Она подняла на него свои большие голубые глаза, во вздернутом подбородке был намек на вызов.

– Я не против.

– Что ж, как бы ни был велик соблазн еще разок сломать твоему братцу нос, я бы предпочел закончить день на приятной ноте.

Она закусила губу, весело поблескивая глазами.

– Было здорово, правда?

– Да. – Устоять против искушения становилось все труднее. Надежда в ее взгляде…

Он заставил себя оторвать глаза и зашагал назад через лес.

«Не поддавайся искушению. Не твоя это женщина».

Но была его, черт побери. Последние несколько дней – даже недель – так ярко и остро напомнили ему об этом. И она снова может принадлежать ему.

Рот его сжался. То есть если ее семья исчезнет и он сможет забыть…

Черта с два.

– Это ни о чем тебе не напоминает? – спросила она позади него. Тропинка сузилась, и он шел впереди.

В голосе ее были нотки веселья, и они должны были бы насторожить его.

Он оглянулся через плечо.

– Лес как лес. Тут почти все леса такие.

Она знала, что он притворяется, будто не понимает. Он прекрасно помнит все их прежние моменты общения – как же легко они вернулись к старому духу товарищества. Если он обернется, то не удивится, увидев, что губы ее плотно сжаты, пряча язык, который, как он подозревал, она только что ему показала.

Но это был не просто дух товарищества, это всегда было нечто большее. А бередить забытые воспоминания опасно. Он прикасался к ней, черт побери. И этого ему никогда не забыть. Он умрет от воспоминаний об этой шелковой, влажной и тугой плоти, как она потиралась о него тазом, какие сладострастные стоны издавала, когда он ласкал ее.

Что же это происходит? Он становится твердым от одних только мыслей об этом.

– Это напоминает мне время, когда я потихоньку сбегала, чтоб встретиться с тобой, – сказала она, не собираясь позволить ему отделаться от нее.

В этот раз он не обернулся. Испугался, что если опять увидит знакомое выражение ожидания и надежды у нее в глазах, совершит какую-нибудь глупость. Например, сгребет ее в охапку и поцелует так, как никогда не осмеливался поцеловать тогда, в пору их дружбы.

Через несколько минут молчания Магнус понял, что что-то не так. Что-то она подозрительно затихла.

Он повернул голову и остановился как вкопанный. Сердце пропустило удар, а потом заколотилось так, что едва не выскочило из груди. Глаза лихорадочно оглядывали лес позади него, но он уже понял: Хелен пропала.

Хелен не хотела, чтоб этот день заканчивался. Ее длительная осада уже почти рушила стену, которую Магнус воздвиг между ними, и он был близок к капитуляции.

Воспоминания вновь свели их вместе. Поэтому, когда они проходили мимо груды валунов и она увидела небольшую расщелину, то не раздумывая проскользнула в нее. Сколько раз они играли в эту игру, когда она пряталась, а он ее находил. Это началось после того, как она похвасталась, что всегда может спрятаться от брата, а Магнус сказал, что от него ей нипочем не спрятаться. Она вознамерилась доказать, что он ошибается, да только этот мужчина доказал, что обладает поразительной способностью отыскивать ее, негодный!

К ее удивлению, валуны, примеченные ею, оказались на самом деле входом в пещеру. Темнота и сырость заставили ее засомневаться, но она понюхала и, не почувствовав никаких мускусных запахов, указывающих на присутствие зверя, которому не понравится, что его потревожили, осторожно шагнула внутрь. Крик Магнуса минуту спустя подтолкнул ее еще на несколько шажков вглубь.

Она часто заморгала, чтоб глаза привыкли, но темнота в пещере была кромешной, как черная пропасть небытия. Пещера, должно быть, глубокая. Она поежилась, решив дальше не идти. В любом случае момент нахождения ее Магнусом – лучшая часть игры.

Пещера поглощала не только свет, но и звуки. Крики Магнуса сделались слабее. Сердце заколотилось. Или, может, он пошел искать в другую сторону?

Внезапно ее охватило какое-то нехорошее чувство. В памяти возникли предостережения насчет опасности гор. И запоздало вспомнила она свое обещание никуда не ходить одной. Пожалуй, это была не самая удачная идея…

Хрясь. Где-то рядом с входом хрустнула ветка, и сердце подпрыгнуло и заколотилось в горле.

– М-Магнус?

Почему он не зовет ее?

Если он хотел ее напугать, у него получилось. Не поддавшись порыву отступить, она сделала несколько неуверенных шажков вперед.

– Это не смешно. – Она крикнула чуть громче: – Магнус!

Сердце остановилось. Ледяная волна страха окатила с головы до ног. Там кто-то был. Прямо возле входа. Она ощущала в воздухе какую-то гнетущую тяжесть.

– Ма… – Крик застрял в горле.

Но потом воздух сместился, и ощущение прошло. Должно быть, ей померещилось.

– Хелен!

У нее даже ноги подкосились от облегчения; Магнус близко.

– Я здесь! – прокричала она и выскользнула из-за камней.

Он был футах в десяти, но как только увидел ее, казалось, преодолел расстояние между ними за один шаг. Взял ее за плечи, окинул долгим взглядом, словно чтобы убедиться, что она цела, а потом прижал так крепко к своей груди, что она не могла дышать.

– Слава Богу, – пробормотал он ей в макушку.

Прижатая так тесно к твердыне его груди, она почувствовала, как сердце его начинает биться ровнее и медленнее. Обычно он такой спокойный и невозмутимый, что до нее не сразу дошло, что же происходит. Хелен потерлась щекой о мягкую, ворсистую шерсть его пледа, позволяя теплу тела Магнуса прогнать из нее озноб.

Однако так же внезапно, как и обнял, он отстранил ее от себя, схватив за плечи.

– Проклятье, Хелен, о чем, черт побери, ты думала?

Такая яростная вспышка застигла ее врасплох. Она неуверенно заморгала.

– Я увидела в камнях расщелину и подумала, что было бы забавно, если б ты попытался найти меня, как когда-то…

Он встряхнул ее – на самом деле встряхнул, – и если глаза могут полыхать огнем, то его прямо-таки метали молнии.

– Проклятье, это не игра. Я же предупреждал тебя, что это может быть опасно. Дьявольски опасно!

Возможно, идея была не из лучших, но, на ее взгляд, это не давало повода так бурно реагировать на ее поступок. Быстро позабыв про свой недавний страх, она перешла в наступление.

– Я не вижу никакой опасности в том, чтобы спрятаться в нескольких шагах от дороги… – Хелен смолкла, когда лицо его потемнело. Что-то тут не так, слишком уж он раскипятился. Она не считала себя особо проницательной, но даже ей было понятно, что он что-то скрывает. – В чем дело? Чего ты мне не говоришь? Я никогда не видела тебя таким напуганным.