– Тебя какой кормить, красной или черной?

– Валяй любой.

– Но все-таки?

– Давай по очереди.

Выпив приличную порцию водки, Зия заметно покраснел и дажезакашлялся.

– Ну что, вкусная?

– Приятная.

– Я же тебе говорила… Не то, что ваша турецкая. Прямомикстура от кашля.

Я резко замолчала и вспомнила Ленку, как она жадно пилатурецкую водку и как напоила ею умирающую Нику.

– Знаешь, Зия, а вообще-то ваша водка тоже вкусная.Особенно когда очень надо снять стресс. Было время, когда я в горах эту водку,можно сказать, литрами пила…

Господи, неужели это было со мной?

– Давай не будем о грустном, – Зия заметнозахмелел и посмотрел на меня слегка осоловелыми глазами. – Светлана,ответь мне, пожалуйста, всего на один-единственный вопрос.

– Хорошо, отвечаю, – таким же хмельным голосомоткликнулась я.

– А почему ты вышла замуж за своего мужа?

– Как это почему? Почему люди выходят замуж? Ну, вышлаи вышла… Наверно, потому, что полюбила.

Просто я жила по принципу: мужчина может испугаться, еслиженщина слишком часто вмешивается в его жизнь.

А это… это, я тебе скажу, неправильный принцип. В мужскуюжизнь надо постоянно вмешиваться и строить в ней свои хоть и маленькие, но всеже укрепления… Знаешь, Зия, а вообще-то я больше не желаю говорить о своеммуже… Все разговоры о нем надоели мне до чертиков. Если бы ты только знал, какони мне надоели. Мне до чертиков надоела роль страдающей жены. Надоела! Мненадоело рассуждать на тему того, что Костик законченный подлец, что он подонок,предатель и вообще гад, каких надо расстреливать. Возможно, мне просто неповезло с мужем… но это не значит, что теперь мне будет не везти всю мою жизнь…Теперь я совсем другая и понимаю, что если я очень захочу, то заполучу любогомужчину… Возможно, у меня еще будет много любовников, но всем им я поставлюодно условие для того, чтобы находиться рядом со мной. Они должны восприниматьменя такой, какая я есть, и ни в коем случае не сметь меня ревновать илипредъявлять на меня какие-либо права. Больше я никогда не буду принадлежатьмужчине. Я буду принадлежать сама себе. Я никогда и никому не дам никакихобязательств. Зия, как ты думаешь, я смогу такой быть?

– Ты уже такой стала, – пьяным голосом успокоилменя Зия.

Допив графин до самого дна, мы взяли свои сумки, поймалитакси и поехали ко мне домой. Как только мы зашли в квартиру, я постояла вкоридоре несколько минут и, не снимая туфель, покачиваясь, прошла на кухню.

Затем села на подоконник и посмотрела на аккуратноразувшегося Зию, осторожно присевшего на стоящий рядом со мной стул.

– А у тебя уютно…

– Не так, конечно, как в гареме…

– Все равно уютно.

– С некоторых пор я стала ненавидеть эту квартиру.

– Почему?

– Потому что мне кажется, что она полна призраков.

– Призраков?!

– Ну да.

– Как это?

– Это когда с мужиком не живешь, а тебе все кажется,что он проживает в той же квартире, что и ты. Эту полочку он сделал своимируками… Этот календарь он тоже повесил своими ручищами, – в моем хмельномголосе появились нотки, близкие к истерике. – Он иногда мастерилчто-нибудь. Правда, редко, в основном под настроение. На все, к чему ниприслонись в этой квартире, он приложил свою поганую лапу! Буквально на все!

Даже когда я спала, я по утрам постоянно просыпалась оттого, что мне казалось, будто в ванной шумит душ, мой муж бреется и собираетсяна работу. Я вскакивала с кровати, бежала к ванной и хотела было уже стучать вдверь для того, чтобы поругать мужа за то, что он уже в который раз пропускаетмои замечания мимо ушей, забыл закрыть шторку и опять налил полную ванну воды,но, дотронувшись до двери, я поняла, что в ванной совсем тихо и никто небреется. В ней не стоит мой муж и не смотрит на свое отражение в зеркало…Понимаешь, эта квартира видела развод… Зия, скажи, ты знаешь, что такоеразвод?!

– Знаю, – кивнул головой Зия.

Но мне показалось, что Зия не знает. Я была просто уверена втом, что он не знает.

– Развод – это когда ты сутками лежишь в комнате сзакрытыми глазами и тебе совершенно не хочется их открывать! – Япочувствовала, что перешла на крик, но уже ничего не могла с собоюподелать. – Развод – это маленькая смерть… Тебе только кажется, что ты ещежив, но на самом деле ты понимаешь, что ты уже давно умер! Развод – это когдаты ощущаешь, что столько лет потеряно зря, что их просто вычеркнули из жизни,при том что жизнь и без того достаточно короткая! Развод – это когда уже никтоне поцелует тебя утром перед тем, как бежать на работу! Развод – это когда тебене надо тщательно утюжить воротнички мужних рубашек! Развод – это не что иное,как похороны, когда ты хоронишь свои надежды, свою любовь, свои так и нереализованные мечты! Развод – это грязь в доме, целая гора пустых бутылок из-подспиртного на кухне и появившиеся сигареты, хотя ты никогда и не курила раньше!Развод – это ненависть ко всему миру, и в первую очередь к самой себе за то,что в отличие от других у тебя ничего не получилось и ничего не срослось! А ещеразвод – это отсутствие одного человека, без которого ты теперь должнанаучиться жить!

Я содрогнулась и села к Зие на колени. Зия приобнял меня ипоцеловал в лоб.

– Успокойся. Так нельзя. Если хочешь, ты никогда небудешь здесь жить. Мы купим новую квартиру, и ты никогда не будешь вспоминать отой жизни, которою жила здесь. Никогда.

– Хочу! Конечно, хочу!

…На следующий день мы приехали к моим детям и раздали имкупленные подарки. Встреча была слишком бурной и слишком громкой. Дети срадостью познакомились с Зией, а Зия стал с радостью возиться с детьми.

Посадив их с двух сторон, он принялся рисовать им различныекрасочные турецкие пейзажи и рассказывать о достопримечательностях своейстраны. Пока Зия возился с детьми, я ушла с мамой на кухню и усадила еенапротив себя.

– Светлана, почему ты так долго не звонила? – Матьвсхлипнула и вытерла носовым платком слезы.

– Извини, мама, не могла.

– А это кто?

– Это мой друг.

Мама убрала платок от лица и посмотрела на меняподозрительным взглядом.

– Доченька, но ведь он же турок…

– Понятное дело, что не китаец.