— Я присмотрю за ней.

— Неужели? А где же ты был сегодня утром, когда к ней явился Ансельм?

Оуэн закрыл зрячий глаз.

— Этого больше не случится. Я уже позаботился.

— Каким же образом?

— Архидиакон ненадолго уедет из Йорка.

— Ненадолго. Прелестно. Тебе как раз хватит времени заварить кашу и благополучно убраться. А ты не подумал, что она-то здесь останется, когда ты уедешь? Архидиакон к тому времени уже вернется.

— Думаю, он не вернется.

Бесс смотрела на его серьезное лицо, пока до нее доходило сказанное.

— Что ж, тогда ладно.

Оуэн потер щеку под повязкой.

— Она такая вспыльчивая. Никогда не могу угадать, от чего она заведется.

— Вы повздорили?

— Любой разговор у нас переходит в спор.

— У нее сейчас много забот. Болезнь мужа, да и в лавке полно дел. Ты в состоянии ей больше помочь, знаешь ли.

— Каким образом?

— Откройся ей, как открылся мне. Расскажи ей, зачем ты здесь, что тебе известно.

— Не могу.

— Подготовь ее к тому, что ты не всегда будешь рядом.

— Лучше ей ничего не знать.

— Так ты думаешь, она ничего не знает?

При этих словах он окаменел.

— Что вы ей рассказали?

— Я? Ничего. Но у нее есть глаза и уши.

Тут он вспомнил, как застал Люси на лестнице.

— Она подслушивала разговор между архидиаконом и мастером Уилтоном.

— Ну и что, даже если так? — Бесс пожала плечами.

— Это опасно, Бесс.

Она закатила глаза.

— Думаешь, я не знаю?

— Что она слышала, Бесс?

— Не могу тебе сказать. Она догадается.

— Я ничего ей не скажу.

Бесс покачала головой.

— Нет. Она все равно узнает. Ты должен довериться ей. Ради ее безопасности, Оуэн. Ты должен.

— Не могу.

— Почему, черт возьми?

— Откуда мне знать, что ей можно довериться?

— А что, по-твоему, она сделает? Расскажет Николасу?

Он молча уставился в кружку.

— Это смешно. Ты должен ей доверять. Пусть и она знает, что может доверять тебе. Иначе ей не миновать беды. Над ней уже сейчас нависла опасность.

— Она поэтому послала за тетей Филиппой?

— А ты что подумал? Что она вдруг решила снова вернуться под крылышко семьи?

— Возможно. Раз Николас на смертном одре.

— Ты глупец, Оуэн Арчер. Сегодня утром я так из-за нее разволновалась, что велела младшему братишке Кит проследить за ней. Так вот, она ходила в аббатство повидаться с лекарем. У нее появились кое-какие идеи насчет той ночи, когда умер пилигрим. Теперь она старается выяснить, что тогда случилось. Поттер Дигби тоже взялся распутать клубок и оказался в реке. Так как ты теперь оцениваешь ее шансы остаться в живых?

— Архидиакона вышлют из города.

— А-а, значит, это он швырнул Дигби в реку, да?

— Я этого не сказал.

— Поговори с ней. Слишком опасно оставлять ее в неведении.

— А почему вы сами не рассказали ей обо всем?

Бесс возмущенно надулась.

— Я же дала слово никому ничего не рассказывать. За кого ты меня принимаешь?

— Так она сегодня ходила в аббатство? Зачем?

Бесс поднялась.

— Я свое дело сделала, теперь решай сам. — И она пошла обходить столики.

— Чертова баба, — буркнул Оуэн.

Глаз под повязкой болел, кожу дергало. Арчер взял кружку с элем и отправился к себе.

* * *

Люси сидела за столом возле окна, выходящего в сад, и не отрываясь разглядывала конторскую книгу. «МД». Вот с кем она должна поговорить. Придется найти способ повидаться с Магдой Дигби. Это было еще труднее, чем найти для этого время. Ей понадобится проводник. Прошлой весной одна молодая женщина утонула, когда поскользнулась, спускаясь по берегу вдоль стены аббатства. Скорее всего, и судебный пристав погиб так же.

Она посмотрела на Николаса, который лежал, повернувшись к ней спиной. Дыхание у него было неровным, значит, он не спал. Он отвернулся, когда она пыталась поговорить с ним о матери.

— Почему вдруг о ней не стоит упоминать, Николас? Мы ведь всегда с тобой разговаривали о маме. Такие разговоры дарили мне утешение.

— Не могу, — сказал он и отвернулся. Насколько все было бы легче, если бы он ответил на ее вопросы.

— Я знаю, что Джеффри Монтейн ранил тебя, после того как мама умерла.

Она увидела, как напряглась его спина, но он не повернулся, не проронил ни слова. Несносный.

Поэтому Люси и сидела, уставившись в старую книгу, сердясь на Николаса и в то же время пугаясь его поведения. Как сильно изменился ее муж. Неужели из-за болезни? Нет. Одна только болезнь сделала бы его еще нежнее, еще доверчивее. Его поведение говорило одно: он что-то скрывает. Он в чем-то виноват. Она все более и более убеждалась, что он отравил Джеффри Монтейна. Но почему? Ей нужно было знать, что произошло между этими людьми.

День выдался трудный. В конце концов, даже несмотря на все беды, она начала клевать носом над книгой. Тут что-то стукнуло в стену. Люси встрепенулась, прислушалась. И снова удар камня о наружную стену. Она поднялась, выглянула во двор. Фигура в черном, на голове капюшон. Брат Вульфстан? Увидев ее в окне, человек быстро отошел в глубину сада. Слишком быстро для старого монаха. Люси зажгла масляную лампу, спустилась вниз и, набросив плащ, вышла из дома. В темном саду что-то вспыхнуло. Потом снова. Сарай. Пожар. Сердце в груди бешено забилось. Кто-то увидел огонь и попытался ее разбудить. Слава Богу. Она оставила лампу на полу за порогом и схватила ведро. Теперь быстро к колодцу. Люси вытянула ведро, наполнила то, которое принесла с собой, и потащила к сараю. Огонь полыхал внутри, у задней стены. Придется войти внутрь, чтобы погасить его. Дверь оказалась открыта. Вероятно, тот человек, который ее предупредил, уже боролся с пламенем.

— Вы там? — крикнула она с порога.

Заглянув внутрь, она ничего не увидела из-за дыма. Люси переступила порог, намереваясь выплеснуть ведро в дальний угол и побежать обратно к колодцу. Но из тени появилась рука, вырвала у нее ведро и швырнула за дверь.

— Идиот! — прокричала Люси. Она вытерла глаза и уставилась в бледное лицо архидиакона. — Там ведь было полно воды. — Она повернулась, чтобы поднять ведро и снова помчаться к колодцу.

Архидиакон схватил ее.