власти весной 1918 г. в Томске курсы были перенесены на конец лета 1918 г. На них предполагалось пригласить лекторов из университета Шанявского[474].

Итак, проблема внешкольного образования народа была актуальна, она решалась в Томске и Томской губернии, профессор С. И. Гессен был в контексте этой проблемы, сам активно работал над просвещением народа. Авторы предположили, что это не могло не отразиться на научном творчестве Сергея Иосифовича, и попытались найти этому подтверждение в его монографии «Основы педагогики». Предположение подтвердилось. В главе VII «Ступень свободного самообразования (автономии), или теория внешкольного образования» два раздела специально посвящены внешкольному просвещению народа, есть и сюжет «Народные чтения и народный университет». С. И. Гессен отмечает, что движение популяризации университетских знаний, зародившись в Англии в 1880-х гг., получило распространение в Европе. Америке, а также в России. История этого движения показывает, пишет Гессен, что простого научения сверху недостаточно, что только популяризация науки наталкивалась на индифферентность людей, преодолеть которую не мог даже «пламенный энтузиазм инициаторов дела». Каково же мнение профессора, имевшего практический опыт руководства народным университетом в Томске, по поводу преодоления этой стены безразличия? Он считал, что «истинная популяризация предполагает слияние с духовными запросами человека, вытекающими из его повседневной деятельности», особенно профессиональной. Народный университет должен быть поэтому «чувствилищем духовных запросов местного населения», откликаться на его интересы. Как этого достичь? С. И. Гессен отмечал, что для этого университет должен стоять «возможно ближе к местным общественным союзам, представители которых должны входить в заведующий им орган». Сам И. С. Гессен был тесно связан, как видно по документам и изложенной выше информации, и с Томским школьным Советом, и с Томским Губернским учительским Союзом. Профессор считал, что народные университеты могут внести большой вклад в «развитие культурного сознания личности через воспитание ее внутренней свободы». В завершение сюжета отметим, что в указанной выше главе профессор упоминает, правда, косвенно, Томский уезд, крестьянам которого «можно рассказать про открытие электрического тока», но это их не заинтересует, пока лектор не покажет практического его применения на мельнице или на току и т. п.[475] Напоминаем читателю, что в основу книги легли лекции, читанные автором в Петроградском и Томском университетах, на СВЖК и многочисленных учительских курсах в Томске в 1918–1920 гг. Издана книга была в Берлине в 1923 г., он мысленно перерабатывал свой практический опыт, используя, конечно, и обширную европейскую философскую и педагогическую литературу, исторический опыт европейского просвещения.

«Томский след» в добром смысле этого выражения проявился и в примечании к главе XIV «Основ педагогики» С. И. Гессена, посвященной проблеме физического образования. Раскрывая новейшие течения в области физического воспитания, профессор пишет, что «старый тип учителя гимнастики, военного… или спортсмена, заменяется специалистом физического воспитания, с качествами спортсмена, соединяющего элементарное медицинские образование». В России, отмечает ученый, кроме П. Ф. Лесгафта, стоявшего на этой точке зрения, «взгляд этот… защищал и проводил в жизнь с особой энергией в Сибири деятель д[окто]р В. С. Пирусский, создатель разрушенного во время революции в Томске “Института физического развития” и преподаватель б[ывшего] Педаг[огического] Oтд[еления] Сиб[ирских] Высш[их] Ж[енских] Курсов»[476]. Владислав Станиславович Пирусский, крупная фигура в сибирском, томском просвещении, был активным организатором оздоровления народа, свои обширные знания он отдавал развитию физической культуры в Сибири, особенно в Томске, с середины 1880-х и до начала 1930-х гг. Им было создано в конце XIX в. Общество содействия физическому развитию, по инициативе которого в 1902 г. была открыта школа физического развития – манеж, что обошлось Обществу в 131 тыс. руб. В трехэтажном здании школы – манежа (сейчас в нем находится первая горбольница) размещалось три отдела, в которых было организовано до 16 различных видов занятий, ежедневно по всем отделениям в манеже обучалось до 160 детей; Обществом летом и зимой в пригородах Томска открывались «колонии» (лагеря) для оздоровления детей. В. С. Пирусский издавал в 1917 г. журнал «Здоровье для всех», он осуществил целый ряд других важных мер по оздоровлению томских школьников. Для проведения столь серьезной работы нужны были специалисты. Пирусский проводил курсы по их подготовке, но они не были достаточно эффективны. Поэтому педагог выступил с идеей организации высшей школы для подготовки работников физического воспитания. Институт физической культуры был открыт в 1921 г., его планы утверждались в Москве вместе с планами аналогичных Московского и Ленинградского институтов[477]. В 1922 г. Пирусский был приглашен в Наркомпрос.

Своими идеями он заинтересовал Н. К. Крупскую и А. В. Луначарского, они одобрили планы педагога[478].

Институт работал успешно, он получил содействие профессоров ТГУ, Технологического института, врачей города; в нем было три отделения: медико-педагогическое, тренировочных и трудовых процессов[479]. Сведения о В. С. Пирусском, почерпнутые в литературе, совпадают с высокой оценкой, данной ему профессором Гессеном, явно они были знакомы – общались, вместе читали лекции на СВЖК, Гессен был свидетелем активной просветительской деятельности доктора, педагога Пирусского. Все это позволило ему поставить имя этого томича рядом с выдающимся П. Ф. Лесгафтом. Следует только внести коррективу в сведения о разрушении «во время Революции в Томске Института физического развития». Как уже отмечалось, Институт был открыт в 1921 г. органами советской власти, но, как пишет К. И. Журавлева, «вскоре был закрыт из-за финансовых затруднений, обусловленных последствиями империалистической и гражданской войн». Дату закрытия Института авторы обнаружили у Ф. Ф. Шамахова – 1923 г.[480]

Итак, Сергей Иосифович Гессен активно потрудился для просвещения томичей, особенно томских учителей. Как видно из вышеизложенного, и томские педагоги, особенно выдающиеся из них, заметно повлияли на ученого. Но было ли влияние на профессора, на его творчество простого томского учительства? Оказывается, было. С. И. Гессен пишет об этом проникновенно, искренне в предисловии к книге «Основы педагогики». Он отмечает, что отсутствие на русском языке издания, которое можно было бы предложить слушателям-учителям на курсах, а также внимание, которым там его «неизменно вознаграждали», побудили его взяться за изложение лекций в виде книги. Однако участие педагогов не ограничивалось только моментом «побуждения и одобрения». Многочисленные беседы, которые велись по поводу лекций на курсах с учителями, были тем более поучительны, что среди них были люди-практики, «имевшие за собой долгий опыт учительской работы». Эти беседы, знакомя профессора «с волнующими учителей вопросами и указывая пробелы» в его лекциях, заставляли его углублять взгляды, дали ему возможность наполнить «часто слишком отвлеченные построения конкретным жизненным содержанием». Профессор пишет, что он с благодарностью обращается «душою к тем счастливым часам… лекций», каждая из которых была для него «источником новых педагогических открытий». Одновременно профессор отмечает роль атмосферы «научного воодушевления», которая составляла важнейшую черту историко-филологического