– А сейчас нашли объяснение вашей тогдашней находке, может, просчитали на современных вычислительных средствах эти сверхзвуковые течения?

– Вы знаете, я все годы следил за изучением процессов в сверхзвуковых течениях, имел хорошие связи с учеными ЦАГИ (Центрального аэрогидродинамического института имени Жуковского). Представьте себе, та же сложность с теорией и в авиации, с ней и сейчас конструкторы сталкиваются при проектировании сверхзвуковой техники. Объяснить все получается не всегда. Ведь не случайно тот же ЦАГИ построил когда-то специальные стенды в натуральную величину, с помощью которых и сейчас ищут решения с точки зрения управления такими самолетами, и многие из таких решений по-прежнему находят только благодаря практическим изысканиям…»

Выделения жирным в тексте я сделал сам. Ибо то, что совершил Митенков, до боли напоминает то, что делали и делают создатели вихревых теплогенераторов. То есть путем постоянных проб находится эффект, который можно использовать и воспроизводить, но каковой при всем том не имеет внятного, приемлемого для академической науки, объяснения! И все это ищется не с помощью теоретически-бумажных расчетов и не с помощью виртуально-компьютерного моделирования (ибо в мозги ЭВМ просто не заложены неизвестные науке эффекты), а путем натурных экспериментов «в железе».

Страшно подумать о том, как могла бы расправиться с Митенковым нынешняя Комиссия по лженауке. Ибо все признаки шарлатанства тут налицо. Научно-теоретического обоснования нет вообще никакого. Публикаций в серьезных научных журналах – ни единой. Противоречие признанному авторитету (академику Миллионщикову) – полное. Воспроизвести изобретение на Кировском заводе не удалось, несмотря на получение им чертежей. Признаки лженауки по критериям нынешних академиков александровых, кругляковых и гинзбургов – налицо. Ату его, шарлатана и мошенника, вон из науки вообще!

Но, к счастью, в начале 1950-х в СССР такого позорища, как Комиссия по лженауке, не существовало. Спецкомитет при Совмине СССР, руководимый Берией, решал конкретную задачу и делал Дело. Его интересовало одно: решается конкретная проблема экономии электроэнергии или нет? Если решается, коли эффект достигнут и помогает сделать Главное Дело – изобретению дается ход. И плевать на то, что думают по этому поводу всякие там академики. Спецкомитету нужно было создать ядерный щит СССР, а не охранять душевный покой, статус и неприкосновенность авторитета старцев из Академии наук. Если что-то, воплощенное в металле, работает на практике, то оно должно жить. Академики же пусть отрывают от кресел свои задницы и работают, ища объяснение дотоле неведомому. Иначе какого черта страна их содержит и кормит за счет казны?

Я уверен в том, что в начале 1950-х генераторы, созданные командой Урпина, попади они в сферу внимания Спецкомитета, точно так же получили бы распространение и защиту на уровне государства. Ибо они решают задачу государственной важности: обеспечения дешевого отопления и экономию миллионов тонн угля, нефти, урана. Колоссальную экономию денег и труда сотен тысяч работников. Любые попытки «высокоученых козлов» объявить эффект несуществующим пресекались бы на корню. Академику-инквизитору Александрову тогда, вздумай он действовать на нынешний манер, крепко дали бы по мозгам. Не умеешь сделать сам – не мешай тем, кто может.

В те сталинские годы государство, извините за выражение, дрючило Академию наук и ставило перед нею конкретные, практические задачи. Оно не давало академическому сообществу замкнуться в себе и в так называемой «чистой науке». Государство не давало возможности академикам прятаться за трусливое «Отрицательный результат – тоже результат», оно постоянно требовало от АН СССР прикладных плодов работы. Именно за достигнутые результаты в академики выдвигались настоящие ученые – практические исследователи и искатели нового. Там не было места велиховым, например, десятки лет кормивших нас обещаниями скорого овладения «горячим термоядом». Там не было места всяким александровым и кругляковым, которые занимаются лишь «отстрелом» первопроходцев во имя «чистоты веры», но сами не могут создать ничего прорывного. Существовал пускай и не идеальный, но достаточно сильный предохранитель от нашествия в Академию наук бесплодных существ, способных только получать высокие титулы, но ни черта не делать и достойных давить. Если до сих пор РАН еще из себя что-то представляет, то именно благодаря той сталинской «прививке» из таких, как академик Митенков. Считаю, что и Мастер в такой системе нашел бы поддержку своим работам.

И так это академическим старцам не понравилось, так их смущало, что после хрущевской «десталинизации» АН СССР принялась все больше и больше уходить от решения прикладных задач. Оттого советская наука все больше и больше стала превращаться в прибежище бездарей и дармоедов, лишь делающих вид, что занимаются наукой и уничтожающих тех, кто мог показать их никчемность. Оттого уже в 1977 году в СССР насчитывалось 1,3 миллиона людей, числившихся учеными, хотя при этом страна не могла опередить Запад в технологиях и перешла к политике почти полного копирования западных достижений вчерашнего дня. Примечательно, что сегодняшний главный борец с лженаукой Е. Александров – выходец из ГОИ, Государственного оптического института. А ГОИ с советских времен имеет печальную славу копировщика иностранных технологий при достаточно скромных собственных достижениях. Улавливаете закономерность?

Логическое завершение тенденция слабоумия нашей Большой науки получила после развала Союза и создания РАН на месте АН СССР. РАН практически полностью отказалась от прикладных задач и деградировала в «храм чистой науки», в науку ради науки, в лавочку для сохранения статуса остепененных стариков. Это и привело к превращению официальной науки в тормозящую поиски силу, в монополизатора истины и бюджетных потоков. А создание новой инквизиции – Комиссии по лженауке – лишь увенчало дело этого оскотинивания. Скандал с Петриком это показал во всем «великоляпии».

При этом РАН после 1991 года трусливо и безучастно наблюдала за разграблением и разгромом страны властью мародеров, пресмыкаясь перед нею (лишь бы бабки на Академию давали). РАН (отдельные академики – не в счет) не пыталась ни выступить против либерального геноцида, ни предложить проектов развития РФ. Она не поддерживала акции протеста ни молодых ученых, ни работников образования. Она, говоря о сохранении и «окукливании» науки до лучших времен, за двадцать с лишним постсоветских лет растеряла кадры и превратила свои институты в дома престарелых. А теперь вот всякая смелая мысль в этих институтах рискует быть убитой, оклеветанной или изгнанной вон. Понятное дело, что никакими простыми вливаниями дополнительных денег в деградировавшую, впавшую в реакционное слабоумие, систему РАН положения не выправить.

И на примере с ГТН Урпина вижу: чтобы что-то изменить и вдохнуть жизнь в РАН, нужны как минимум две вещи. Первая – создание нового Спецкомитета при правительстве. Второе – новая индустриализация РФ на основе мегапроектов Седьмого уклада.

Само собой – при совсем иной, чем нынешняя, власти. И уже без постсоветской «элиты»…[3]