Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Курок! – окликнул Агилар. – Я пришел, чел. Извини, припозднился.
Курок не шелохнулся. Он что, уснул? Агилар не настолько опоздал. Пару-тройку минут от силы.
Перейдя поляну, он тронул Курка за плечо.
Курок брякнулся назад, свалившись со ствола. Агилар включил фонарик, чтобы поглядеть, что с ним.
На месте лица Курка была кровавая склизкая каша. Глаза вывалились из орбит, кости носа сверкали белизной, а зубы казались огромными. Не было только кожи.
Зверь джунглей совершить подобного не мог, пронеслось у Агилара в голове. В ужасе он обмахнул поляну лучом фонарика – на случай, если тот, кто напал на Курка, еще здесь.
И увидел его пригвожденным ножом к дереву.
Лицо Курка.
Агилар сделал три выстрела в воздух – условленный сигнал тревоги. Попытался ринуться к дому кратчайшим путем, но малость закружился на поляне, да вдобавок плохо соображал. Бежал несколько минут, не видя огней ни лаборатории, ни дома, и вдруг оказался на краю посадочной полосы. Он выбрал совершенно неправильное направление.
Но от посадочной полосы дорога до дома совсем прямая. Устремился в том направлении, для верности сделав еще три выстрела.
А потом услышал другие выстрелы – многочисленные и беспорядочные.
Лабораторию атакуют.
Выключил фонарик. Выдать свое положение все равно что напроситься на пулю – или от нападающих, или от своих, если они сочтут его врагом.
От взлетной полосы к лаборатории вела широкая, хорошо утоптанная тропа, так что лунный свет падал на нее, освещая ему дорогу. Агилар двигался стремительно, но бесшумно, бдительно глядя вперед в готовности отреагировать, кто бы ни попался – свой или чужой.
И почти добрался до первоначальной лаборатории – сквозь деревья уже виднелись голые лампочки, свисающие с жестяной крыши, – когда заметил подбирающихся к ней троих. Пригибаясь, они сжимали в руках старые винтовки с побитыми деревянными прикладами. Селяне, подумал он. Марибель была права – пришли захватить лабораторию, не догадываясь, какие силы им противостоят.
Вскинул свою AR-15 к плечу, поймал на мушку того, что слева, и открыл огонь, ведя ствол слева направо и выпуская пулю за пулей. Все трое повалились, не успев открыть ответный огонь.
Со стороны лаборатории кто-то начал палить по нему. Бросившись на землю, он чуть приподнял голову, чтобы крикнуть:
– Это я! Ягуар! Только что подстрелил атакующих!
Никто не ответил, но стрельба в его сторону прекратилась. Огни в лаборатории потухли – кому-то наконец хватило ума выдернуть вилки. Агилар снова рискнул показаться. Ничего. Включив фонарик, услышал тревожные крики и посветил на себя. В ответ прокричали приветствие, и он продирался сквозь кусты, пока не добрался до лаборатории.
Большинство других sicarios были разбужены и бросились в ночь в одном белье, задержавшись лишь затем, чтобы схватить оружие, всегда стоявшее заряженным наготове.
Ла Кика первым бросился через открытое пространство к лаборатории. Какой-то селянин ринулся на него из тьмы со сверкнувшим в лунном свете мачете. Агилар рефлекторно выстрелил, и атакующий покатился кубарем и застыл на земле.
– На секунду мне показалось, что ты стреляешь в меня, – признался Ла Кика. – Ты спас мою жопу, чел. Я перед тобой в громадном долгу. Я его не видел.
– Еще бы, – ответил Агилар.
– Что за мужики? – спросил Ла Кика. – Что ты видел?
– Курка они оприходовали. Ублюдки срезали ему лицо и прикололи к дереву. Я убил троих – вон там. У них были старые стволы – винтовки. Думаю, они из селения.
– Из селения? Не из какого-то другого картеля? Я думал, они пытаются захватить нашу лабораторию.
– Так и было, но для себя.
Он вспомнил предупреждение Марибель, которое передал Эскобару, но с другими парнями не поделился.
– Сколько их там? – поинтересовался Коротышка.
Не успел Агилар ответить, – впрочем, он и понятия не имел, – как резкий треск ружейных выстрелов расколол тишину, и пули начали разносить лабораторное оборудование вокруг них.
Агилар и остальные залегли, высматривая во тьме дульные вспышки. И, едва заметив, посылали в ту сторону град пуль.
– Если они хотят подмять лабораторию под себя, незачем им крушить оборудование! – заметил Панчо.
Потом пули посыпались с другой стороны, ближе к дому.
– Там есть кто-нибудь с доном Пабло? – осведомился Отрава.
– По-моему, кто-то остался, – ответил Ла Кика.
– Я проверю, – вызвался Агилар. У него имелись собственные причины заслужить похвалу Эскобара прямо сейчас. Он метнулся к дому, пригибаясь и стреляя во тьму, как только дульная вспышка обозначала мишень. Пули свистели вокруг, но ни одна в него не попала.
На подступах к дому заметил сумрачный силуэт в дверном проеме. Подумал было, что это еще кто-то выходит, но потом сообразил, что это кто-то входит. Не узнавая человека со спины, включил фонарик. Тот оказался чужаком – не рабочим и не sicario – и был вооружен револьвером и мачете. Услышав щелчок выключателя, начал оборачиваться, но Агилар всадил в него три пули, и он рухнул. Агилар оттащил его от двери – еще живого, но вряд ли надолго, пинком отшвырнув мачете и ствол подальше от него.
– Дон Пабло! – войдя в дом, позвал он. – Густаво! Камило! Вы здесь?
Эскобар вышел из своей комнаты. На нем были семейные трусы, полосатая майка, и в каждой руке он держал по пистолету.
– Ягуар! Что происходит?
– Деревенские, – доложил Агилар. – Как я вам и говорил, пришли захватить лабораторию. Кто с вами здесь?
– Никого. Густаво и Камило, наверно.
Гавирия вышел в коридор с AR-15 в руках.
– Камило под кроватью, – сообщил он. – Я расстрелял магазин из окна, но не знаю, попал ли хоть в кого-нибудь.
– Ступайте в ванную, – распорядился Агилар. – Заприте дверь и лягте в ванну. Я буду у двери, чтобы никто не ворвался.
– Думаешь, я бегу от драки? – вопросил Эскобар.
– Знаю, что нет, – заверил Агилар. – Но вы самый важный среди нас. Я должен обеспечить вашу безопасность, а это самое безопасное место.
– Пошли, Пабло, – призвал Гавирия. – Он прав.
Эскобар насупился. Агилар подумал, что отчасти он жаждет остаться и дать захватчикам бой. Но другой частью прямо-таки рвется оказаться в надежном убежище. Уступив, он последовал за Гавирией во внутреннюю ванную.
Агилар же вернулся к двери. Окна в доме со всех сторон, и держать оборону в одиночку ему не с руки. Зато в дверь он никого не пустит. Выключив свет в прихожей, чтобы никто не увидел его силуэт на ее фоне, он выглянул наружу.