Освобождаю его от всяческого барахла.

Вытаскиваю сейф.

Так… Спица… шомпол? Нет, толстый слишком.

Скоросшиватель! В шкафу их несколько штук. Безжалостно выдираю из него тонкую металлическую полоску. Подойдет? Широкая… а если сложить? Рукояткой пистолета простукиваю получившуюся пластинку. Ну, в принципе, сойдет.

После некоторых усилий полоска проскальзывает-таки под колесико. Двигаю ею из стороны в сторону… нормально, упирается куда надо.

Да не должен взрыватель сработать! Все равно — стремно!

Ладно, с этим разобрались…

Код!

Хватаю мешок и выворачиваю его наизнанку.

Швы… заплатка даже есть… Стоп!

Заплатка?

Но ведь мешок снаружи цел?

Штыком подпарываю шов.

Ничего. В смысле — дырок никаких нет.

А зачем заплатка нужна?

Приподнимаю ее краешек.

Вот он — код!

Крутим колесики. Так… четырнадцать — сорок три.

Есть!

В ящике что-то щелкает, и его половинки сдвигаются одна относительно другой.

Теперь ключи.

Нахожу их в боковом кармашке.

Первым делом осматриваю механизм взрывания. Хм, ничего не скажу… мастера своего дела работали. На капсюле имеется аккуратная вмятина точно посередине. Мол, механизм-то сработал, да вот капсюль дерьмовым оказался. А вот это — уже перебор, дорогие вы мои! Ударник-то я заблокировал! Парни, вы там всерьез нас всех за орангутангов держите?

Папки. Стандартные немецкие. «Совершенно секретно» — надо же! А вот и наши, эти уж ни с чем не перепутать. А гриф какой? Есть тут гриф, и тоже «Совершенно секретно».

Ну что ж, вот и почитаем…

Благо что время есть. Пока есть. Ибо если я притащу всю эту кучу бумаг к ребятам в лес, то в случае чего они приволокут их именно туда, куда они попасть не должны! Во всяком случае — не все. А вот какие куда — это я сейчас и разберусь…

Через полчаса я откладываю в сторону последнюю папку. Слава богу, в свое время нас учили быстрому чтению! В голове царит кавардак. Это каким же надо обладать извращенным умом, чтобы выдумать такой ход! Умно, ничего не скажешь.

И что теперь делать?

По крайней мере, одно решение я уже принял. Открываю дверцу у печки. Огонь еще не весь прогорел, кое-где пробегают отдельные язычки. Ну, ничего, сейчас я вам топлива подбавлю… Получив щедрую подпитку в лице скомканных листов бумаги, огонь в печке весело загудел.

Отлично, этот выстрел у американцев ушел в молоко. Но негоже оставаться в долгу… я ведь человек вредный и злопамятный.

Хорошо, что документы в папках не прошнурованы, это, в моем случае, только на руку.

Так, вот этот лист долой! И вот этот. Опись вложения — тоже на фиг! Теперь общей картины не понять. А вот для пояснения я сюда засуну парочку бумажек…

Где-то тут пишущая машинка была. Насколько я заметил, шрифт на ней русский. То, что нужно. Уж десяток-другой строчек я всегда нащелкать сумею. Пусть и двумя пальцами. Сейчас не до красоты и стилистической выверенности. А других сведений немцам взять негде. И проверить невозможно. Пропустить же такую бомбу мимо глаз, да еще и учитывая все обстоятельства ее получения… Не зря, значит, батальон погиб. Это и будет самым веским подтверждением правоты сведений, изложенных в этих бумагах.

Что там в печке происходит? Кочергу в руки и поворошим, поворошим. Так, чтобы весь пепел в трубу вылетел бы.

Теперь проверим свою стряпню.

Рапорт. Ну тут все, как и положено. Я таких в свое время гору написал. Ничего с тех пор не изменилось.

Справка о проведенной проверке. Похоже?

Печати нет. А она в то время ставилась? Это же внутренний документ. Сейчас ставят штамп. Но это если справку из ГИЦа куда-то отправляют. А здесь — все в пределах одной конторы. Нет, не должно тут печати быть.

Подписка о сотрудничестве.

Ну, тут все в порядке, за последние полста лет только наименование конторы сменилось. Причем не единожды. А текст все тот же. Ну, почти тот же.

Расписываюсь. Даты здесь я указал относительно свежие, так что экспертиза давности чернил ничего не даст.

Ну и что у нас в итоге вышло?

Фальшивка. Частью американская — тут комар носу не подточит. Бабла сюда вбухано… Небось, целый институт сидел. Часть моя, доморощенная. Тут уже не так все красиво и аккуратно, но, в принципе, правдоподобно. Кое-чего тут, конечно, нет. Но это как раз вполне естественно. Пускай сами домысливают, авось хватит кондрашка кое-кого…

Сойдет?

А что еще делать?

Очередного «проваленыша» ждать? Где и когда?

Как там Геббельс говорил?

Чем чудовищнее ложь, тем скорее в нее поверят? В наше время вон прибалты независимые врут и не краснеют. И ведь верят же некоторые! Даже и у нас.

Так, с этим разобрались.

Убираю документы в ящик и запираю это отделение.

Остались немецкие бумаги. Часть я сжег, туда им и дорога. А вот это… пожалуй, что и сойдет. Надо же хоть чего-то своим принести? Тем более что вот эти-то сведения очень даже на правду смахивают. Помню я некоторые тонкие намеки на толстые обстоятельства. Ничем тогда это не кончилось для вышеозначенных товарищей, доказательств не нашли. А вот сейчас, будем надеяться, им так легко не улизнуть. Кому от суда… а кому и от ледоруба… Тем паче что документы-то, похоже, подлинные. Ну, не в смысле, что оригиналы, а вот то, что именно с них копировали, — очень даже может быть. Все выдержали, все тонкости, насколько я сейчас вижу, соблюли. Вполне возможно, что и бумагу соответствующую приготовили.

Ладно, пора заканчивать.

И так уже часа три тут сижу, как только не чухнулись-то?

Ящик щелкнул замками. Все. Теперь обратного пути нет.

Снова прокрадываюсь назад.

Закрываю за спиной дверь и осторожно продвигаюсь к комендантскому кабинету.

Черт!

Доска скрипнула!

Как я раньше-то тихо прошел?

Перевожу дыхание. Нет, похоже, что обошлось.

Вот она, приемная коменданта. Хорошо, что дверь за собой тогда не запер, только прикрыл.

Ставлю мешок назад. А вот нашлепку с кодом я вам не оставлю. Пускай уж немцы всерьез попыхтят, больше достоверности будет.

И только очутившись вновь на половине полиции, ощущаю, как дрожат у меня ноги. Чудовищное напряжение последних часов вымотало меня просто до невозможности. Идти сейчас к дому начальника полиции? Нелогично, здание нельзя оставлять без охраны, это вызовет подозрение.