиться. Ну что я могу поделать, если у меня проблемы с эмоциональной сферой, и на более сильные чувства, чем простая привязанность, я попросту неспособна? А если на то пошло, то уютнее всего мне наедине с собой, только почему-то считается ужасно неприличным не иметь пары. Надо же, оказывается, я все-таки иду на поводу у общественного мнения, не ожидала от себя…

В четверг вечером у меня состоялся сеанс связи с заграничными приятелями. Я как раз недавно купила себе веб-камеру, у всех моих респондентов такие давно имелись, так что теперь мы могли общаться, видя физиономии друг друга. Естественно, я не удержалась и поделилась с ними последними новостями, включая убийство Градовой. Реакция последовала вполне ожидаемая: Мирей и Софи охали и ахали, а в результате велели не нервничать и довериться полиции, им вторил Микки, утверждавший, что "полицейские знают, что делают", а стало быть, волноваться не о чем, настоящего преступника рано или поздно найдут. Я несколько более пессимистически смотрела на ситуацию, о чем немедленно и сообщила. Последовала еще порция охов и ахов, после чего Микки неожиданно посуровел и спросил, не может ли он мне чем-нибудь помочь.

— Ну чем ты можешь помочь, ты же за океаном! — рассмеялась я.

— Но ты же говоришь, что твоя знакомая, Маргарет, — переиначил Микки имя Балашовой на свой лад, — поехала в свадебное путешествие в США. Можно было бы попробовать ее найти…

— Зачем? — не поняла я. — Ее же не было в Москве на момент совершения преступления, и слух обо мне она нашей полиции тоже рассказать не могла!

— Нэн, ты такая умная, — удрученно сказал Микки (он звал меня «Нэн», «Наина» для него была непроизносима), — но иногда, прости, такая дура… Ты забываешь, что сейчас у всех есть мобильные телефоны. Ваши полицейские не застали Маргарет дома, позвонили ей на мобильный — хоп! — и она ответила, даже будучи в Майами. Только не говори, что у нее дешевый тариф без международного роуминга!

Я вынуждена была признать, что Микки в чем-то прав. И почему такая простая мысль не пришла мне в голову раньше?

— Да, об этом я как-то не подумала, — вздохнула я. — Микки, но даже если ее их найдешь, то что ты скажешь? Прикинешься частным детективном, что ли?

— А почему бы и нет, — пожал могучими плечами Микки. — Сделаю вид, будто работаю в Интерполе, и на этом основании задам твоей Маргарет пару вопросов.

— Микки! — ужаснулась я. — Ты же законопослушный американец, как ты можешь вообще о таком говорить!

— У тебя какие-то странные представления об американцах, Нэн, — заявил Микки. — Я же не домохозяйка какая-нибудь, я работаю в серьезной организации, извини, название тебе ни о чем не скажет, но поверь, это круче полиции.

Я впечатленно молчала. Я-то была уверена, что Микки — тишайший и скромнейший парень, а поди ж ты!

— Ну, хорошо, — сказала я, наконец. — И что ты у нее спросишь? Звонили ли ей полицейские из России, и рассказала ли она им сплетню про меня и того преподавателя? Так она соврет — недорого возьмет!

— Нэн, не волнуйся, не соврет, — махнул рукой Микки. — Поверь мне на слово! Кстати, если окажется, что ей не звонили из России, я заодно поинтересуюсь, не рассказывала ли она кому-нибудь эту историю, а если рассказывала, то кому.

— Как ты их искать-то собираешься? — уныло спросила я. — В Майами, поди, русских не так уж мало! А я даже фамилии ее мужа не знаю.

— Не проблема, — опять отмахнулся Микки. — Маргарет, в девичестве Ба-ла-шо-ва, — старательно выговорил он сложную фамилию, — и Бэзил, русские туристы, молодожены. Фотография Маргарет у тебя есть?

Фотография нашлась, правда, еще выпускная, но Маргарита, в отличие от меня, не сильно изменилась за прошедшие два года.

— Отлично, — сказал Микки. — Этого вполне достаточно. Позвоню, как только что-нибудь узнаю.

— Микки, зачем ты вообще это делаешь? — уныло спросила я. — Оно тебе надо?

— Ты мне нравишься, — сказал Микки. — И у тебя неприятности. По-моему, этого достаточно.

Я не нашлась, что ответить, Микки тем временем разорвал соединение, Мирей и Софи, ставшие свидетельницами разговора, впечатленно молчали, и тут подключился до сих пор молчавший Шон.

— Нэн, — сказал он (Шон тоже не напрягался, выговаривая мое полное имя), — у меня вопрос.

— Давай, — вздохнула я, надеясь отвлечься. Скорее всего, у Шона очередная идея, которой он хочет поделиться. Однако вопрос меня ошеломил, и это мягко сказано.

— А почему ваша полиция решила, что убийца — непременно боевой маг? — спросил Шон. Его некрасивая веснушчатая физиономия казалась совершенно серьезной, а голубые глаза напоминали льдинки.

— Но… — начала я. — А как же иначе? Прием, которым была убита девушка…