– А что? – Гурно нахмурил брови.

– Этот парень, даже в наручниках, умудрился разоружить Рому. – Она устало вздохнула и многозначительно посмотрела на озадаченного Гурно: – Еще бы немного, и он нас просто-напросто перестрелял прямо в машине. К тому же они мне еще днем нервы помотали, чуть все дело не завалив.

Ничего не говоря, Гурно направился к открытому люку.

Филиппов, пристегнувшись брючным ремнем к ржавой скобе, обеими ногами стоял на следующей. Руки и голова безвольно висели. Лица не было видно, затылок окровавлен. Похоже, эти дебилы нарушили условие – по лицу не бить. Гурно хотел найти хотя бы часть денег. Филиппов мог оставить их на хранение в таких местах и у таких людей, что без его участия их не взять. Внешний вид при этом играл немаловажную роль.

– Вытащите его, – морщась не столько от запаха, которым несло снизу, сколько от вида Хохла и Романа, скомандовал он.

Распухшее до неузнаваемости, с бордовыми кругами вокруг глаз, лицо Филиппова привело его в бешенство.

Он поднял тяжелый взгляд на стоящих рядом, нанятых для захвата Филиппова русских парней. Вернее, русскими он называл всех, кто имел европейский тип лица и на кого сейчас меньше всего обращали внимание менты. Хохол был украинец с туманным прошлым, Роман Чернеляну – молдаванин, проведший больше десяти лет своей жизни в лагерях.

Переглянувшись, они, не сговариваясь, натянуто улыбнулись. Ярость во взгляде Гурно они поняли по-своему, считая, что чеченец разозлился, увидев Филиппова.

«Видимо, не может мужик спокойно смотреть на этого урода, – подумал про себя Хохол. – Интересно, чем он ему не угодил?»

– Мы сделали то, что вы сказали, – Роман прокашлялся. – Теперь нужно рассчитаться.

– Меня не устраивает качество вашей работы. – Гурно повернулся к сопровождающему их автомобилю и поманил пальцем стоящего рядом с ним человека с «дипломатом». Затем вновь перевел взгляд на Романа и Хохла: – Я заплачу вам немного меньше.

Шепнув что-то на ухо подошедшему мужчине, он вернулся к Даше и, взяв под руку, направился к своей машине.

Человек с «дипломатом» подошел к Хохлу и Роме. Открыв его, он извлек пачку пятисотрублевых купюр. Дождавшись, пока Роман убедится, что сумма соответствует оговоренной и засунет деньги в карман, он протянул к ним руки. Те отдали пистолеты, которыми накануне их снабдили чеченцы.

С радостным выражением на лицах друзья развернулись к машине, как вдруг раздалось несколько выстрелов.

Оба повалились на землю, ухватившись за простреленные колени.

После этого люди Гурно, забрав деньги, сбросили их в коллектор, который совсем недавно покинул Антон. Еще несколько минут, и на закрытую крышку люка наехало колесо разбитого прицепа.

Антона, подхватив за руки, поволокли к машине.

* * *

Открыв глаза, Антон долго не мог понять, где находится, кто он, и вообще какое-то время лежал, словно только родился. Однако голова постепенно заработала, и в памяти всплыли некоторые злоключения, которые пришлось пережить. Но промежуток времени от момента, когда он, привязав себя брючным ремнем к ржавой скобе, пытался поднять крышку канализационного коллектора, и до того, как сейчас открыл глаза, был словно вырезан из памяти. Придя к выводу, что больше ничего не удастся вспомнить, Антон принялся изучать обстановку.

Сейчас он лежал в небольшой комнате, на брошенном прямо на пол матрасе. Одежда, насквозь пропитанная потом, противно прилипала к телу, источая при этом омерзительный запах. Судя по свету, льющемуся через два небольших, узких, как амбразуры, окошка, расположенных под самым потолком, была где-то середина дня. Антона это обескуражило. Так долго он был без сознания…

Осторожно перевернувшись на бок, он увидел ведро с водой и железную кружку.

С трудом усевшись, он напился и ополоснул лицо. Стало немного легче.

Наивно полагать, что двери оставлены незапертыми, но Антон сделал над собой усилие, встал и проверил. Убедившись, что он вновь в тюрьме, только во много раз комфортабельней, чем канализационный коллектор с двумя полуразложившимися трупами, вернулся на свое место.

Кто и для чего его похитил? Почему до сих пор не убили и как вести себя дальше? Ища ответы, он даже забыл о боли, от которой изнывало все тело.

Неожиданно снаружи у дверей послышалась какая-то возня. Быстро, насколько позволяло его состояние, Антон принял то положение, в котором пришел в себя, и, закрыв глаза, принялся ждать.

Скрипнули дверные петли. Послышались неторопливые шаги, по звуку которых Филиппов определил, что вошли два человека. Один ступал тяжело и грузно, второго почти не было слышно. Чьи-то сильные руки бесцеремонно перевернули его на другой бок. От неожиданности и боли он вскрикнул. Притворяться больше не имело смысла, и Филиппов открыл глаза.

– Очухался, шакал? – сквозь зубы процедил склонившийся над ним человек. Все сомнения и надежды на какое-то чудовищное недоразумение развеялись: он в руках у чеченцев.

Брезгливо сморщившись, от чего на крупном, словно картофелина, носу образовалось несколько складок, мужчина замахнулся:

– Вставай, пидор!

Антон стал осторожно подниматься, больше опасаясь не боли, то и дело пронзающей тело, сколько нового избиения. Однако чеченец, отступив на несколько шагов, опустил руку, давая тем самым понять, что не собирается его бить. Рядом с ним стояла Даша. Ее лицо, освобожденное от макияжа, выглядело усталым.

Всматриваясь в глаза этой молодой женщины, рассматривая тонкие брови, аккуратный, слегка вздернутый носик и уголки поджатых губ, Антон вдруг поймал себя на мысли, что у него нет обычной в таких случаях ненависти к человеку, так коварно его обманувшему.

– Что вам от меня надо? – перевел он взгляд на чеченца.

– Меня зовут Гурно, а это, – мужчина кивнул головой в сторону Даши, – жена моего земляка, которого ты со своими людьми убил…

– Значит, ты тот, кто потом убил моих друзей! – взгляд Антона наполнился ненавистью. – Ее муж пришел в Россию со своими правилами…

– Нет, это Россия вошла в чужой дом без приглашения, – Гурно побагровел, – и деньги, которые ты украл, шли хозяевам этого дома, чтобы они могли защититься.

Понимая, что препираться по вопросам политики с этим человеком, да еще в таком положении, бессмысленно, Антон решил перевести разговор в другое русло:

– Почему меня сразу не убили, а таскаете за собой, да еще в таком виде?

– Мы никого сразу не убиваем, мы еще долго мучаем. Ты все равно рано или поздно умрешь. – Гурно вздохнул. – Только вот как ты покинешь этот мир, будет зависеть от твоего благоразумия, – он многозначительно посмотрел на Дашу. Покорно опустив голову и не говоря ни слова, та вышла из комнаты.

– Вернешь деньги, – отпущу, хотя, – Гурно покосился на двери, за которыми скрылась Даша, – ты теперь кровный враг этой молодой женщины, ставшей вдовой, и ее родственников. Будь она чеченка, то наверняка тебя бы уже растерзала. Но тебе повезло, она москвичка.