Он взял себя в руки, пытаясь держаться деликатно и отстраненно, и улыбнулся еще шире, в глубине души все еще не теряя надежду, что в тот момент, когда их ладони соприкоснутся, на него снизойдет божественное озарение, пелена спадет с глаз и он вспомнит Лиз Чэпмен во всем ее обнаженном пылком великолепии.

— Рад видеть вас снова, — проговорил он. Его пальцы коснулись ее руки. У нее было теплое и крепкое рукопожатие, но, к сожалению, ни одна искра в его душе не вспыхнула. — Я подумал, что лучше всего провести интервью здесь, в летнем домике. Это одно из моих любимых мест, — он поднял руку. — В большом доме слишком официальная атмосфера; в студии царит хаос творчества. Летний домик — золотая середина. Надеюсь, вы не возражаете, — он жестом пригласил ее в прохладную комнату.

Лиз покачала головой.

— Нет, это было бы замечательно. Какое чудесное местечко, — ее голос слегка подрагивал, и Джек затрепетал от чистого наслаждения: такая сильная, но ранимая. Боже, она само совершенство. А еще он заметил, что с того самого момента, как их глаза встретились, она внимательно смотрит на него. Поймав ее взгляд, Джек улыбнулся, и она вспыхнула. Это было так неожиданно и так замечательно, что он с трудом подавил нервный смешок.

Ее мелкие правильные черты выражали любопытство, удивление, даже шок. Должно быть, теперь, когда он почти трезв, он кажется ей совсем другим, но он надеялся, что разница не слишком очевидна. С утра он уже принял немножко, чтобы успокоить нервы. Боже, если и существует на свете причина пить поменьше, то лишь для того, чтобы вспомнить такую женщину, как Лиз Чэпмен.

— Начнем? — он жестом указал на дверь летнего домика и легким кивком головы пригласил ее внутрь.

* * *

Ступив за порог, Лиз глубоко вздохнула, пытаясь успокоить нервы. Прошло несколько темных, туманных, расплывшихся мгновений, прежде чем ее глаза привыкли к темноте. По спинному мозгу и животу расползалась огромная черная бездна. Она была в панике. Ощущение оказалось столь сильным и устрашающим, что она даже не осмелилась задуматься, откуда оно появилось.

Джек Сандфи. Это имя светилось у нее в мозгу, словно неон в ночи. Она должна была брать интервью у Джека Сандфи, того самого Джека Сандфи, о котором писала статью в «Рекламном вестнике Бишопстона», того Джека Сандфи, чьи тайны продала «Санди Ньюс». У человека, с которым она пила кофе, но не у этого мужчины. Когда она выехала из дома Балморал Террас, все казалось относительно простым, не считая Морвенны Пирс и раздражающего ощущения беззащитности.

Во время своей первой и последней встречи с Джеком они поладили, только этот человек был не Джеком Сандфи, по крайней мере, она с ним точно не встречалась. В общем и целом это было очень похоже на сумасшествие. Не может же быть двух Джеков Сандфи. Или может? И если он только один, черт возьми, что здесь происходит? У кого она брала интервью в Норвиче? Она загнала искру гнева в дальний уголок мозга: сейчас у нее есть более срочные дела. Мужчина все еще смотрел на нее с нескрываемым интересом. Лиз через силу улыбнулась.

Этот человек — второй Джек Сандфи — был так обходителен, так любезен. Он пододвинул ей стул и доброжелательно улыбнулся. Вся эта суета явно приносила ему мучения. Но этот слегка подвыпивший, взволнованный, умный человек явно был не тем, с кем она встречалась в отеле «Флаг». Как только ее осенила эта догадка, точнее, слабое предположение, она ощутила, как земля стремительно уходит из-под ног.

— Спасибо, — произнесла она и села на стул, осознавая, что от волнения голос у нее срывается и становится похожим на писк.

Он махнул рукой и уселся на край дивана, как можно ближе к ней, сложив длинные пальцы. На лице его застыло нетерпеливое выражение предвкушения.

— Как я рад видеть вас снова. Как поживаете? — спросил он.

Лиз с трудом подавила стон. Всем своим поведением Джек Сандфи — а ведь, если размышлять логически, это и должен быть настоящий Джек Сандфи — показывал, что они уже встречались и что он узнал ее достаточно хорошо, чтобы считать если не своим другом, то, по крайней мере, близкой приятельницей.

Она медленно кивнула.

— Хорошо, у меня все хорошо, спасибо, а у вас? — при этих словах Лиз заметила, что на стене около дивана, на самом видном месте, гордо висит в рамочке ее статья из «Санди Ньюс».

Лиз на мгновение закрыла глаза, и, оказавшись в темном и безопасном месте, решила, что у нее просто нет выбора. Она не имела понятия, что здесь происходит и почему это происходит с ней; но каким бы ни оказался ответ, что бы ни случилось на самом деле в тот день в отеле в Норвиче, кто бы ни был тот человек, с кем она там познакомилась, сейчас ей придется просто соврать и сделать вид, что она знакома с Джеком Сандфи.

Похоже, он на самом деле думал, что они встречались раньше, и, заглянув в его теплые карие, как у спаниеля, глаза, она поняла, что меньше всего ей хотелось бы его обидеть или испортить впечатление об их первой встрече, которую, судя по всему, он считал незабываемой.

Она улыбнулась шире, пытаясь вести себя деликатно и отстраненно.

Джек нервничал, то и дело поглядывая на открытую дверь. Морвенна шла по лужайке к большому дому.

— У меня все отлично, на самом деле, лучше, чем за многие годы, — восторженно произнес Джек. — Я работаю над новой скульптурой. О, я попросил, чтобы нам принесли кофе. Вы легко нашли дорогу? Дом стоит на отшибе.

Его голос слегка дрожал, и Лиз поежилась. Боже, это ужасно. Она заметила, что, с тех пор, как Морвенна представила их друг другу, он не сводит с нее глаз. Поймав его взгляд, она улыбнулась, и Джек вспыхнул. Это было так неожиданно и так странно, что Лиз с трудом подавила стон.

— Я подумал, — проговорил Джек слишком поспешно, — что, пока вы здесь, вам захочется осмотреть студию. Так вы сможете ощутить атмосферу этого места, внутреннюю сущность того, что здесь происходит — терзания художника и все такое прочее. Но это потом, после того, как мы выпьем кофе. Или чаю.

Лиз кивнула и принялась вытряхивать содержимое своей сумки на кофейный столик, стоявший рядом с диваном: блокнот и ручку, потрепанный несчастный каталог — таким образом, пытаясь скрыть неловкость, создать защитный барьер, который спасет ее от ее же собственного смущения. Она чувствовала, что Джек Сандфи следит за каждым ее движением.

— Ужасно, когда так нервничаешь, правда? Тем более в такой ситуации, — проговорил он спустя секунду или две, когда она содрала целлофан с чистой кассеты и вставила ее в диктофон.

Лиз не поднимала головы, боясь встречаться с ним взглядом и не понимая, говорит ли он о ней или о себе.

— Давайте я вам помогу, — продолжал он, наклонившись ближе и протянув руку.

Лиз молча передала ему диктофон; все оказалось не так уж просто.

Джек улыбнулся. Изо рта у него пахло алкоголем и у него явно было расстройство пищеварения, но тем не менее ему удалось вставить кассету на место. По какой-то чудовищной и необъяснимой причине этот жест показался им откровенно эротичным. В смущении она и Джек не сводили глаз с диктофона. Щеки Лиз пылали.