Сама устроилась на табурете, подперев подбородок руками, прикрыла на несколько секунд глаза.

Никому в жизни не призналась бы, но устала… И физически, и морально.

Каждый раз замирать, если бабушка не берет трубку. Рвать себе сердце, собирая в доме коробки «на выброс». Трястись зайцем, прячась от Высоцкого в его же квартире. Насиловать себя, заставляя мозг включаться на лекциях. Бояться, что деньги скоро закончатся, а до стипендии и бабушкиной пенсии еще далеко…

Перечень поводов для переживаний был внушающим. И повторяя его мысленно раз за разом, Ане хотелось одного — облегчения. Хотя бы маленького. Хотя бы в чем-то. Хотя бы на денек. Да даже если на час — уже будет хорошо… Но наступит ли оно — облегчение — Аня не знала.

Звук пришедшего на телефон сообщения подействовал на вечно натянутую струной Аню привычно — заставил вздрогнуть. Девушка мигом открыла глаза, опуская взгляд. И сама не объяснила бы, чего боится, но увидев, что это сообщение от Тани, выдохнула.

«

Привет, Нют. Как ты? С нами снова связалась Злата (помнишь?), Александра посоветовала нас кому-то, снова зовут выступить… Сможешь?

«.

Смысл вопроса дошел до Ани не сразу. Пришлось прочитать трижды, чтобы поверить… И даже испытать эйфорию. Ведь… Она только подумала об облегчении — и вот оно. Еще одно такое же выступление, как на празднике Самарской — и вопрос с деньгами хотя бы на пару недель будет решен!

Вот только волна эйфории, готовая накрыть с головой, резко опала, наткнувшись на внезапно выросшую стену. Потому что… Чтобы «смочь» — нужно предупредить Высоцкого.

На сей раз с губ сорвался уже самый настоящий стон, а лицо само опустилось в руки. Но права долго раскисать у Ани все равно не было, поэтому она взяла телефон, настрочила быстрое:

«Решить нужно срочно? Я хочу, но должна убедиться, что получится».

Отправила.

Следила, как Таня печатает ответ.

«До завтра решишь?».

Аня и сама не знала толком, на что надеялась, но прежде, чем ответить на вопрос, в очередной раз вздохнула. Потому что, чтобы решить до завтра, поговорить с Высоцким нужно сегодня.

Но выбора у нее не было, поэтому:

«Да».

«Отлично, Нют. Жду! Очень надеюсь, что у тебя получится. Мы скучаем!»

.

Аня прочла сообщение от подруги, сначала улыбнулась немного печально (потому что ни минуты не сомневалась в искренности, да и сама скучала не меньше), а потом снова вздохнула, с тоской вспоминая времена, когда скучать друг за другом им не приходилось.

Отложив телефон, Аня обернулась, чтобы посмотреть на тихо побулькивающий бульон. Снова подошла к нему, сделала несколько «оборотов» черпаком. Потом еще несколько… Поняла, что залипает, глядя в кастрюлю…

Протерла глаза, надеясь, что это поможет взбодриться. Но быстро пришлось признать — не особо.

Вновь приблизившись к столу, Аня с тоской глянула на манящий диван в гостиной, дальше — снова на телефон.

Если она приляжет здесь на двадцать минут — ничего же не случится, правда?

На диване она точно не заснет. И суп не пропустит. Просто полежит немного, подумает…

Уйдет в спальню — точно заснет. А тут… А тут просто передохнет.

Аня пересекала расстояние, разделяющее стол-остров и диван, практически на цыпочках. Будто боялась, что в любую секунду может вдруг разораться установленная здесь сигнализация.

Пусть Высоцкий говорил, что кухня и гостиная в ее полном распоряжении так же, как выделенная спальня, сама Аня четко идентифицировала «диванную зону» как его территорию и старалась не вторгаться.

Сегодня же… Очень захотелось.

Подойти к дивану, аккуратно присесть на краешек, поглаживая пальцами приятный до одури светлый материал. Дальше — коснуться подушки, немного подбить ее, поднять повыше, чтобы упиралась в подлокотник, опустить голову, параллельно подкладывая под щеку руки, не сдержать вздоха, закрывая на секунду глаза…

Понять, что Высоцкий не зря часто засиживается именно здесь — место-то удобное. Немного поерзать, подумать, что неплохо бы еще укрыться… Одернуть себя, напоминая, что главная задача сейчас — не заснуть. Дальше прислушаться — к тихому побулькиванию, доносящемуся с варочной поверхности. И еще более тихому жужжанию вытяжки.

Запоздало подумать, что надо было взять с собой телефон, который остался на столе, а еще лучше — поставить на нем будильник через двадцать минут, чтобы уж точно не заснуть.

Девушка почти собралась с силами, чтобы встать и сходить за телефоном, но ее сбил собственный зевок. Пришлось идти с собой же на компромисс. Если глаза так настойчиво не хотят сейчас открываться, то стоит взбадриваться мыслями.

Например, подумать о том, как именно сказать Высоцкому, что у нее появились планы.

«Корней Владимирович, можно я…»

.

Аня мысленно произнесла… Скривилась и отсекла. Нет. Он только посмеется над тем, что она отпрашивается, будто маленькая…

«Корней Владимирович, мы договорились, что я буду предупреждать, так вот…»

.

Тоже нет. Слишком дерзко как-то.

«Корней Владимирович, вы не против, если…»

.

Опять нет. Мягко…

«Корней Владимирович, вы просили предупредить, если…»

.

Да. Вот так неплохо. Пусть он не просил, скорее приказывал, но так начать можно. Главное, не забыть. А еще лучше — записать. На телефон в заметки. Только чуть позже. Когда глаза немного отдохнут. Самую малость. Пока кипит бабушкин суп.

Отлучки в командировку (даже если сама командировка приносила не только пользу, но еще и удовольствие) всегда оборачиваются авралом по возвращению. Особенно, когда длятся они неделю. Особенно, когда к вполне закономерному накоплению дел присоединяется еще и закон подлости в чистом виде.

В случае с Корнеем закон подключился на твердую пятерку, ведь вернувшись из Берлина, ему разом стало небывало «весело».

Подстава от Вадима, его увольнение, необходимость в срочном порядке самостоятельно заниматься «хвостами» подчиненного, которых, как выяснилось теперь, было куда больше, чем сам Высоцкий предполагал. И обнаруживая каждый из них, Корней жалел об одном — что «догнать и уволить еще раз» пацана уже нельзя.

Поиски человека, которого можно было бы взять на внезапно вакантное место. И пусть первичный отбор Корней доверил эйчарам, но без личного собеседования брать на работу никого не собирался, а вопрос сам относил к срочным, поэтому еще какое-то время приходилось тратить на это.

Самарский, живший в святой уверенности, что строительство ЖК на окраине, которым Высоцкий сейчас занимался максимально плотно, постепенно выходит на финишную прямую, и подкинул новый проект, в который стоило бы сходу нырять с головой. И Корней с радостью бы, но, к сожалению, сутки настойчиво отказывались растягиваться, давая хотя бы еще несколько дополнительных часов, которые можно было бы потратить с пользой.