1. Это на верующем лежит обязанность доказывать существование Бога, а не на неверующем – опровергнуть существование Бога. Доказать отрицание невозможно, но я могу с той же легкостью возразить, что невозможно доказать, что нет Исиды, Зевса, Аполлона, Брахмы, Ганеши, Митры, Аллаха, Яхве и даже Летающего Макаронного Монстра. Однако невозможность опровергнуть существование этих богов ни в коем случае не означает, что они являются законными объектами веры (а тем более поклонения).

2. Есть свидетельства тому, что Бог и религия – человеческие и социальные конструкции, и в основе этих свидетельств лежат исследования в области психологии, антропологии, истории, сравнительной мифологии и социологии.

Рассмотрим подробнее оба вопроса.

Однажды я видел на бампере наклейку с надписью: «Воинствующий агностик: да, я не знаю наверняка, но и вы не знаете». Такова моя позиция по вопросу существования Бога: да, я не знаю, но и вы не знаете. Но что значит быть агностиком? Не тот ли это человек, который воздерживается от суждений до тех пор, пока не будет собрано больше доказательств? Ранее в этой книге я объявил, что не верю в Бога, но значит ли это, что я атеист? Все зависит от того, какое определение дано обоим терминам, а для этого нам следует обратиться к Оксфордскому словарю английского языка, нашему самому достоверному источнику сведений по истории словоупотребления: теизм – это «вера в божество или божества» и «вера в единого Бога как творца и верховного правителя вселенной». Атеизм – «неверие в существование Бога или его отрицание». Агностицизм – «непознаваемое, незнаемое, непознанное».

Термин «агностицизм» ввел в обращение в 1869 году Томас Генри Гексли – друг Дарвина и самый воодушевленный популяризатор эволюции, – для того чтобы описать собственные убеждения: «Когда я достиг интеллектуальной зрелости и стал спрашивать себя, атеист ли я, теист ли или пантеист… оказалось, что чем больше я узнавал и размышлял, тем меньше готов дать ответ. Они [верующие] абсолютно уверены, что они достигли определенного «гнозиса» – более-менее успешно разрешили задачу существования, в то время как я совершенно уверен, что в моем случае это не так, и в значительной степени убежден, что эта задача неразрешима».[196] Так и я убежден, что вопрос о Боге не имеет ответа.

Разумеется, никто не является агностиком в том, что касается поведения. Действуя в этом мире, мы поступаем так, как будто Бог есть, или как будто Бога нет, следовательно, по умолчанию мы должны делать выбор, если не рассудком, то по крайней мере своим поведением. В этом отношении я допускаю, что Бога нет, и живу соответственно, в итоге являюсь атеистом. Другими словами, агностицизм – интеллектуальная позиция, утверждение о существовании или несуществовании божества и нашей способности знать это наверняка, в то время как атеизм – поведенческая позиция, утверждение о том, какие допущения мы делаем касательно мира, в котором совершаем поступки.

Несмотря на то, что буквально все клеймят меня как атеиста, я предпочитаю называть себя скептиком. Почему? Слова имеют значение, ярлыки несут смысловую нагрузку. Употребляя слово «атеист», люди подразумевают строгий атеизм, утверждающий, что Бога не существует, а эта позиция ненадежна (нельзя доказать отрицание). Нестрогий атеизм просто воздерживается от веры в Бога за недостатком доказательств, и мы демонстрируем такую разновидность атеизма по отношению почти ко всем богам, в которых верило человечество на протяжении своей истории. Вдобавок люди склонны приравнивать атеизм к определенной политической, экономической и социальной идеологии, например, к коммунизму, социализму, крайнему либерализму, нравственному релятивизму и тому подобным. Поскольку я консервативный в налоговых вопросах борец за гражданские права и уж, конечно, никакой не нравственный релятивист, эти ассоциации неуместны. Да, можно попробовать дать атеизму определение в более позитивном ключе, чем я занимаюсь регулярно, но поскольку я издаю журнал Skeptic и веду в журнале Scientific American ежемесячную рубрику «Скептик», то предпочитаю именно этот ярлык. Скептик попросту не верит притязаниям на знания, если представленные доказательства недостаточны для того, чтобы отвергнуть нулевую гипотезу (что некое притязание на знание является неверным, пока не доказано обратное). Я не знаю, что Бога нет, но и не верю в Бога, вдобавок у меня есть немало оснований считать концепцию Бога социально и психологически сконструированной.

Проблема, с которой мы сталкиваемся, когда речь идет о Боге, заключается в том, что определенность невозможна при возникновении таких важных вопросов, как «Что было до того, как появилось время?» или «Если Большой взрыв ознаменовал начало всего времени, пространства и материи, что спровоцировало этот первый акт сотворения?» То, что наука представлена нам в виде проблем с вопросительным знаком в конце, не беспокоит ученых, поскольку теологи находятся в том же эпистемологическом тупике. Надо просто подтолкнуть их, побудить сделать еще один шаг. Мои споры и диалоги с теологами, теистами и верующими обычно развиваются следующим образом – по вопросу о том, что спровоцировало Большой взрыв, или первый акт сотворения:

Это сделал Бог.

А кто сотворил Бога?

Бог несотворим.

Тогда почему вселенная не может быть «несотворимой»?

Вселенная – объект или событие, в то время как Бог – действующая сила (агент) или сущность, а объекты и события могут быть сотворены чем-либо, в то время как действующие силы или сущности – нет.

Если Бог – часть вселенной, разве он не объект?

Бог – не объект. Бог – действующая сила или сущность.

Но разве действующие силы и сущности не должны также быть сотворенными? Мы – действующая сила и сущность, а именно, человеческие существа. Мы согласны с тем, что человеческим существам необходимо объяснение нашего происхождения. Так почему же эти логические рассуждения не применимы к Богу как к действующей силе и сущности?

Бог находится вне времени, пространства и материи, следовательно, не нуждается в объяснениях.

Если так, значит, никто из нас просто не может знать, есть Бог или нет, так как по определению, будучи существами, имеющими предел и действующими исключительно в рамках этого мира, мы в состоянии познать только другие естественные и конечные существа и объекты. Невозможно, чтобы естественное конечное существо знало сверхъестественную бесконечную сущность.

В этот момент спора мои противники-теологи обычно обращаются к вспомогательным доводам существования Бога, таким, как личные откровения. По определению личные, следовательно, не способные служить доказательством для тех, кто не причастен к опыту этих откровений. Или же теисты ссылаются на факты и чудеса, относящиеся к их конкретной вере, например, мусульмане – на стремительный рост ислама, иудеи – на то, что их древнейшая религия пережила тысячелетия попыток искоренить ее, христиане – на то, что апостолы не погибли бы, защищая свою веру, если бы такие чудеса, как воскрешение, не были бы возможны. Во всех трех случаях подразумевается, что миллионы верующих не могут ошибаться.