– Именно.

Отец отхлебнул еще пива. Когда он опускал кружку, его взгляд потемнел. Поставив ее на стол, он оперся локтем правой руки о подлокотник кресла и опустил подбородок на ладонь. Его уши задумчиво зашевелились, и он нахмурился.

– По правде говоря, Базел, как я ни рад принять Фарму в нашу семью, меня беспокоит еще одна проблема, связанная с Харнаком. Ты наверняка знаешь то, о чем говоришь, мальчик? Я спрашиваю не потому, что сомневаюсь в твоих словах, просто я сам должен быть абсолютно уверен, что эти обвинения полностью обоснованны. Если окажется, что это ошибка, я тут же лишусь всех союзников. Уж лучше тогда вовсе не начинать.

– Да, отец. Я уверен, – медленно ответил Базел. – Я видел Скорпиона собственными глазами, когда мы схватились с Харнаком, я слышал крик Скорпиона, когда тот умер. – Он проговорил эти слова внезапно охрипшим голосом, и отец и брат вздрогнули, заметив выражение его глаз. – Даже если бы я не видел этого тогда, то узнал бы потом, – продолжил он через миг. – Есть некоторые вещи, которые сложно выразить словами, но с тех пор как я стал избранником Томанака и принес ему Клятву Мечей, я… чувствую то, о чем не подозревал раньше. И я видел меч Харнака после его смерти.

На этот раз пришел черед самому Базелу вздрогнуть, и он на мгновение прикрыл глаза.

– Шарна там, отец. Знает ли об этом Чернаж, это другой вопрос. Но Демоново Отродье там, прямо сейчас… я слишком далеко от места, чтобы почуять, где именно, но когда я окажусь рядом с его логовом, сразу же возьму след, как гончая. Дела Шарны так воняют, что, однажды узнав этот запах, его ни с чем не спутаешь.

– Не буду лукавить, Базел, – произнес Бахнак немного поразмыслив, – все эти разговоры о богах, демонах и магах способны довести человека до умопомрачения. – Он говорил почти весело, но его тон не мог обмануть сыновей. – Будет война, самая значительная в моей жизни, в нашей жизни, и ни один из моих планов не был связан со всей этой чушью. Была б на это только моя воля, я закрыл бы глаза и заткнул уши, предоставив Свету и Тьме самим разбираться со своими делами, пока лично я занимаюсь Чернажем и его головой. Однако…

Вздохнув, он пожал плечами и тяжело посмотрел на младшего сына.

– Ты же все равно всегда поступаешь по-своему, Базел. – Он хмыкнул. – Я помню день, когда ты впервые увидел реку. Ты был похож на грязного, мокрого крысенка, когда Бародан вытащил тебя со дна. Я был готов задать тебе хорошую трепку за то беспокойство, которое ты причинил матери, да и мне тоже. И знаешь, почему я этого не сделал?

– Нет, – ответил Базел. – Этого я не помню. Знаю, что ожидал порки и ее отложили. Но подробностей не помню… – Он пожал плечами и поднял свою кружку.

– Я не выпорол тебя потому, что ты посмотрел мне прямо в глаза и сказал: «Я бы не свалился туда, если бы ты сказал мне, что там такое, папа. И я не стал бы тонуть, если бы ты научил меня плавать. Но я и так почти научился, когда Барри меня вытащил. Если ты отложишь наказание, я смогу вернуться и попробовать еще раз».

Бахнак, смеясь, покачал головой, а Базел едва не подавился пивом, когда вспомнил всю сцену. Он закашлялся, Бахнак похлопал его по спине.

– Да, теперь я припоминаю. Будь я проклят, если ты не оттащил меня обратно и снова не швырнул в воду!

– Да, ты же об этом просил, – с улыбкой подтвердил Бахнак. – И знаешь, ты был почти прав. Ты начал понимать, как это делается. Нам пришлось выловить тебя еще раза три-четыре, но не думаю, что ты выхлебал больше половины воды из реки, прежде чем научился держаться на поверхности.

