Признав тождественность рассказа Иордана и сказания о князе Кие, можно смело определить время строительства Киева как начало гуннской экспансии. Безусловно, между двумя событиями существовала не только временная, но и логическая связь. Навряд ли смелая вылазка братьев-росомонов осуществлялась без ведома гуннов, отсюда опять-таки вытекает важный вывод о существовании глубоких дружественных связей между гуннами и росами. Старопольский автор Стрыйковский, пользовавшийся материалами не дошедших до нас русских летописей, утверждал, что Киев был основан гуннами. Это его положение опять-таки надо понимать таким образом, что гунны и росы составляли единую коалицию.

Чтобы разобраться в природе гунно-русских связей, надо обратиться к самым истокам гуннского народа. Предками хуннов были племена хяньюнь и хуньюй, обитавшие на юге пустыни Гоби (территория современной Монголии). Китайские летописи впервые упоминают о них в самом начале XVIII в. до н. э. Антропологически хяньюне и хуньюне были европеоиды, но как эти представители «индоевропейского мира» попали сюда? Ответ на данный вопрос может быть найден, если мы сопоставим три исторических факта:

1. В начале II тыс. до н. э. племена ханеев (ханаане), преодолев Аравийскую пустыню, обосновались в Двуречье.

2. Примерно в это же время родственные ханеям (хананеям) арийские племена создают в непосредственном соседстве с ними государство Митанни. Среди митаннийских ариев значительную часть составляли выходцы из южнорусских степей.

3. В середине II тыс. до н. э. многочисленная группа арийских племен расселилась на землях Индии.

Итак, в первой половине II тыс. до н. э. произошли две, совершенно уникальные по своим масштабам, миграции ариев в южном направлении – в Месопотамию и Индию. Принимая во внимание арийское происхождение ханаан-ванов, можно предположить, что часть этого народа, начав движение от берегов Средиземного моря, не осталась в Двуречье, а двинулась по следам своих соплеменников ариев. У ханаан было важное преимущество перед многими другими племенами: они обладали опытом пересечения пустыни. Эти навыки оказались чрезвычайно полезными в их длительном пути на восток. Думается, что именно ханаане упоминались китайскими историками под именами хяньюнь и хуньюй. Они-то и стали основой нового этноса, сложившегося по соседству с китайцами, – народа хуннов. Вполне вероятно поэтому, что названия Китая – Sinae (латинское), Chine (французское), China (английское), Чин (индийское и иранское) и Синая (Синайского полуострова) этимологически родственны.

Л.Н. Гумилев в увлекательной форме изложил историю хуннов в своих книгах «Хуины», «Хуины в Китае». В тексте этих изданий неоднократно приводятся свидетельства в пользу неоднородного этнического состава хуннов, но были среди них, как оказывается, светловолосые и голубоглазые индоевропейцы. Находки палеоантропологов также указывают на присутствие европейцев в рядах соседних с китайцами (в том числе хуннских) племен, а филологи с удивлением обнаружили на территории Китая следы вымерших индоевропейских (тохарских) языков. Наконец, именно в начале II тыс. до н. э. китайские правители начинают использовать в своей титулатуре имя «ван» (термин «ван» в дальнейшем стал титулом царя, который также исполнял функции верховного жреца). Уже одного этого факта достаточно для утверждения о присутствии предков русских в Восточной Азии. Ранее мы уже указывали, что название народа венетов происходит от имени древнерусского бога любви – Вани (Ивана). От этого русского (!) слова уже как производные пошли «гулять по свету» имена Иоанн, Йоханн, Иоганн, Жан, Джон, Жуан, Гуан, Ганс. На русской же основе возникло и тюркское слово «хан». Точно так же и имена народов «хунны» и «ханаане» следует связывать с корнем «ван». Хунны, таким образом, – это потомки арийцев, народ ванов (Иванов), который в свое время ушел в глубины Восточной Азии.

Мало кто обращает внимание, что Великая Китайская стена находилась на земле хуннов. Именно они были первыми ее строителями! Китайцы лишь попытались достроить укрепление после того, как отогнали от нее хуннов. Л.Н. Гумилев в книге «Хунну» убедительно доказывает всю бессмысленность этой великой стройки для китайцев: «Располагая огромными средствами, Шихуанди (китайский император, III в. до н. э. – А. А) решил обезопасить свою северную границу и предпринял сооружение Великой стены, отделившей Китай от евразийских степей. Уже существовавшие разрозненные стены было решено соединить в единую мощную цепь укреплений. Работы велись днем и ночью; когда выяснилось, что людей не хватает, на строительство отправили военнопленных и осужденных преступников. Условия работы были исключительно тяжелы, и много трупов похоронили в земляной стене насыпи. Но вот строительство закончилось. Стена протянулась на 4 тыс. км. Высота ее достигала 10 м, и через каждые 60—100 м высились сторожевые башни. Но, когда работы были закончены, оказалось, что всех вооруженных сил Китая не хватит, чтобы организовать оборону на стене. В самом деле, если на каждую башню поставить небольшой отряд, то неприятель уничтожит его раньше, чем соседи успеют собраться и подать помощь. Если же расставить пореже большие отряды, то образуются промежутки, через которые враг легко и незаметно проникнет в глубь страны. Крепость без защитников не крепость». Великая стена являлась преградой, которую (при детальном знании ее внутреннего устройства) удобно было использовать для активной защиты. При такой форме обороны защитники неожиданно нападают на врага, а затем быстро возвращаются и вновь прячутся за укрепление. Это своего рода тактика изматывания противника. Но применять ее удобно только кочевникам, которые не связаны с защитой городищ. Для оседлых китайцев необходимо было организовывать защиту вдоль всей стены, чтобы не допустить врага внутрь страны. Такое мероприятие по тем временам было совершенно неосуществимо. И это со всей очевидностью доказывает, что отнюдь не китайцы задумали и построили Великую стену. Авторами проекта, на наш взгляд, были хунны. Они не обороняли стену по всей длине. Сторожа на башнях образовывали эстафету оповещения в случае опасности, а знание расположения проходов через стену позволяло проводить стремительные атаки. Причем хунны проживали по обе стороны от стены и могли воевать с противниками, приходящими как с той, так и с другой стороны.

Другим грандиозным проектом, осуществленным хуннами, стало открытие ими Сибири. Около 1200 г. до н. э. они совершили первый переход южных кочевников через пустыню Гоби; с того времени пустыня стала проходимой, и древние хунны освоили оба ее края. В наскальных рисунках они изобразили тот «корабль», на котором перебрались через песчаное море. Это была крытая кибитка на колесах, запряженная волами, ибо для лошадей она была слишком тяжела и неуклюжа. Хунны освоили степные пространства Монголии. Ранее Великая степь, как море, разделяла обитаемые лесостепные полосы: южносибирскую и северокитайскую. Обитатели обеих полос – земледельцы, оседлые скотоводы и лесные охотники – не имели возможностей для передвижения по степи. Хунны развели достаточное количество лошадей и подъяремных быков, создали кибитку – дом на колесах – и первые занялись кочевым скотоводством, и вместе с тем применили облавную охоту, которая неизмеримо продуктивнее индивидуальной; они уже в III в. до н. э. знали соколиную охоту.