А то, что убийца сильно двинулся по фазе, у сыщика сомнений не вызывало. Он достаточно перевидал на своем веку, казалось бы, абсолютно нормальных людей, нормальных в жизни, но абсолютных психов, когда они совершают убийства, порой никак не мотивированные. Много лет назад, когда Гуров только начал работать в МУРе, он помогал следователю прокуратуры закреплять доказательства по одному делу. Инженер-строитель, человек непьющий, тихий, ни в быту, ни на работе о нем плохого слова не сказали, застрелил приятеля. Они коллекционировали магнитофонные записи, когда один доставал редкую запись, давал другому, в общем, обменивались пленками. Однажды ныне покойный раздобыл редкую запись, а переписать инженеру не дал. Тот пришел к приятелю в дом и без долгих слов выстрелил хозяину в глаз из самодельного пистолета. Стрелял тихий человек сантиметров с двадцати, мозги из дырки в затылке оказались на стене. Молодой сыщик десятки раз повторял вопрос: «Так за что вы убили человека?», и десятки раз спокойно и рассудительно инженер отвечал: «Он же не дал мне переписать пленку». Врачи признали инженера абсолютно нормальным. И в том случае, и во многих других у сыщика по вопросу вменяемости некоторых убийц было свое, отличное от врачей мнение. Дела исключительно уголовные, не политические, никто никакого давления на медиков не оказывал. Сыщик работает с арестованным изо дня в день, видит – человек больной, врачи же покопаются с ним минут тридцать и говорят – абсолютно здоров. В прошлом Гуров несколько раз просил провести повторную экспертизу, доказывал комиссии, ругался, ни разу переубедить не смог и сдался. Сегодня никогда не спорит.

Сегодняшний убийца по фазе сдвинут, ему человека убить – плевое дело, нет проблем, возможно, он в момент убийства удовольствие получает, вроде оргазма. Ни однорукий парнишка, ни майор Фрищенко опасности для убийцы не представляли, ему лишь показалось, что они опасны, и этого оказалось вполне достаточно, чтобы убить. А уж убийство руководителя Трунина просто алогично. Пусть убийца мою наживку о предстоящем задержании Трунина проглотил. Так чего проще: приехал, забрал начальника в машину и уехал, город большой. Он не захотел делить добычу? Глупости. Там, судя по всему, и на двоих, и на десятерых хватит. Невозможно самому реализовать? Видимо, так Трунин и рассудил, потому не поберегся, а ведь пистолет в кармане имел. Но как же Трунин, работая с человеком, не разобрался, что у исполнителя крыша совсем не держится, только дунь, и она едет?

Сыщик сидел в полумраке, смотрел на освещенную арену. Репетировали акробаты, виделись они размыто, в желтом мареве. Он закрыл ладонями лицо, подумал, что тоже клиент психушки, потому что готов рассуждать о чем угодно, только не о том, как заставить убийцу проявить свою суть. Он меня, конечно, боится, но ведь зарезать полковника-мента так сладко, только дай повод и предоставь возможность, враз бросится. Я не люблю корриду, даже на экране телевизора, и психология матадора мне чужда. Но человек убил моего коллегу, усталого сыщика, убил просто так, на всякий случай. Все равно не хочу, просчитывать варианты, как ловчее забраться под нож, я не желаю. Можно посоветоваться с Орловым, который подобный трюк, безусловно, запретит, и тогда я с совестью договорюсь окончательно, ведь против приказа генерала не попрешь. Ты, сыщик может, и хитер, но и одновременно наивен. Петр разрешить подобный эксперимент не может, но раскусит меня сразу, влет и сделает зарубку на память: Лева, хоть и сыщик Божьей милостью, но ничто человеческое ему не чуждо, струсил, обратился ко мне якобы за советом и прикрылся генеральским приказом. Полковник Гуров, с его-то самомнением, решения принять не может и просит совета, хотя прекрасно понимает, что решение друга-генерала может быть лишь однозначным. Чушь! Сопли! Ты уже решил, не рассусоливай, думай конструктивно. Он профессионал, и ты профессионал, он играет белыми, его ход первый, только тогда, когда он бросится с ножом в руках, и проявится его суть. Нож всегда при нем. Если парня он искал и мог приготовиться, то Фрищенко убийца встретил случайно. Нож всегда при нем. Сам нож не улика, идентифицировать характер ранения с ножом нельзя. Точнее, можно, но лишь в случае, если на экспертизу будет представлен не такой же нож, а именно тот самый. В противном случае заключение будет общим, не уличающим: «Данным ножом могло быть нанесено смертельное ранение». Можно этим, а можно и тысячью похожих ножей.