– Мне кажется, он проглотил гораздо больше половины, – с улыбкой вмешался Бародан. Его мелодичный тенор никак не вязался с монументальной фигурой одного из сыновей Бахнака.

– Да? – Бахнак задумчиво наклонил голову, потом пожал плечами. – Может быть, так и было. Но дело не в этом. – Он, прищурившись, посмотрел на младшего сына. – Хотя ты вечно ввязываешься в неприятности, при этом ты обычно заранее знаешь о своих преимуществах, которые позволят тебе взять верх. Не говорю, что ты сознательно на них рассчитываешь, да и наблюдающим с берега не всегда видно, насколько велика твоя надежда на успех, но ты все равно всплываешь на поверхность, а не идешь с бульканьем на дно.

Он потянулся за своей кружкой и снова откинулся на спинку кресла, не сводя глаз с сына.

– Я никогда не видел ни демона, ни мага, ни бога, – произнес он негромко. – И не стремлюсь к этому. Но тебе приходилось с ними встречаться, и, несмотря на то что ты еще молод и недостаточно опытен, все-таки в большинстве случаев я доверяю твоему чутью. Если ты считаешь, что Томанак достаточно хороший полководец, чтобы поклясться ему в верности, значит, он хорош и для меня. А если ты и твои друзья, – он кивком головы указал на Вейжона, Брандарка и Кериту, – должны разобраться, что Шарна делает на заднем дворе у Чернажа, что ж, так тому и быть, хотя это и может поставить под удар мои планы.

– Значит, ты не станешь нас удерживать?

– Удерживать вас? Нет, конечно. И я не сомневаюсь, что ты найдешь немало молодых людей, готовых отправиться вместе с тобой.

– Например, Хартан, – сказал Бародан. Бахнак кивнул.

– Да. Хотя бы он. – согласился принц, указывая движением ушей на противоположный коней стола. – Он просил руки Фармы, и она приняла предложение, – пояснил он Базелу. – Поскольку ты поспешил отрезать голову Харнаку прежде, чем это смог сделать Хартан, он охотно предложит свой клинок, чтобы вернуть тебе долг. Полагаю, еще к вам присоединится Гарнал, он не упустит шанс прикончить кого-нибудь из Кровавых Мечей. Они пойдут не одни, и я вовсе не собираюсь их удерживать. – Он неожиданно усмехнулся. – Если уж на то пошло, я скорее склонен подстрекать их. Уж на это-то твой друг Килтан не станет обижаться, я полагаю? Что бы я ни думал по поводу «добрых» богов, я не слабоумный, чтобы терпеть неподалеку присутствие Шарны.

– Я надеялся, что ты воспримешь это именно так. – произнес Базел, – но теперь, когда я сам услышал от тебя эти слова, словно гора с плеч свалилась. Я так тебе благодарен!

– Не благодари! – Бахнак махнул левой рукой. – У меня имеются низменные, эгоистические мотивы. К тому же, в конце концов, жизнь – это тоже река. Скажи я тебе, чего хочу, ты все равно сделаешь все по-своему, ты всегда так поступал. Тем более сегодня я уже ничего не могу тебе запретить, ведь ты взрослый человек и поклялся служить своим мечом другому.

Базелу почудилась в голосе отца тень обиды, но тот быстро покачал головой.

– Нет, мальчик, – произнес он мягко, подался вперед и сжал плечо сына. – Я не собирался жаловаться, я знаю, что твое сердце всегда будет с нами. Но ты уже принял на себя определенные обязательства. Возможно, я не посоветовал бы тебе это делать, но так уж получилось, что меня там не было, а ты был. Ты всегда будешь моим сыном, я всегда буду любить тебя, и мой меч всегда будет рядом, чтобы прийти тебе на помощь и защитить тебя. Но твоим мечом распоряжается Томанак, и я помню об этом.