Сората поначалу не ответил, продолжая вглядываться в пустоту. А потом вдруг схватил Генри за локоть:

– Плохая идея. Не могу объяснить, но такое чувство… Так было на маяке, мне казалось, что Дайске знает о нас, наблюдает прямо сейчас. Давай вернемся в Академию вместе, Генри? Пожалуйста, поверь мне. Нам лучше вернуться.

– При чем здесь Дайске? – Макалистер не мог понять сбивчивой речи Сораты. – Ты снова чувствуешь его присутствие?

– Да! – горячо выдохнул японец. – Надо срочно возвращаться. Будет плохо, если он нас раскроет.

В слова Кимуры верилось с трудом, но в то утро на маяке он действительно что-то почувствовал, и Генри тоже. Дайске то был или нет, ощущения не назовешь приятными.

Британец бросил последний взгляд на кромку моря и недовольно поджал губы:

– Ладно, пошли назад.

Обратно возвращались в молчании, устраивавшем обоих, по крайней мере, со своей стороны Генри видел в этом передышку, возможность обдумать ситуацию. Сората был так напорист, что это казалось пугающим, совершенно на него не похожим. Генри подчинился, но в душе зародилось сомнение – правильно ли он поступил? В какой-то момент личность Сораты настолько затмила ему глаза, что за ней уже почти не угадывались реальные факты. А факты же были таковы, что под подозрением должны быть все, абсолютно все. Даже если они – это колкий японец со смеющимся, чуть смущенным взглядом.

Ночь успела укрыть окружающий здание парк темным бархатом с редкой россыпью жемчужно-ярких звезд. В траве звонко стрекотали кузнечики, мягко и убаюкивающе шелестела листва под слабым напором прохладного вечернего ветра. Природа готовилась ко сну, и тем нелепей и страшнее прозвучал истеричный вопль, такой громкий, что непонятно даже, кто кричал – мужчина или женщина.

– Где она?! Где она?! Куда вы ее дели?! Пустите, сволочи!

Макалистер обогнал Кимуру и первым вышел из тени деревьев на освещенную прожекторами площадку перед парадным входом.

– Где она?! – продолжал надрываться лохматый неотесанный тип, с трудом опознанный британцем как чудаковатый садовник Йохансон. Сейчас он вовсе не казался безобидным дурачком «не от мира сего», и двум взрослым мужчинам, среди которых оказался и учитель химии, с трудом удавалось сдерживать его.

– Где моя фея, я вас спрашиваю?! – орал садовник, разбрызгивая слюну и дергая несуразно длинными конечностями. Выглядел он страшно, как и все сумасшедшие. Хенрик сильнее заломил ему руку, но тот словно и не почувствовал боли, продолжая кричать и срываться на жалобный вой.

Генри попятился, однако треск переломившейся под его ботинками веточки прозвучал громко, как выстрел.

– Где?.. – Йохансон вдруг замер, подобравшись, будто дикий зверь, заводил нечесаной головой, и его безумно вращающиеся глаза остановились на британце. – Мразь! Шотландский выродок! Что ты с ним сделал?

Он рванулся к Генри так резко, что державшие его мужчины опешили от такой прыти и ослабили хватку. Макалистер не успел опомниться, как кулак садовника с мерзким звуком впечатался ему в нос. Что-то хрустнуло, взорвалось адской болью. По губам и подбородку побежали горячие влажные дорожки крови.

Генри попытался отодрать мужчину от себя. Кисло пахло потом, гарью и еще чем-то неуловимым, но совершенно точно лишним.

– Генри! – сзади, наконец, подбежал Сората, оттаскивая британца за плечи, в то время как Хенрик навалился на разъяренного садовника. Тот дернулся, силясь освободиться, а потом поднял глаза и внезапно затих, только грудь тяжело вздымалась в такт неровному шумному дыханию и раздувались ноздри.

– Отпустите, – тихо попросил он, обмякая в руках Хенрика. – Я больше ну буду, честное слово.

– Это ты потом Акихико рассказывать будешь, – мстительно процедил датчанин и позвал своего товарища, вместе они повели Йохансона прочь, но по дороге тот постоянно оглядывался, грозя вот-вот свернуть себе шею, и улыбался полубезумной, счастливой улыбкой.

Макалистер прижал рукав к лицу, и тут же ему в руки сунули белоснежный платок, который мгновенно пропитался кровью, стоило только поднести его к носу.

– Спасибо, – поблагодарил он Кимуру. – Едва ли я теперь смогу его вернуть.

– От тебя другого и не ждешь. – Японец глубоко вздохнул и выдавил жалкую тень улыбки. – Крепко он тебя, да? Странно, прежде Йохансон вел себя более прилично. Может, что-то произошло?

– Ага, ты у него произошел, – мрачно пошутил Генри, с досадой запрокидывая лицо и пытаясь остановить кровотечение. – Что вас связывает, интересно знать? Откуда такая одержимость?

– Не понимаю, к чему ты, – мигом ощетинился Сората, отступая на шаг. – Когда я прибыл на остров, Нильс уже работал здесь не первый год. Что за фантазии, Генри? Идем в медпункт, тебе нужно остановить кровь.

– Ну уж нет. Избавь меня от этого. Лучше дай льда из холодильника, дальше я сам справлюсь.

На входе им встретилась Кику, которая при виде Сораты расцвела ослепительной улыбкой:

– Сора, наконец, я тебя нашла. – Она повисла у него на шее, игнорируя раненого британца, что, по его мнению, не слишком хорошо характеризовало ее как врача. – Не знаю, что за дело там у тебя было, но уже ночь на дворе, а ты в одной майке. Сора, – женщина ласково погладила его по щеке, – ты можешь снова простудиться, я же говорила тебе о возможности осложнения.

Она говорила что-то еще, но Генри видел только ярко-красные губы, под цвет его крови, пропитавшей платок. Как у вампира. Его окружают вампиры, только пьют они вовсе не кровь, а души.

Душа Сораты на очереди.

Было уже совсем поздно, начался новый день. Генри вернулся из душа и заварил себе черного чая, по комнате поплыл густой приятный аромат чайных листьев и чабреца. Кровь больше не текла, и на самом деле ничего не было сломано, хотя под глазами все равно набухли лиловые тени. Пар от кружки оседал на коже, мужчина блаженно зажмурился, вдыхая его, и сделал долгий глоток.

Тут. Тук-тук.

Так стучалась Асикага Руми, и Генри нехотя отставил бокал.

Девушка ввалилась в комнату, по своему обыкновению ничего не объяснив и даже не поздоровавшись. Оглядев окружающий бардак, она покачала головой и внезапно выдала на одном дыхании:

– А если мне ее напоить?

– Господи, кого?! – Макалистер поморщился от недавно возникшей головной боли. – Кого вы собрались поить?

Руми прошла к столу и поставила на него то, что принесла с собой завернутым в банное полотенце. Звук получился однозначный, не предполагающий иных вариантов.

– Вино? – Генри показалось, он что-то не так понял. – Но… откуда? В правилах же указано…

– Правила для слабаков. Слышал такое? – Девушка обмахнулась полотенцем. – Фух, знаешь, это ведь было непросто. Сората только утром хватится, что пары бутылок не достает.

– Пары бутылок?