Я удивился. Происходило нечто экстраординарное. Похоже, даже местные в растерянности. Нужно было как можно скорее найти кого-нибудь из старейшин.

Бредуны прогрызли одного облачника до внутренностей. Свет, льющийся из мантии, померк. Издав громогласный и вполне человеческий стон, облачник рухнул на поселок. Смял живую хижину, выпростал безвольные щупальца поперек дороги. В слизи, покрывающей изувеченную мантию, ворочались увязшие и наполовину раздавленные бредуны.

Второй облачник, несмотря на повреждения, уверенно продвигался вперед.

Куда же?

Туда, куда собирался направиться и я, – к дому совета старейшин.

Мелькнул плазменно-белый росчерк. Мантия облачника озарилась малиновым светом и в считаные секунды почернела. Над Лесогорьем разнеслась отвратительная вонь горелого… белка?

В рощице свечных деревьев я увидел группу скилл, занятых установленным на треноге орудием. Это, конечно, был не боевой излучатель Хорса, но что-то весьма похожее по поражающей способности. А главное – на автономном источнике питания. Землянам же приходилось запитывать каждый излучатель энергией от громоздкого термоядерного реактора.

Скиллы сняли орудие с треноги, проворно потащили на противоположную сторону улицы. Забравшись в чей-то огород, они принялись снова наводить излучатель.

Я поднял взгляд и мысленно чертыхнулся: небо окрасилось синим свечением. К Лесогорью приближались несколько десятков облачников. Все они искрились от переполняющей их энергии. Усилившийся ветер принес гулкий рокот, словно к поселку скилл приближался танковый полк.

Обернувшись, я увидел старейшину Шона. Тот пялился на небо, постукивая по прокуренным зубам чубуком потухшей трубки.

– А-а, – протянул он, заметив, что я на него смотрю. – Господин Сол Айрус…

– Что происходит, старейшина? – спросил я.

– Не понравилось, видать, духам неба, что охотники выкрали из логова Внутренний Взор, – задумчиво проговорил Шон. – Похоже, они собрались разнести Лесогорье в жижонку.

Затрещала гроза. Толстая, как бревно, молния ударила в ряд хижин на нижней террасе. Вспыхнуло багровое, опутанное кольцами жирного дыма, пламя. Издавая хлюпающие звуки, промчался вдоль улицы горящий стреножник.

– Силами Лесогорья возможно отразить такую атаку? – спросил я.

Шон скривился и сплюнул.

– Лучше бы это были винтолеты железноголовых, господин Айрус, – ответил он. – С винтолетами мы бы быстренько управились.

– Сколько у вас таких излучателей? – я указал на пушку, установленную в огороде. В тот момент орудие выплюнуло сгусток плазмы. Заряд подрезал ближайшему облачнику щупальца.

– Один, – вздохнул Шон.

Зашелестели шаги. С верхней террасы спустился отряд до зубов вооруженных скилл во главе с Эдмондом. За скиллами молчаливыми колоссами возвышались стреножники.

– Они все идут на дом совета старейшин! – объявил сереброволосый. – Нам нужно эвакуировать Внутренний Взор на Целесту. Иначе мы погубим Лесогорье и не защитим изделие.

– Так-то оно так, – процедил Шон, наблюдая, как бредуны перестраиваются в воздухе для атаки. Сверкнула молния, и обугленные трупы демонов посыпались на землю. – Только как мы это сделаем?

– Стягиваем все силы к дому старейшин! – еще раз распорядился Эдмонд и взмахнул рукой. Немногочисленное воинство скилл двинулось вниз по улице. Я заторопился следом.

– А почему вы не додумались приручить облачников или стыдливцев, как сделали это со стреножниками и бредунами? – обратился я к Шону.

– Духов Мзги нельзя приручить, – проворчал Шон. – Об этом знает каждый скилленок!

Галдеж взбешенных бредунов, проносящихся над нашими головами, слился в адскую какофонию. То и дело трещали грозовые разряды. Воняло горелым мясом, кровью и слизью облачников. Поврежденные дома с обеих сторон улицы истекали похожей на лимфу жидкостью. Некоторые из них непрерывно хлопали дверями, точно в агонии им не хватало воздуха. Раненые, в большинстве – обожженные, бредуны висели на ветвях свечных деревьев, стонали и взвизгивали в огородах скилл или же ползли по брусчатке к нам, в их змеиных глазах читалась мольба: они просили, чтобы мы избавили их от мучений.

Постепенно я начал разбираться в происходящем. Причиной всему была автоэволюция наследия Сверчков. Некогда облачников вывели для охраны и поддержки Внутреннего Взора – местного аналога Навигационной Карты. Поколения облачников сменялись, если Сверчки и подарили летающим медузам зачатки разума, то постепенно его вытеснили доведенные до совершенства рефлексы. Облачникам было все равно, зачем нужен артефакт, который они охраняли, кто посягает на него и с какой целью. И уж тем более – кто его создал. Артефакт похитили? Вся популяция ополчилась, чтобы его вернуть и снова упаковать в слизь на дне кратера потухшего вулкана.

– Эдмонд! – позвал я. – Мы должны установить Внутренний Взор на Великую Машину.

Сереброволосый на ходу обернулся и, поджав губы, поглядел на меня.

– Это наш единственный шанс! – добавил я. – Мы не справимся со всеми облачниками Дождя!

Эдмонд бросил взгляд на прихрамывающего Шона.

– Айрус прав, – сказал тот. – Внутренний Взор должен стать частью Машины, и тогда облачники перестанут идти на его зов.

– Вот на Целесте «обрадуются», когда облачники двинут на них… – удрученно проговорил Эдмонд. – Если, конечно, мы сможем переправить узел на остров.

– Нам придется бросить все резервы, – высказался Шон. – Все, чем мы сейчас располагаем. Не мы выбрали этот день, но скиллы сегодня либо победят, либо погибнут.

Я помотал головой. Вот так просто, на бегу, решалась судьба расы. Под давлением обстоятельств, при выборе меньшего зла, под грохот выстрелов и крики раненых.

Когда-то в похожих условиях Суперы выбрали путь развития человечества Земли.

Облачник, мутная, несветящаяся мантия которого была покрыта чем-то вроде гнойных волдырей, опустился на дом совета старейшин. Он повис на четырех остроконечных шпилях и распластал щупальца. Гнойники раскрылись, точно клейкие бутоны, из мантии полезли однорукие обезьяноподобные твари. Это были, несомненно, родственники тех опасных приматов, с которыми мне пришлось иметь дело в виварии Тени.

Дом совета старейшин плотно затворил двери и ставни на окнах. Это существо как будто крепко зажмурилось, испугавшись обезьяньего десанта.

Скиллы закричали, их рев слился в единый клич. Нож-оборотень в моей руке превратился в ятаган. Однорукие обезьяны встали перед нами стеной, оскалились, распушили пегую шерсть, заревели, брызжа слюной. Над их головами ворочались сочащиеся слизью щупальца облачника.

Мы врезались в толпу приматов, принялись рубить и колоть, ускоряясь и просачиваясь между мгновениями. Обезьяны оказались не робкого десятка. Они самоотверженно кидались на клинки и в предсмертном порыве дотягивались до скилл сабельными когтями. Скиллы гибли один за другим, обезьяны давили нас числом, животная ярость этих приматов не знала преград, а силища и выносливость вызывали зависть.