Неожиданно резко холодает. Начинают дуть пронзительные северные ветры, и вот в конце весны выпадает снег. Правда он быстро тает, но на следующий день ударяет лёгкий морозец. Моим воинам он не страшен, потому что они отлично одеты и сыты, и мы выступаем к замку, где прячется Лиэй… Строим лагерь, ставим редуты, и начинается обстрел, но на этот раз только камнями. Я должен сдержать свою клятву. Единственный пожар устроили мои диверсанты, пробравшись в замок ночью и спалив запасы провианта в замке…

…На восьмой день осады Ушора меня утром будит взволнованный заместитель с сообщением, что на крыше главной башни появился сигнал, призывающий к переговорам. Недоумевая спрашиваю, кто велел прекратить огонь из требучетов, но мне почтительно объясняют, что это закон… Злюсь, но против рожна не попрёшь. Быстро завтракаю, облачаюсь в доспехи, потом, придя в более благоприятное расположение духа, из-за сытости желудка, разрешаю поднять ответный сигнал… Некоторое время, минут пятнадцать, ничего не происходит, и я уже решаюсь было отдать приказ о возобновлении обстрела, но тут с натугой и оглушительным визгом, от которого даже здесь, на расстоянии, режет уши, опускается подъёмный мост. Хотя ров, через который он укладывается, давно уже засыпан. Но иначе не открыть ворота… Уходит вверх решётка, появляется процессия. Двое разряженных вельмож или слуг, ну, это герольды. Или глашатаи. Мне по барабану. Следом на тощенькой лошадёнке сидя бочком, как положено благородной даме, моя любимая. Несостоявшаяся супруга, старшая дочь покойного маркиза Тумиана. Последними ковыляют с десяток солдат. Очень внимательно всматриваюсь в последних – они… И скрываю радость – в крепости голод! Уже! Так что неделя, ну, две, и замок падёт, как перезревший плод!!! Значит, я победил!.. Процессия приближается. Первый из пёстроряженых говорунов открывает было рот, чтобы разразиться долгоиграющим титулом и перечислением всех местных болот и пустошей, как я негромко произношу одно слово, которое повергает его в ступор и безмолвие. Лишь хлопают изумлённые глаза и беззвучно открывается и закрывается рот. Второй глашатай мудрее, потому и послушно молчит. Позади них начинается короткая суета – кто-то из солдат, скорее всего, один из офицеров замка, помогает девушке сойти с клячи. Затем под руку ведёт её ко мне. А я жадно всматриваюсь в любимые черты. Девушка подходит, слегка кланяется, как равная. Я не двигаюсь, лишь мои глаза прищуриваются, и сразу понимаю, что ей до ужаса страшно… И если бы не безвыходное положение, то она с криком бы умчалась назад. Но на неё смотрят. Со стен замка. Вражеские воины. Поскольку она аристократка голубых кровей, то обязана держаться и подавать пример…

– Доса Лиэй?

…Официальная церемония представления, хотя мы прекрасно знакомы. Девушка кивает вновь, забыв, что для наблюдателей этот жест выглядит поклоном… Слегка, из вежливости, на мгновение дёргаю головой. Её сопровождающий отходит в сторону, и тут я замечаю, что парламентёршу колотит дрожь. Губы девушки синие от холода, а на ней лишь одно праздничное платье. Она вскидывает громадные глаза, и у меня внутри нечто вздрагивает. Я спокойно делаю шаг вперёд, беру её под локоть, веду в свой шатёр, пряча от пронзительного холодного ветра, бушующего на улице. На прочих прибывших мне плевать, их проблемы. Но вот эту, в сущности, ни в чём не виноватую девушку, которую я люблю, мне искренне жаль… Кто-то из сопровождающих её солдат дёргается, но его быстро успокаивают. Войдя под полотняную крышу, обшитую мехом волков, которых у меня в графстве стараются вывести, чтобы не вредить овцам, я снимаю с плеч меховой плащ до пола и молча накидываю его на хрупкие плечики. Потом, не снимая рук, подталкиваю её к походной печурке, установленной возле центрального столба, усаживаю на круглый простой табурет. Послушно опустившись на него, девушка протягивает застывшие ладони к пышущему жаром от угля чугунному боку буржуйки. В это время я уже успел достать из походного ларца кувшинчик с дамским ликёром, налить небольшой стаканчик, протянуть ей. Мягко говорю:

