— Ты обещал, что не сделаешь мне больно — выкрикивает она, с силой отодвигая его голову, — Антон. — Зовет его, больше не желая, испытывать силу зубов демона на своем теле.

— Я люблю, когда ей больно. — Что-то похожее на шипенье выдает Васильев.

— Кому ей? — Антон снова припадает в ее груди, на этот раз он прикусывает кожу рядом с ареолой и протестующе рычит, когда Анфиса снова оттаскивает его от себя.

— Той, которая меня бросила. — К губам присоединяются руки, они мнут ее наливные яблочки, сжимают с силой, потом ослабляют хватку, губы проходят мелкими поцелуями от груди к шее. Настырные зубы прикусывают кожу за ушком, обжигая адским жаром его дыхания.

— Да кто тебя бросил? — Анфисе нравятся его манипуляциями с ее телом, но укусы с каждым разом становятся глубже и больнее, она не хочет чувствовать боль снова.

— Ну, она, ма… — он не договорил, губы парня нашли ее рот и он переключился на них, играя своим языком с ее, мужчина не обращал внимания, на то, что Анфиса не отвечает на его поцелуи. Васильев кайфует от того, что сейчас происходит, его потряхивает от нетерпения, он уже хочет полностью захватить власть над телом Поляковой, и она понимает это. Вот мужчина сцепил на ее нижней губе зубы, совсем чуть — чуть прикусил, но девушка заволновалась, помнила, как долго заживают раны от его поцелуев.

— Значит та женщина — говорила прямо ему в рот, их дыхания перемешались — Марина, была права, ты можешь делать страшные вещи?

— Марина? — Монстр словно испугался, брови мужчины сдвинулись на переносицу, он отпустил ее губы, руки замерли, в глазах появились эмоции. Не могла понять, что отражается в них грусть или сожаление?

Все — таки Марину и Антона что-то связывает, и эта связь крепка, если даже внутренний монстр Васильева, так остро реагирует на упоминание об этой женщине.

— Откуда ты про нее знаешь? — Хоть мужчина и перестал лапать и хватать Анфису, из своей стальной хватки не выпускал.

— Она ждала меня, тогда в туалете ресторана, чтобы предупредить на твой счет.

— Что Марина тебе сказала? — Жестко, грубо встряхнул ее, даже в глазах искры засверкали.

— Что ты монстр, и мне нужно держаться от тебя подальше — выдохнула ему в лицо, не отводя решительного взгляда, пусть знает, что Полякова не боится его.

— Монстр — Антон тяжело, протяжно выдохнул, и задумался.

Мужчина закрыл глаза, плотно сжал веки, а когда распахнул их, во взгляде отразилась ярость. Он снова злился.

— Без монстра кем бы я стал? — Он говорил, смотря в одну точку на стене, словно убеждал не только Анфису, но и себя в своих словах — я был одиноким, шестилетним пацаном, до которого не было дела никому. Одна няня занималась мной, и то потому, что отец платил огромные деньги, чтобы она находилась со мной круглосуточно. Но однажды и она не вернулась. Я остался совсем один. Отец приходил поздно, и когда бывало, я дожидался его, он заводил одну и ту же песню. Папа вбил в мою наивную голову, что это мать виновата во всем, она ушла от нас, бросив на произвол судьбы.

Снова на лице появилась то ли улыбка, то ли оскал, и он продолжил

— Как только в моей жизни стали появляться девушки, мой монстр сразу выныривал наружу, и защищал меня от них. Потому — что бабы причиняют боль. Ты отдаешь одной из них свое сердце, а они уходят и забирают его с собой, оставляя тебе одиночество, и страдания от пустоты, образовавшейся под ребрами.

— О ком ты говоришь? Кто эта Ма? — Анфиса обхватила лицо мужчины ладонями, ее глаза бегали от одной льдинки к другой, высматривая там ту боль, которая столько лет сидела внутри ее любимого. Конечно, Полякова в этот момент испытывала к нему жалость, ее сердце обливалось горькими слезами, так хотелось его обнять, приласкать, прошептать о том, что теперь она рядом. Девушка не бросит Васильева, она его. Анфиса чувствует, что готова посвятить свою жизнь этому мужчине. Но сейчас перед ней Антон, другой, озлобленный, но он идет с ней на контакт, откровенничает, значит и на монстра девушка имеет влияние. — Марина? — Брови демона сошлись, нет, не в ту сторону она пошла. — Мама? — Ее осенила догадка, Антон не так давно рассказывал, что мать ушла, когда он был совсем маленький. И сейчас увидев, как загорелись глаза монстра, поняла — она права.

— Послушай — начала быстро говорить девушка, чтобы успеть до следующего приступа ярости зверя — я не уйду от Антона — она смотрела в эти холодные безэмоциональные глаза — я люблю его. Я буду рядом. Обещаю. Я люблю его. — Анфиса вглядывалась в лицо перед собой и понимала, он слышит ее. Его эмоции сменялись так быстро, что она не понимала, смогла ли убедить зверя в своих словах. — Ты больше ему не нужен. Не нужно его защищать, теперь это буду делать я. Правда. Клянусь.

Мужчина сначала удивился, его холодные глаза расширились, и на лице появилась улыбка, та которую так любила Анфиса, открытая и нежная, только ей Васильев дарил такую.

— Тебе можно доверять? — И тон, он стал мягче, голосу вернулись веселые нотки.

— Конечно. — В подтверждение своих слов Анфиса закивала головой.

— Поцелуй меня Анфиииисааа — девушка с готовностью прижалась к мужчине, обвила руками шею и нашла его губы своими.

Ее сжали в объятиях. Не прерывая поцелуй, Антону удалось стянуть ее трусики, и дальше девушка впала в беспамятство от наслаждения, которое дарил ей Васильев или его монстр, ей было все равно, такого страстного безумного секса в ее жизни еще не было, ради такого, можно и душу дьяволу продать.

Антон лежит на кровати, тяжело дышит, сейчас он отдал всего себя процессу, заставляя девушку под собой кричать от удовольствия. Смотрит, как она взъерошенная счастливая, удовлетворенная, развалилась на кровати, ее волнистые локоны в беспорядке разметались по подушке, ничего прекраснее в своей жизни не видел. Приподнялся, подложил под голову ладонь, внутри тишь, просто хочется лежать рядом с Анфисой, молчать, и бесконечно любоваться своей девочкой.

— Почему Марина тебя не любит? — Антон тяжело выдохнул, хотел поговорить об этом позже, когда сам будет готов, но судьба решила что сейчас для этого самое время.

— Не любит — иронично усмехнулся Васильев, а Анфиса развернулась к нему лицом и серьезно смотрела, — это легко сказано. Белова меня ненавидит.

— Мне показалось, или она старше тебя? Она твоя бывшая?

— Да, старше. И не бывшая. — Антон нахмурился, зажал