Пора было двигаться дальше. Я путешествовал по всему миру, став настоящим специалистом по древним цивилизациям, бывшим для меня единственной радостью в жизни. А потом, в Фетри, я услышал про Безымянный город.

Далеко в Аравийской пустыне есть Безымянный город, разрушенный и мертвый, и стены его почти скрыты песками несчетных эпох. Именно он приснился безумному поэту Абдулу Альхазреду в ту ночь, после которой он спел свой необъяснимый куплет:

Мои проводники-арабы тоже сочли меня безумцем, когда я, не обращая внимания на их предупреждения, продолжил поиски этого Города Дьяволов. Их быстроногие верблюды поспешно унесли их прочь, ибо они заметили мою странную чешуйчатую кожу и некоторые другие особенности, от которых им становилось не по себе. К тому же их, как и меня самого, приводила в замешательство странная беглость, с которой я общался с ними на их языке.

Не стану писать о том, что я видел и делал в Кара-Шехре. Достаточно сказать, что многое из того, о чем я узнал, затронуло струны моего подсознания, вновь отправив меня в путь на поиски Сарната Обреченного, туда, где когда-то находилась страна под названием Мнар…

Никому не известно местонахождение Сарната, и лучше пусть таковым оно и остается, так что не стану ничего рассказывать о своих путешествиях в его поисках и о трудностях, с которыми мне пришлось столкнуться. Однако открытие погрузившегося в ил города и невероятно древних руин близлежащего Иба стали главными звеньями удлиняющейся цепи сведений, которая постепенно заполняла чудовищный промежуток между этим миром и моей конечной целью. И я даже не знал, где эта цель находится или в чем она заключается.

В течение трех недель я бродил по илистым берегам неподвижного озера, в котором скрывается Сарнат, и под конец, словно повинуясь некоей пугающей силе, снова воспользовался своими необычными способностями пловца, начав исследовать подводный мир чудовищной трясины.

В ту ночь я спал, прижав к груди маленькую зеленую статуэтку, поднятую из затонувших руин. Мне снились мать и отец, которые будто звали меня из тумана…

На следующий день я снова отправился в многовековые руины Иба, и уже собирался уходить, когда увидел покрытый надписями камень, давший мне первый настоящий ключ к разгадке тайны. Чудо, что я смог прочитать написанное на этой обветренной древней колонне, ибо написано оно было странной клинописью, более древней, чем надписи на Разбитых колоннах Гефа, и сильно пострадало от времени.

Там ничего не говорилось о существах, живших когда-то в Ибе, или о давно погибших жителях Сарната – лишь о разрушениях, которые люди из Сарната причинили обитателям Иба, и о последовавшей погибели, обрушившейся на Сарнат. Погибель эту принесли боги обитателей Иба, но об этих богах я ничего не смог узнать. Я знал лишь, что надпись на камне и пребывание в Ибе пробудили в моем мозгу давно забытые воспоминания, возможно, даже память предков. И снова на меня нахлынуло чувство близости к дому, которое я всегда столь сильно ощущал на йоркширских торфяниках. А потом, когда я лениво раздвинул ногой тростник у основания колонны, появились новые вырубленные в камне надписи. Счистив слизь, я прочитал их – всего несколько строк, но в строках этих содержался ключ:

«Иба больше нет, но Боги продолжают жить. На другом конце мира есть Город-побратим, спрятанный под землей, в варварских землях Циммерии. Народ там продолжает процветать, и всегда будет поклоняться Богам, до самого прихода Ктулху…»

Много месяцев спустя в Каире я нашел человека, обладавшего глубокими познаниями в древних верованиях, общепризнанного авторитета в области забытых древностей и доисторических стран и легенд. Ученый этот никогда не слышал о Циммерии, но ему была известна страна, когда-то называвшаяся очень похоже.

– И где находится эта Киммерия? – спросил я.

– К несчастью, – ответил ученый, сверившись с картой, – большая часть Киммерии пребывает теперь под водой, но изначально она находилась между Ванахеймом и Немедией, в древней Хайбории.

– Говорите, большая ее часть под водой? – переспросил я. – А что с той частью, которая над водой?

Он странно на меня посмотрел – возможно, меня выдало прозвучавшее в моем голосе нетерпение, а может быть, мой странный вид, ибо под жарким солнцем многих стран моя безволосая кожа огрубела, напоминая чешую, а перепонки между пальцами стали слишком заметны.

– Зачем вы хотите это знать? – спросил он. – Что вы ищете?

– Дом, – сам не зная отчего, машинально ответил я.

– Да… – проговорил он, внимательно разглядывая меня. – Вполне возможно… Вы ведь англичанин, верно? Могу я поинтересоваться, из какой части Англии?

– С северо-востока, – сказал я, вдруг вспомнив свои торфяники. – А что?

– Друг мой, ваши поиски были напрасны, – улыбнулся он, – ибо Киммерия, или то, что от нее осталось, занимает всю северо-восточную часть Англии – вашу родину. Разве это не ирония судьбы? Чтобы найти родной дом, вы его покинули…

В тот же вечер судьба сделала мне подарок, от которого я не мог отказаться. В вестибюле моего отеля стоял стол, предназначенный исключительно для постояльцев-англичан, на котором лежало множество разнообразных книг, газет и журналов, от «Ридерз Дайджеста» до «Мировых новостей», и, желая провести несколько часов в относительной прохладе, я сел под вентилятором со стаканом воды со льдом и начал лениво просматривать одну из газет. Внезапно, перевернув страницу, я наткнулся на фотографию и статью, после прочтения которой я тут же забронировал билет на ближайший рейс до Лондона.

Фотография была некачественной, но достаточно отчетливой, чтобы понять, что она изображает маленькую зеленую статуэтку – точную копию той, которую я поднял из руин Сарната на дне озера…

В статье, насколько я помню, говорилось следующее:

«Мистер Сэмюэль Дэвис, проживающий в доме номер 17 по Хеддингтон-кресчент в Радкаре, нашел на берегу ручья, исток которого находится в скалах возле Сарби-он-Мурс, изображенную выше прекрасную реликвию минувших эпох. Статуэтка в настоящее время находится в музее в Радкаре, которому ее подарил мистер Дэвис, и ее сейчас изучает куратор, профессор Гордон Уэлмсли из Гуля. На данный момент профессор Уэлмсли не смог пролить свет на происхождение статуэтки, но тест Уэнди-Смита, научный метод определения возраста археологических фрагментов, показал, что ей свыше десяти тысяч лет. Зеленая статуэтка, судя по всему, не имеет никакого отношения к известным цивилизациям древней Англии, и потому считается крайне редкой находкой. К сожалению, специалисты единогласно сходятся во мнении, что ручей в месте своего истока в скалах возле Сарби полностью непроходим».

На следующий день я поспал около часа в самолете и видел во сне своих родителей. Как и прежде, они появились передо мной словно в тумане – но их зов казался сильнее, чем в предыдущем сне, а в окутывавшей их дымке виднелись странные фигуры, уважительно кланявшиеся мне, а из невидимых глоток доносилось знакомое зовущее пение…