– И пацана не забудь, – напомнил Клок, черканув на салфетке адрес.

* * *

– Зачем ты ему сказала, что у тебя отец умер? Такими вещами не шутят, – напустилась на Марьяну Люда, выходя из такси.

– Тот, кого нет, умереть не может, – расплачиваясь с таксистом, хихикнула та. Быстро она от одного состояния переходит в другое… – У меня папы отродясь не было, зато теперь нас не станут искать дома. Все, заляжем на дно, окна зашторим, чтобы свет не просачивался, и никому…

Она с трудом открыла новый замок, в гостиной упала на диван и задумалась.

– Думаешь отсидеться? – не давала ей покоя Люда. – И сколько ты предполагаешь сидеть взаперти? Год, два?

– С ума сошла? Через год мне стукнет тридцать, замуж никто не возьмет.

– О чем ты думаешь? – разбушевалась Люда. – Ее жизни угрожает опасность, а она замуж собирается.

– А как мне жить, как? До наследства пять месяцев. А до этого что мне делать? На панель идти?

– Выживи сначала, – отрубила Люда. Походила в задумчивости по гостиной, и вдруг ее осенило. – Слушай, позвони следователю. Скажи, мол, видела убийцу этого… как его…

– Елецкого, – подскочила Марьяна. – Точно. А то он грозился, если убегу, в розыск подать. Ой, я совсем забыла об этом. Дай-ка сумку…

Марьяна достала телефон.

* * *

Ольга, слегка прикрывшись простыней, медленно натягивала чулок. Георг лежал и думал, что в спонтанности есть своя прелесть – открываются новые грани в том, что хорошо знаешь. Он думал, что знает Ольгу так же, как себя. Их схожесть его пугала. Скорее всего, поэтому Георг и предпочел расстаться, а причины, которые его находчивый ум предоставил, попросту привязал к собственной непорядочности. Именно потому он всячески избегал ее, как нашкодивший мальчишка. И вдруг, стоило появиться ей, возникло спонтанное влечение, закончилось страстью, какой давно не было. Но, что интересно, и Ольга была новой. Или он забыл ее? Повернув голову, Георг заметил, что она одевается. Приподнялся на локте.

– Хочешь уйти?

– Конечно.

Он сел, притянул ее:

– Оля, останься.

– Я могу задержаться, но на ночь остаться не могу.

– Раньше оставалась.

– Это было раньше. Сейчас я думаю о тех, кто рядом со мной.

Опять слова. Она хочет, чтобы он умолял ее, просил прощения и тому подобное. Все вернулось на круги своя, значит, так тому и быть, остальное – лишнее. Шаг к сближению сделала она, когда пришла в его квартиру, и, между прочим, он сопротивлялся, как мог. И теперь она хочет уйти?

– На час останься, – приказным тоном произнес Георг, а чтобы Ольга не вздумала перечить, рывком уложил ее на кровать.

И тут раздался звонок. Георг оторвался от губ Ольги, раздумывал – продолжить или взять трубку? Раньше Ольга закинула бы трубку подальше, но сейчас сказала:

– Телефон звонит, возьми, вдруг срочное дело.

– Дело, дело… – пробормотал он с неудовольствием.

Телефон позвонил и перестал. Георг улыбнулся, честно говоря, обрадовавшись возможности продолжить более желанное дело. Телефон зазвонил снова.

– Возьми трубку, – настоятельно посоветовала Ольга. – По пустякам в такой час звонить не будут, особенно зная твою свирепость.

– Я свирепый? – пробурчал Георг, заворачиваясь в плед. – Несправедливые слова. Ты всегда была ко мне несправедлива…

– Я одна говорила тебе правду, – возразила она.

– Алло! Я слушаю, говорите.

– Георг Маркович, я его видела… – зазвенел в трубке взволнованный женский голос.

– Простите, а вы кто? – Ну, конечно, разве сообразишь в совершенно нерабочей атмосфере, кто и кого видел? Сейчас Ипсиланти с удовольствием убил бы звонившую.

– Это Марьяна Фисун.

– Ах, это вы… – Он взглянул на Ольгу и не решился произнести женское имя. Начнется буря, а он не любитель сотрясений. – Кого вы видели?

– Убийцу Елецкого.

Тут уж он забыл про Ольгу:

– Кого? Марьяна, где ты его видела?

– В ресторане. Георг Маркович, я боюсь… Ой, что мне делать? Он найдет меня, потому что Клочко…

– Стоп, больше ничего не говори. Где ты находишься?

– Дома. У себя дома. Но он теперь знает…

– Я сейчас приеду. – Бросив телефон, он принялся одеваться, но при этом стал объяснять Ольге, чего раньше никогда не делал: – Подследственная звонила. Мы думали, она сбежала, а она по ресторанам шляется. Видела убийцу. Поехали со мной?

Ольга некоторое время изучала его, буравя взглядом, потом отказалась:

– Лучше подбрось меня домой.

– Не хочешь меня дождаться?

– Не могу.

Перед выходом он протянул ей ключи, которые в начале этого вечера Ольга бросила на столик. Она поколебалась, но взяла.

* * *

– Кому ты звонила? Его зовут Георгий Маркович? А фамилия? – забросала Марьяну вопросами Люда.

– Фамилия Ипсиланти.

– О господи! Он не должен меня видеть, поняла?

– Чего ты так труханула? – удивилась Марьяна.

– Да это же он ищет меня!

– Тебя?! – еще больше удивилась Марьяна. – Ну, со мной дело ясное, я влипла в паршивую историю…

– Я влипла в еще худшую историю, – воскликнула Люда. – Подумаешь, на тебе один труп. На мне целых три!

– Вау! На тебе?! А как ты их?

– В том-то и дело, что никак. Меня хотели убить, но убили их. В моей квартире. И теперь этот Ипсиланти ищет меня. Поняла?

– Не-а. Да не паникуй, иди наверх, я сама с ним побазарю.

– Ты? – остановила на ней Людмила недоверчивые глаза. – Но ведь проболтаешься! Ты болтливая, как твой попугай Бакс.

– Бакс не мой. Моего мужа.

– Нет, мне надо уходить. Я не могу рассказать ему правду, не могу подвести ребят. И никто не должен знать, где Тимка. Вот только куда… Куда мне идти?

– Наверх, балда! – рявкнула Марьяна. – Куда ты пойдешь ночью?

Люда стояла посреди комнаты в нерешительности. Раздался звонок в дверь. Она охнула, заметалась, а Марьяна снова рявкнула:

– Иди наверх. Не бойся, не проболтаюсь. Думаешь, мне охота одной оставаться? Дудки. Я тут со страха помру. Иди, иди, я пошла открывать.

В общем, пути отступления были отрезаны. Людмила понеслась наверх, уповая на порядочность Марьяны, которая, кажется, понятия не имела, что это такое. Не потому, что плохая – просто она другая.

– Как тебя понимать? – С этим вопросом, едва Марьяна открыла дверь, ворвался в дом Ипсиланти. – Почему не отвечала на звонки? Я собирался в розыск…