– Кэти Морс ничем не болела и не вызывалась идти на сцену. Ты выбрал ее за привлекательность. Чтобы толпе было приятно на нее глазеть.

Как в свое время Бри, Джейкобс ответил, что у девушки могли быть другие причины совершить самоубийство. Прошло шестнадцать лет, а это долгий период. За это время могло случиться всякое.

– Ты сам знаешь, что это не так, – возразил я.

Он отпил из стакана и поставил его, при этом рука заметно дрожала.

– Этот разговор не имеет смысла.

– Потому что ты не перестанешь?

– Потому что я уже перестал. Ч. Дэнни Джейкобс больше никогда не разобьет палатку возрождения. Сейчас этого парня активно обсуждают в Интернете, но внимание к нему падает. И скоро окончательно сойдет на нет.

Если так, то я, выходит, ломился в открытую дверь. Однако это не только не успокоило меня, а, наоборот, усилило тревогу.

– Через полгода, может, через год на сайте появится объявление, что пастор Джейкобс отошел от дел по состоянию здоровья. После этого сайт будет удален.

– Почему? Потому что твое исследование закончено? – Только я не верил, что Чарли Джейкобс мог прекратить свои исследования.

Он вновь перевел взгляд на вид за окном. Наконец выпрямил ноги и поднялся, опираясь на подлокотники кресла.

– Пойдем со мной, Джейми. Я хочу тебе кое-что показать.

Эл Стампер сидел за кухонным столом – настоящая гора жира в клешах 70-х – и сортировал почту. Перед ним стояла тарелка с вафлями, сочившимися маслом и сиропом. Рядом – картонная коробка из-под спиртного. На полу возле стула – три пластиковых почтовых контейнера, доверху набитых письмами и бандеролями. У меня на глазах Стампер разорвал конверт и вытряхнул на стол написанное от руки письмо, фотографию мальчика в инвалидной коляске и десятидолларовую купюру. Он бросил десятку в картонную коробку и пробежал глазами письмо, предварительно засунув в рот очередную вафлю. Его необъятные габариты подчеркивали худобу Джейкобса. На этот раз я подумал не об Адаме и Еве, а о супругах Спрэт из детского стишка.

– Палатка, может, и сложена, – заметил я, – а пожертвования, как я вижу, продолжают поступать.

Стампер бросил на меня взгляд, полный злобного безразличия – если такое в принципе возможно, – и вернулся к вскрытию конвертов и сортировке. Не говоря уже о поглощении вафель.

– Мы читаем каждое письмо, – пояснил Джейкобс. – Правда, Эл?

– Да.

– И отвечаете на каждое? – поинтересовался я.

– Должны бы, – ответил Стампер. – Во всяком случае, я так считаю. И могли бы, будь у меня помощник. Одного человека было бы достаточно, плюс компьютер на место того, что пастор Дэнни взял для работы в мастерской.

– Мы уже это обсуждали, Эл, – вмешался Джейкобс. – Если мы начнем отвечать просителям…

– …то никогда не остановимся, я знаю. Я просто не могу понять, что случилось с работой Господа.

– Ты выполняешь ее, – мягко ответил Джейкобс. Однако в его глазах читался снисходительный интерес – с таким выражением человек смотрит, как собачка выполняет трюк.

Стампер промолчал и вскрыл следующий конверт. В нем не было фотографии – только письмо и купюра в пять долларов.

– Пойдем, Джейми, – сказал Джейкобс, – не будем ему мешать.

С подъездной дороги хозяйственные постройки казались опрятными и ухоженными, но вблизи было видно, что в отдельных местах доски потрескались и требовали ремонта. Газон из бермудской травы, по которому мы шли, наверняка обошелся хозяевам в кругленькую сумму при последнем благоустройстве, однако теперь нуждался в срочной стрижке. Если не сделать этого в самое ближайшее время, два акра задней лужайки превратятся в обыкновенный луг.

Джейкобс остановился.

– Как думаешь, в каком здании моя лаборатория?

Я указал на амбар. Это было самое большое строение размером с кузовной цех в Талсе.

Он улыбнулся.

– Ты в курсе, что персонал, участвовавший в Манхэттенском проекте, неуклонно сокращался до испытания первой атомной бомбы в Уайт-Сэндз?

Я покачал головой.

– К моменту испытаний несколько общежитий, построенных для рабочих, уже пустовали. В научных исследованиях действует правило, которое мало кому известно: при приближении к конечной цели необходимое материальное обеспечение имеет тенденцию сокращаться.

Он подвел меня к скромному строению, напоминавшему сарай для инструментов, достал ключи и отпер дверь. Я думал, что внутри будет жарко, но там оказалось так же прохладно, как и в большом доме. Слева располагался рабочий стол, на котором стояли несколько ноутбуков и компьютер «Макинтош». По экрану последнего скакал бесконечный табун лошадей. Кресло перед компьютером выглядело эргономично и дорого.

Справа висели полки, забитые коробками, похожими на посеребренные блоки сигарет… только блоки сигарет не гудят, как усилители в режиме ожидания. На полу стоял еще один ящик, окрашенный в зеленый цвет, размером с гостиничный мини-холодильник. На нем был телемонитор. Джейкобс негромко хлопнул в ладоши, и экран монитора осветился – возникли красные, синие и зеленые столбики, которые поднимались и опускались, навевая ассоциации с дыханием. Едва ли это зрелище могло составить конкуренцию реалити-шоу «Большой брат».

– Ты работаешь здесь?

– Да.

– А где оборудование? Приборы?

Он указал сначала на «Макинтош», потом на монитор.

– Вот и вот. Но самая важная часть… – он приставил к виску палец, словно пистолетное дуло, – вот тут. Ты стоишь в самом продвинутом в мире научном центре электронных исследований. Открытия Эдисона в Менло-Парке бледнеют по сравнению с тем, что я открыл в этой комнате. Они могли бы изменить мир.

Но будут ли эти изменения к лучшему? Мне не понравилось мечтательное, собственническое выражение его лица, когда он смотрел на предметы, казавшиеся мне самыми обычными. Однако относиться к его словам как к причудливой фантазии я не мог. В серебряных слитках и зеленом контейнере ощущалась некая дремлющая сила. Находясь в этом сарае, я словно стоял рядом с электростанцией, работающей на полную мощь, где высокое напряжение заставляет вибрировать металлические пломбы в зубах.

– Сейчас я вырабатываю электричество с помощью геотермальной энергии. – Джейкобс похлопал по зеленому ящику. – Это геосинхронный генератор. Он соединен с трубчатым колодцем, по размеру вроде тех, что бывают на небольших молочных фермах. Тем не менее на половинной мощности этот генератор способен создать достаточно перегретого пара для питания не только «Засовов», но и всей Гудзонской долины. А на полной мощности может вскипятить весь водоносный горизонт, как воду в чайнике. Что может все испортить. – Он от души рассмеялся.

– Но это невозможно, – не поверил я. Однако таким же невозможным являлось исцеление святыми кольцами опухолей головного мозга и поврежденных участков спинного.