На дверях всех без исключения нью-йоркских домов висят венки из еловых веточек с большим красным бантом — это признак добропорядочности и хорошего тона. За этими дверями сидят их хозяева и в узком семейном кругу грызут рождественскую индюшку, заедая яблоками и запивая калифорнийским вином. Собираться шумными компаниями, напиваться и заваливаться к кому-либо в гости без приглашения тут не принято. Вот такой праздник.

Улица Желтого Дьявола

Желтым дьяволом первые переселенцы на американский континент называли золото — и это, пожалуй, главный мираж Нью-Йорка. Не случайно его прозвали городом Желтого Дьявола: ритм этого мегаполиса полностью подчинен погоне за бренным металлом. Только теперь он существует не в виде слитков, а принимает разные обличья — шуршащих банкнот, круглых счетов и ценных бумаг. Поэтому и Новый год, по мнению ньюйоркцев, первым делом приходит не куда-нибудь, а на всемирно известную улицу богатства — Уолл-стрит. Именно здесь расположены офисы крупнейших банков, биржи и финансовые корпорации. Те горожане, которые стремятся поскорее сколотить миллиончик-другой, верят, что в 12 часов в новогоднюю ночь надо находиться не под елкой, а тут, в деловом сердце Нью-Йорка. Тогда можно первым ухватить энергетику богатства, которую наступающий год несет на эту улицу огромных капиталов и воротил бизнеса. Здесь же недалеко находились трагически погибшие 11 сентября 2001 года башни-близнецы Всемирного торгового центра — и это еще один мираж Нью-Йорка.

Призрак башни

Остов последнего здания Центра рухнул как раз под новый 2002 год, подняв знакомое ньюйоркцам с 11 сентября облако асбеста, гари и пыли. Горожане были напуганы и подавлены, не было привычной для Нью-Йорка в дни рождественских каникул толпы туристов: никто не хотел ехать в раненый и растерянный город. И тогда бывший в то время мэром Рудольф Джулиани бросил клич к согражданам: «Приезжайте и поддержите Нью-Йорк!» И в новогоднюю ночь — 2002 многие американцы специально съехались в Большое Яблоко со всех уголков страны — и не к роскошной елке у Рокфеллер-центра, а на пепелище трагедии. Тут не было ничего праздничного — только огромное людское горе. Лишь в самом центре развалин развевалось на ветру полотнище с надписью: «Счастливого Рождества и веселого Нового Года!», да из динамика непрерывно лились рождественские мелодии. С тех пор многие ньюйоркцы под Новый год приходят именно сюда — с друзьями, семьями и просто в одиночестве. Они верят, что если в праздничную ночь почтить память жертв 11 сентября, то подобный кошмар никогда не повторится. Заборы по западной стороне Бродвея по сей день увешаны цветами, флагами, фотографиями погибших и пожеланиями Нью-Йорку на всех языках планеты. А на площадке, где стояли близнецы, по вечерам разворачивается самый настоящий мираж: с наступлением темноты по контуру разрушенных небоскребов включается лазерная подсветка, создающая полную иллюзию, что башни стоят на своем месте.

Елка с Рокфеллером и Бессинджер

В отличие от Рождества, в Новый год у нью-йоркцев не принято собираться дома за столом и коротать ночь за выпивкой и просмотром праздничных телепрограмм. Они либо вообще тихо-мирно ложатся спать, либо идут гулять. Многие горожане считают доброй приметой встретить Новый год «у Рокфеллера». Здесь, в прогалине между громадами Рокфеллеровского центра, залит переливающийся огнями каток, окруженный белыми проволочными ангелами, дующими в золотые трубы. По идеальному льду под музыку неспешно скользят пары, огибая богато украшенную 27-метровую елку, привезенную с севера США. Традиции устанавливать здесь самую большую елку в городе в этом году исполнилось 72 года. Существует поверье: если ровно в 12 ночи посмотреть на хрустальную звезду, венчающую макушку дерева, и загадать желание — в наступающем году оно непременно сбудется.

Тут же неподалеку от Рокфеллер-центра прямо в стену здания вмонтирована мраморная «доска почета» — с отпечатками ладоней голливудских звезд. Вложить с двенадцатым ударом часов в Новый год свою руку в ладонь какой-нибудь преуспевающей знаменитости тоже считается залогом удачи на будущий год. Я «пожала руку» Ким Бессинджер — теперь вот жду прихода мировой славы!

Шаром по трезвой голове

И самая главная новогодняя примета Нью-Йорка: «падение самого большого яблока в мире» — так это называют сами американцы. За неделю до Нового года бессменный муниципальный монтажник Кевин Эндрю начинает установку подвески хрустального яблока на 23-метровую мачту на здании № 1 на Таймс-сквер. Спуск шара, олицетворяющего Большое Яблоко, на центральной площади города — незыблемый символ новогодней ночи в Нью-Йорке с 1907 года. Согласно традиции, в минуту наступления Нового года шар медленно опускается, а толпы замерзших граждан радостно отсчитывают последние 12 секунд его падения и уходящего года. Горожане верят — всем, кому посчастливится увидеть самый момент посадки шара — в наступающем году будут счастливы.

А между тем это не так-то просто. Если наблюдать падение яблока можно и издали, то, чтобы своими глазами увидеть его приземление, необходимо заранее забить стоячие места поближе к месту действия. То есть прийти на Таймс-сквер часов эдак в шесть-семь вечера и стоять уж до следующего года. Потому что желающих поиметь счастье в новом году — великое множество. Граждане стоят так плотно, что отошедшему, например, по нужде, назад уже никак не попасть. При весьма низких Фаренгейтах (я так и не освоила их исчисления) к 12 часам уже не хочется ни Нового, ни старого года. Что интересно, туристы предпочитают любоваться на полет шара на больших мониторах, установленных в ночных клубах. На Таймс-сквер, наворачивая на себя все новые и новые припасенные шарфы, часами стоят коренные ньюйоркцы, у которых неподалеку теплый кров и домашний уют — однако примета им дороже.

После 11 сентября меры безопасности во время новогоднего мероприятия на Таймс-сквер значительно усилились. Ведь именно в этом месте огромного скопления людей бен Ладен угрожал провести очередной теракт. Теперь на крышах окрестных небоскребов размещаются военные и полицейские снайперы, в небе непрерывно барражируют вертолеты, а всех входящих в зону празднования проверяют металлодетекторами. По всей округе установлены биологические и химические мониторы для слежения за состоянием воздуха. За поведением граждан бдительно наблюдает полиция, рассекая при помощи ограждений толпу на небольшие секции — для удобства слежения. Копы жуют пиццу, смеются и перебрасываются шуточками с гражданами — что не мешает им, однако, время от времени выводить нарушителей порядка из толпы и грузить в патрульные машины. Причем как хулиганство могут расцениваться чересчур громкие крики, нетрезвый вид и попытка влезть туда, «где вас не стояло». Спиртное в любом его проявлении и даже в виде шампанских вин на новогоднее «стояние» приносить строго запрещено. Это мы с парой соотечественников узнали с опозданием — уже протащив на Таймс-сквер бутылку шампанского в непрозрачном пакете. Когда, в момент приземления шара, полумертвые от холода, мы по-русски «стрельнули» бутылкой, вокруг послышались завистливые возгласы: «How lucky you are! You've got champaign!» («Везет же, у вас шампанское!») В общем, ближайшим соседям по стоянию пришлось налить. Конечно, тайком от полицейских. Так что ньюйоркцы — граждане очень терпеливые и патриотичные: шутка ли, неподвижно стоять несколько часов на морозе, да на трезвую голову — и все ради традиции!