– Пожалуйста… Это вас согреет, доса Иоли…

И снова этот её взгляд смертельно раненой лани… Он просто рвёт меня на части, но я не могу показывать слабость. Я – победитель. Она – побеждённая. Словно заклинание я повторяю эти две фразы про себя, пока девушка медленными глотками пьёт ликёр из бокала. Чуть задыхается, но быстро приходит в себя. Её дыхание становится ровным, щёки начинают розоветь…

– Доса Лиэй… Рад вас видеть… Очень рад…

Она немного приходит в себя, мгновение со страхом смотрит на меня, потом тихо отвечает, вертя в руках пустой стаканчик:

– Я бы хотела знать, что нас ждёт, если замок сдастся… Вы казните всех? А меня сделаете своей наложницей?

Едва заметно дёргаю правой щекой – есть у меня такая привычка выражать неудовольствие…

– Вы помните клятву, что я вам дал?

Краска исчезает с её щёк почти мгновенно, мертвенная бледность сменяет слабый румянец после крепкого напитка, и это для меня в диковинку… Ей, дочери маркиза с десятью поколениями благородных предков, надо сказать униженные слова любимому, ставшему волей судьбы её врагом…

– Пощадите людей в замке, и я готова передать вам все ценности, всё оружие, все земли. Маркизат отойдёт под вашу руку…

Согласно киваю, затем задаю вопрос:

– А что насчёт вас и ваших сестёр?

И тут Лиэй вдруг умудряется пошутить, доказывая, что не зря носит свой титул:

– Вариант моего замужества с вами так и не рассматривается?

И этот её взгляд… Вновь наполняю её стакан ликёром, сажусь рядом, левой рукой слегка прижимаю к себе, она послушно подаётся…

– Девочка моя, доса Лиэй… Я же дал клятву… И обещание. А Волк Парда всегда держит своё слово. А ещё на моих руках теперь смерть твоего отца… И это всегда будет стоять между нами, какой бы крепкой не была наша любовь. Поэтому – нет. Таков мой ответ тебе.

– Но ты можешь сделать меня наложницей…

…Едва слышным эхом журчит её голосок, в ответ я отрицательно мотаю головой:

– Могу. Но не хочу позорить тебя. Потому что люблю.

Она вдруг вздрагивает, поворачивается ко мне, утыкается в грудь и беззвучно, но горько плачет, а я, словно кто-то близкий, глажу её по волосам, прикрытым девичьим покрывалом и что-то шепчу в бесплодной попытке утешить…

…Спустя некоторое время, которое понадобилось, чтобы девушка немного пришла в себя и привела лицо в порядок, мы выходим из шатра, и я громогласно объявляю:

– Победа! Маркизат Тумиан сдаётся!

И радостные, облегчённые крики вместе с шапками взлетают в небо, пугая окрестных ворон, разжиревших на обильной пище. Они кружатся в воздухе, тяжело машут крыльями, а вопли восторга стихают, и на меня обращаются вопрошающие взоры, поэтому продолжаю:

– Владения, замки, имущество и прочее движимое, недвижимое, ходящее и говорящее имущество переходит под мою руку. Благородные досы отправляются ко двору её жениха, графа дель Хааре, герцога империи Рёко.

Лицо Лиэй кривится, она пытается удержать слёзы, и через вновь зазвучавшие крики моих солдат я шепчу: