Дуглас вздохнул и посмотрел на город.

Сейчас было утро, и под лучами солнца этот переплетенный металлическими жилами остров смотрелся как живое существо.

«Красиво, но я все равно хочу уехать отсюда», — напомнил себе Дуглас.

С террасы послышалась музыка — Грюн занималась аэробикой.

«Хорошо бы самому уехать, а эту бабу оставить здесь…» — начал мечтать главный инспектор.

Зазвонил телефон.

— Алло, слушаю, — ответил Дуглас.

— Это Джуниор, сэр.

— Слушаю вас, Джуниор.

— Вам необходимо приехать, сэр. У нас много новой информации — нарушители перешли к активной фазе.

— Что?! Надеюсь, они еще не перебили друг друга? — испугался Сэм.

— К счастью, нет, сэр, но повод вмешаться у нас теперь есть.

— Хорошо, я скоро буду, — пообещал Дуглас и положил трубку.

Совершенно забыв про свою хворь, он быстро оделся и даже не посетовал на отсутствие прислуги, которую рассчитала Грюн.

Внизу, в зеркальном холле дома, Сэму встретился Джо Хэггет, директор фонда «Холидей».

— Привет, Сэм!

— Привет, Джо! Извини, очень спешу, — Дуглас наскоро пожал соседу руку и побежал дальше.

— Надеюсь, в субботу перекинемся в покер! — крикнул вслед Хэггет.

— Обязательно, Джо! — пообещал Дуглас. Он легко выскочил на улицу и увидел садовника Бено.

— Доброе утро, мистер Дуглас! — поздоровался садовник.

— Привет, Бено.

— Как вам большая клумба, не много ли желтого?

— Нормально, Бено, в самый раз.

Увидев босса, водитель выскочил из лимузина и распахнул дверцу

— Отлично выглядите, сэр, — сказал он, видя, что глава бюро в хорошем настроении.

— Ну ты тоже скажешь, Марк. Дуглас плюхнулся на широкое сиденье и, когда шофер, обежав машину, сел за руль, спросил:

— Что нового у «Буба Джетс»?

— Вчистую проиграли «Гэлактик» — 46: 27.

— Их что, забыли разбудить?

— Похоже на то, сэр.

Водитель развернул машину, и лимузин начал осторожно спускаться с искусственного насыпного холма.

«С другой стороны, — подумал Дуглас, — едва ли где-то еще я смогу жить в таких условиях. Шикарная квартира, зеленый холм и морской воздух — совершенно нереальное сочетание. Пожалуй, я даже люблю этот город и уж, по крайней мере, я к нему привык…» 90 Когда на экране пошли первые кадры, снятые беспилотным самолетом, Джулиус Хофман пришел в полный восторг. Вид настоящих взрывов, в клочья разносящих причалы Форт-Абрахама, и реальных людей, стреляющих друг в друга, довел его до экстаза.

Его помощники поначалу реагировали не так бурно, но в конце концов тоже завелись.

— Вот эту сцену можно размножить и дать несколько планов с другой стороны, — сказал Найк. — Добавить цветов, и тогда — обрушение и летящие в воду люди будут просто класс!

— Вообще-то это документальные кадры, — заметил Берт Джуниор.

— Да какая разница, Берт, мы же профессионалы. Сделаем похожий взрыв и смонтируем со всех сторон — будет как репортаж с места события, — вмешалась Лу, затем огляделась и спросила: — Или я что-то не то сказала?

— Нет, Лу, все правильно, в самую точку, — поддержал ее Хофман. — А в горящем самолете должна быть блондинка. Кстати, тут неясно: выжил пилот или нет?

— К сожалению, мы этого не знаем. Топливо подходило к концу, и аппарат был возвращен обратно, — сказал Джуниор.

Дуглас, Менакес и Болеро сидели молча, не успевая следить за сменой обстановки.

— Одно плохо — некуда вставить секс, — вмешался Фри. — У нас по сценарию четыре акта по обоюдному согласию и восемь сцен изнасилования.

— А кто кого насилует? — уточнил Дуглас. На самом деле его это мало интересовало, но никакого другого, более умного вопроса он придумать не успел.

— Одну минуту, я сверюсь с записями. — Фри полистал блокнот и сказал: — В трех сценах захватчики насилуют белошвеек, еще в двух захватчики насилуют официанток, а оставшиеся три — это однополый секс.

— Вот тут поподробнее, — попросил Хофман.

— Старый артиллерист и юнга, два старых артиллериста и три юнги, а напоследок — кок и второй помощник капитана в парадной форме.

— Почему именно в парадной? — не удержавшись, спросил Болеро.

— Ну это же просто — они оба в белом.

— Понятно, — кивнул Болеро и, заметив косой взгляд Менакеса, тут же замолчал.

— Повторите, пожалуйста, сцену с падением самолета, — попросил Хофман.

Берт Джуниор перемотал запись — и все снова стали свидетелями тяжелого взлета, возгорания и трагического падения машины.

— Отлично! Я придумал! — воскликнул Хофман. — В самолете двое — он и она. Она жаждет его, он, естественно, только ее, и, едва самолет взлетает, они начинают срывать друг с друга одежду. В какой-то момент они забывают про управление, и самолет начинает падать.

— А чем объяснить, что он загорелся? — спросил Дорди

— Ну не знаю, — пожал плечами Хофман. — Может быть, кто-то из них закурил и бросил окурок в бак с бензином.

— Ты предлагаешь какой-то отстой, Джулиус, — сказал Дорди. — Самолет летит меньше минуты, за это время они не успели бы выкурить сигарету и трахнуться.

— Они могли совмещать.

— Это вряд ли, — сказала Лу. — Лесли Адаме пытался проделать со мной точно такую же штуку, так я ему сказала, либо вытаскиваешь сигарету, либо…

— Да кому ты рассказываешь про Лесли Адамса, Лу?! — закричал Дорди. — Лесли звезда, а ты просто кусок говядины с лысой башкой!

— Ах так! — Лу вскочила, схватила графин и метнула его в голову Дорди. Графин прошел по касательной и разбился о стену, но этого хватило, чтобы Дорди свалился со стула и стал орать, что его убили.

— Скажите ему, чтобы он заткнулся или просто добейте, — посоветовал Фри, когда вопли Дорди стали просто невыносимы. Все, кроме него и Лу, пытались оказать Дорди первую помощь, однако он вырывался, как мог, и продолжал кричать.

Наконец раненого удалось успокоить, и все заняли свои места за столом переговоров.

— По-моему, они сбежали из сумасшедшего дома, — шепотом на ухо Болеро сообщил Менакес.

— Хорошо бы их туда и вернуть, — согласился тот.

— На чем мы остановились? — спросил Хофман.

За столом воцарилось молчание. Затем поднялся Дорди и, прижимая к рассеченному лбу носовой платок, сказал:

— Лу, прости меня, я был не прав.

— Да ладно, я уже забыла, — махнула рукой девушка.