– Почему ты не протестовал, когда Джек отказывался надевать лабораторную одежду?

Пит отвел взгляд к работающей за стеклом «Европе».

– Потому, мистер директор, что боялся полковника, так как он мог просто убить меня вот таким неприязненным взглядом, – он повернулся к Найлзу, севшему рядом с ним, – а что тебе это удастся, я не боюсь.

– Понял, – Найлз повернулся и стал смотреть на «Европу», заложившую последнюю из новых программ в жесткий диск величиной с заднюю стену лаборатории. – Пока ничего нет?

– Мы нашли одного Лоренса Амброза, упомянутого в документе министерства обороны, созданном в восемьсот восемьдесят третьем году в Лондоне: там он назван профессором. Но по зрелом размышлении решили, что он не может быть тем самым. Документ не был засекречен, там говорится, что этот Амброз был гражданином Индии и, таким образом, Британской империи. Там не сказано, что он американский гражданин. Разумеется, он не мог быть одновременно гражданином Соединенного Королевства и Соединенных Штатов; это противоречит американскому законодательству. Там говорится, что он сделал первый взнос в десять тысяч фунтов за покупку судоходной компании в южном Лондоне. Мы проверили, и это была настоящая компания «ЛДА», основной доход она получала от импорта чая.

Найлз кивнул, он знал, что фамилия «Амброз» довольно распространенная.

– Мы вернулись на эту сторону Атлантики. Теперь «Европа» начала изучать дневники американских военных того времени, особенно любые документы, написанные Джорджем С. Паттоном или Джоном Д. Першингом. И могу сказать по быстрым движениям рук «Европы», закладывающим и удаляющим программы, что фамилия «Амброз» ей еще не встречалась. Это особенно досадно. Похоже на поиски иголки в целом поле со стогами сена. А ведь этот человек должен быть блестящим ученым, чтобы вести генетические исследования за семьдесят лет до того, как была создана эта наука.

– Понимаю, – сказал Найлз, глядя, как «Европа» закладывает программы. Потом опустил взгляд и погрузился в раздумье. – Этот человек работал с цветами; во всяком случае, мы полагаем, что это вещество создано из цветов. Что мы знаем об Амброзе и его истории?

– Ну, история довольно простая. Он окончил в восемьсот восемьдесят первом году университет штата Колорадо, тогда он назывался «Сельскохозяйственный колледж штата Колорадо», а потом и «Колледж сельского хозяйства и механики». Университетские документы свидетельствуют, что он был первым в своей группе по биологии. Биологический факультет сообщает, что он защитил диплом по ботанике. В то время это было не особенно доходное дело, разве что человек занимался выращиванием продуктов или выставлял цветы на конкурсе роз, но мы теперь знаем, что Амброз не делал ни того, ни другого.

Пит раздраженно вздохнул.

– А чем он занимался? – спросил Найлз.

– После выпуска «Европа» не может проследить его передвижения. Он начал работать в небольшом фармацевтическом концерне в Далласе, штат Техас, продержался там год, а потом – хлоп, исчез! Его характеристики в то время, и то в лучшем случае отрывочные, говорят, что с этим человеком невозможно было работать; что он вечно не оправдывал ожиданий и, в конце концов, был уволен за неподчинение. Потом никаких известий, пока он не появляется в Мексике, и Амброз лишь мельком упоминается в мемуарах Джорджа Паттона.

– Ничего более конкретного со времени работы в Далласе? – спросил Найлз, увидев, что Пит начинает психовать из-за того, что не может найти ничего об Амброзе.

– «Европа», список причин увольнения Амброза с работы.

– Собираю данные, – ответила «Европа». Заняло это всего пятнадцать секунд. – Нарушения, перечисленные фармацевтической компанией «Киллин энд Ноулз», следующие:

1. Кража собственности компании – десяти тысяч долларов капиталовложений на лабораторное оборудование.

2. Неподчинение.

3. Растрата фондов отдела.

4. Незаконный импорт аптекарских припасов.

5. Незаконный импорт растения Macleaya microcarpa из семейста маковых, произрастающего в центральном Китае.

6. Незаконный импорт растения Papaver somniferum из семейста маковых, произрастающего в Индии.

7. Уничтожение документации компании относительно скрещивания вышеназванных растений для целей генетической модификации и уничтожение собственности компании и документации по изобретению, известному как фенциклидин.

– Маки маками, а что это, черт возьми, за последнее слово? – спросил Найлз.

– «Европа», дай нам определение фенциклидина, – попросил Пит.

– Фенилциклогексил – пиперидин – официально создан в Германии в тысяча девятьсот двадцать шестом году и запатентован в тысяча девятьсот пятьдесят втором фармацевтической компанией «Парк-Дэвис», поступил на рынок под названием «сернил».

– Поняла она вопрос? – спросил Найлз.

– «Европа», продукт изобретен в Германии в тысяча девятьсот двадцать шестом году, как он может иметь отношение к Лоренсу Амброзу в тысяча восемьсот восемьдесят втором, штат Техас?

– Недостаточно данных для запрашиваемой информации.

– «Европа», могло это вещество, как там, черт возьми, оно называется, быть изобретено в разное время в разных странах? – спросил Комптон, приходя в расстройство, как и Пит несколько минут назад.

– Фактор вероятности пять к одному в пользу почти одновременного создания данного вещества.

– Что ж, неплохой шанс, – сказал Пит. – «Европа», каково назначение фенциклидина?

– Изначально его производство субсидировалось для применения в анестезиологии. Сернил после того, как был синтезирован, изъят из продажи в тысяча девятьсот тридцать первом году – из-за его галлюциногенных и нейротоксичных воздействий. Вернулся на рынок после Второй мировой войны и был запатентован компанией «Парк-Дэвис».

– Пит, что это за вещество? – спросил Найлз.

– «Европа», используется ли это лекарство до сих пор?

– Сернил запрещен для фармацевтического применения, но сохраняет высокий уровень нелегального использования.

– «Европа», есть у этого лекарства уличное название? – спросил по наитию Пит.

– Да, он известен на уличном уровне нелегальной деятельности как «ПСП» или большей частью «ангельская пыль».

Пит посмотрел на Найлза, поняв, что синтезировал Амброз за сорок лет до официального создания этого вещества.

– «Европа», две разновидности мака, которые ты упомянула, для чего они обычно используются в современном обществе? – спросил Комптон.

– Для продуктов питания, но больше всего используются для приготовления диацетилморфина или, в тысяча восемьсот семьдесят четвертом году, для анестетика, именуемого морфин, или, в современной уличной терминологии, героина.

– Так, он скрещивал разные виды мака и делал героин. Господи, над чем же работал этот человек?! – спросил Пит.