— Ваша честь, прошу отложить заседание суда, — услышала я голос Саши и вновь посмотрела на него. Он больше не смотрел на меня. Теперь его внимание было сосредоточено на судье.

— В чем причина, Александр Владимирович? — поинтересовалась она, закрывая папку с документами.

Конечно, еще не зная причины, судья идет ему на встречу, а позволяю себе выдохнуть едва слышно и мысленно его благодарю за такой подарок.

— Открылись новые обстоятельства. Нужно проверить, — уверенно отвечает он, складывая бумаги в кожаный портфель.

— Прямо сейчас открылись? — она бросает косой взгляд на меня.

— Именно.

Судья объявила перерыв до послезавтра. Саша ушел, не взглянув меня, и от осознания его спокойности, безразличия стало еще хуже. Неужели я действительно могла подумать, что из-за меня он заявил об отложении судебного заседании.

Глупо! Очень глупо!

А еще чуточку больно. Идиотское чувство, засевшее где-то глубоко в груди В глазах защипало. Стало чуточку сложнее дышать и думать. Мир будто сужался до одного единственного человека. Почему? Ответ сам собой просился наружу. Потому что я влюбилась в него. Это пора уже было признать. И с этим я тоже не знала, что делать.

Меня бросили все. Пусть это звучало по-детски и эгоистично. Мне было плевать. Невольно сжала кулаки. Нет, я должна успокоиться. Представить солнышко, морской пляж, забытый край света и успокоиться.

Я не вернулась на работу. Отправилась прямиком домой. Кратко пояснила Косте итоги заседания и, попросила отпустить еще на один день. К моему удивлению, возражать не стал.

Шагала по тротуару, не оглядываясь по сторонам в панике. Ее не было. Мне просто очень больно от каждого движения. Действие обезболивающих таблеток давно прошло и нужно еще. Лишь, проходя место вчерашнего избиения, задерживаюсь чуть дольше. Вспоминая. Услужливая память лихо подбрасывала картинки вчерашнего вечера.

Загорский появился в моей квартире буквально через 10 минут, после того как я переступила порог своего съемного жилья. В момент, когда запивала водой таблетку обезболивающего, и чуть не подавилась, увидев его в дверях. Меня будто током прошибло. Кое-как заставила себя проглотить воду и протолкнуть лекарство. На короткое время позабыв о болевых ощущениях.

Я что не потрудилась даже закрыть дверь? Отлично, Алена! Можешь гордиться своей беспечностью.

— Что ты здесь делаешь? — спросила я, наблюдая, за тем как запирает дверь, кидает свой дорогой портфель прямо на пол и быстрым шагом направляется ко мне. На самом деле моим первым порывом было самой броситься к нему. Даже не знаю, как я устояла на месте.

— Это что такое? — спросил он, игнорируя мой вопрос, оказавшись рядом.

Голову опустила, будто провинившийся ребенок, отмечая исходящий запах сигарет. Теребила край блузки пальцами. Видела, как он был напряжен. Да, и сама, внутри походила на натянутую пружину.

— Упала, — поторопилась соврать я, непонятно зачем только.

— Алена! — прикрикнул Загорский, заставив меня вздрогнуть.

— Не кричи, — попросила тихо я.

— Я не кричу, — он обхватил мой подбородок своими пальцами и поднял голову, заставляя смотреть на него. Загорский был обеспокоенный, но не злой, как мне думалось еще секунду назад. — Что угрозы из телефонных превратились в физические?

Что мне ответить? Губы сами собой затряслись. Крохотную секунду решала, как поступить, а потом, отбросив сомнения и растерянность, просто уткнулась лицом в грудь своего незваного гостя, цепляясь за полы идеально выглаженного пиджака. Слезы так и наворачивались на глаза. Дышала часто, напоминая себе испуганного ежика. Страшно. Впервые в жизни я боялась так сильно, и это напрямую было связано с моей работой, и я не знала, что с этим делать. А еще одновременно со страхом наступило облегчение. От того что кто-то был рядом. Нет, не кто-то. Именно Саша. Он был рядом и обнимал меня, легонько успокаивающе поглаживая по спине, заставляя пружину внутри меня, разжаться. Я все же разревелась.

— Он сказал, чтобы свидетельницу оставила в покое и, если не послушаюсь, то меня отправят на тот свет, предварительно поразвлекавшись вдоволь, — вырывались из меня слова с рыданиями. — Чтобы никому ничего не рассказывала. Эти люди тоже могут пострадать из-за меня. Саша, я не знаю, что делать.

Загорский отпустил меня, направился куда-то. Я последовала за ним. Как оказалось на кухню. Налил бокал воды и протянул мне.

— Не время лить слезы, Алена. Пей.

— Не хочу.

— Я сказал: пей, — уже более настойчиво произнес он, поднося бокал, к моим губам.

Пришлось подчиниться. Загорский смотрел в серьезной задумчивости, сдвинув брови, терпеливо ожидая, когда я закончу пить. Осушила бокал до конца. Осторожно вдохнула и выдохнула, стирая с лица черные дорожки от слез и туши. Немного, но успокоилась.

— Ты его запомнила? Какие приметы?

Меня осторожно подняли и усадили на кухонный стол. Сам мужчина расположился между моих ног, нависая надо мной. Откровенно провокационная поза, во всяком случае, именно для меня. По телу тут же побежали предательские мурашки, а внизу живота сконцентрировалась мягкое тепло.

— Нет. Он был в маске. Во всем черном.

— Ясно. Инга знает?

— Нет, ты что! Не хочу ее пугать. Она и так через чур впечатлительная. Даже не знаю, как ей показаться на глаза с таким лицом.

Он собирался прочитать мне лекцию. Это отчетливо читалось в его глазах. Вот прямо сейчас Загорский Александр Владимирович собирался меня отчитать, отругать, а может быть даже отшлепать. Только я ему возможности такой не собиралась давать. Мне нужно было сейчас совсем другой.

— Поцелуй меня, — попросила я.

Чуть больше минуты Загорский принимал решение, а затем обхватил ладонями мои щеки, наклонился и поцеловал в губы. Я хотела его, намного сильнее и острее, чем в прошлый раз. Настолько сильно нуждалась, что мне не нужна была прелюдия. В один момент я поняла, насколько долго не занималась любовью с этим мужчиной. Он целовал меня, и наши поцелуи были не истовыми, именно такими, от которых я теряла чувство реальности, от которых хотелось стонать и прижиматься теснее. Что в принципе я и делала.

Руки мужчины ловко стянули с меня водолазку, растрепав мою прическу, но продолжение не последовало. Саша замер. Я знала, что привело его в такое состояние. Уже успевшие посинеть следы от пинков напавшего вчера на меня мужчины. Да, красоты мало. Сразу стало стыдно за свой. Не таких женщин видит Загорский в своих объятиях.

— Не смотри, — все же выдохнула и даже попыталась прикрыться водолазкой.

— Девочка моя, больно? — он в легком касании провел своими пальцами по моей груди, спускаясь вниз к многострадальным ребрам.

— Нет, — снова соврала, притягивая его к себе, не давая ему развить мысль.