Не крути, сыщик, задерживать убийцу с ножом в кармане нельзя, бессмысленно, человек заявит, мол, время такое, ношу для самообороны – и умоешься. Важно, какой нож и где держит. Судя по характеру ран, лезвие – типа стилета, колющее и обоюдоострое, возможно, лагерное производство. Лезвие выскакивает из рукояти, длиной не менее двадцати сантиметров, нож не игрушечный, солидный. Где может держать? Удобно пристегнуть к щиколотке, но так далеко и неудобно доставать. Брюки вообще не годятся: в кармане тяжело, а за поясом слишком явно, так как движение к ножу руки настораживает. Где? Пиджак, левая пола, там бывает кармашек для зажигалки, можно вдоль полы сделать кармашек побольше. Достал зажигалку, прикурил, положил зажигалку на место и…

Возможно. Не факт, но очень похоже. Когда ты, сыщик, перестаешь фиглярничать и начинаешь думать, у тебя порой получается. Значит, какой нож и где он – знаем. Если замахнуться времени нет, то удар наносится от пояса, то есть снизу. Перехватывать его следует левым предплечьем, одновременно левой ногой в голень, тут же правой рукой… Если до правой руки дойдет, ты, сыщик, победил. Вообще-то, ты мужик последовательный, потому начал считать с конца. И правильно, следует сначала убедиться, как ты атаку отобьешь, потом решать, как атаку вызвать. При каких условиях убийца, человек легко возбудимый, схватится за нож? Если поймет, что я могу его разоблачить? Что его сейчас может беспокоить? След протектора у дачи? Мало. Когда я пришел, Трунин был жив и назвал убийцу? Хорошо, но не достаточно. Кроме того, Трунин имя не назвал, а сыщик Гуров в жизни не давал ложных показаний. Убедить убийцу, что он оставил на месте преступления улику. Она в кармане полковника, он сейчас идет в прокуратуру. Хорошо и достаточно. Вопрос: почему не передал улику приехавшему на место следователю? Ответ: ночью власть в городе принадлежала мафии. Недурственно и достаточно правдоподобно. Убийца к мафии не принадлежит, но уверен, что полковник Гуров считает убийцу человеком мафии. Теперь улика. Что она может собой представлять? Оброненный на месте преступления предмет? Какой предмет? Что у человека в карманах? Что он может обронить и не заметить пропажу? Пачку сигарет? Неплохо, но убийца не курит. Оставить пальцы на стакане или бутылке? Плохо, так как убийца всю посуду со стола сложил в раковину, тщательно вымыл, для верности залил водой. Ручки кресел и дверей вытерты, и это убийца отлично помнит. За что он мог схватиться и забыть? Окно? Плохо. Так, попробуем восстановить действия преступника после убийства.

У человека в руке нож, с которого капает кровь. Значит, первым делом вымыть нож и руки. Так, он прошел в ванную, вымыл нож и руки, взял полотенце, перенес посуду, протер мебель, все ручки, налил ведро воды, залил пол комнаты, заткнул сток в раковине, где лежит посуда, пустил воду, вытер кран, полотенце бросил в раковину. Все, можно уходить.

Трунин был жив. Чтобы не добили, лежал неподвижно, только когда убийца ушел, жертва доползла до стены. Трунину даже удалось сесть и вынуть из кармана пистолет.