— Кирилл, не обижайся. Я не могу сказать. Пока не могу сказать. Как доберусь до нужного места — позвоню. Пока присмотри за Синеборьем и Черными Тополями, за стаей. Я на тебя рассчитываю.

Он кивнул, невесело улыбнувшись:

— Если найдешь ее, передай от нас привет.

— Непременно, — протянул ему руку, и он ответил рукопожатием.

Крепким, по по-братски, и в этот момент, показалось, будто прощаюсь с ним навсегда.

В горле от волнения пересохло, и сказав тихое «до встречи», ушел из его дома, не оглядываясь, а спустя полчаса уже выезжал из поселка, не зная, вернусь ли сюда когда-нибудь.



Бекетов

Дорога до маленького приморского городка заняла больше пяти дней, несмотря на то, что гнал вперед, останавливаясь, только когда глаза закрывались. Тогда сворачивал в первый попавшийся придорожный отель, а если такого не было, то останавливался на обочине и спал прямо в машине, разложив сиденье. Тяготы пути оставались незамеченными, потому что с каждым мигом, с каждым преодоленным метром становился ближе к цели. Летел вперед на крыльях надежды, стараясь не думать о том, что, возможно, все зря, что мысль, пришедшая во сне, окажется ошибочной.

Я верил, что Таня там. Не знаю почему, просто верил. И я не понятия не имел, что скажу ей, когда увижу, не представлял, как она отреагирует на мое появление. Обрадуется? Или снова попытается сбежать?

В город прибыл на рассвете, когда туман, пришедший с моря, клубился по берегу, и маленькие аккуратные домики утопали в нем, выглядя беспомощными и одинокими. Вот и маяк, тот самый — с фотографии. Свежевыкрашенный, ухоженный, совсем не такой ветхий и заброшенный, как в моем сне. Но это именно то место, и от волнения зашлось сердце. Нет, я не ломанулся наверх, на смотровую площадку в надежде, что Татьяна стояла там. Это глупо. Хоть и романтично.

Первым делом отправился на поиски гостиницы, если в этом захолустье вообще такая имеется. Гостиницы не оказалось, но зато мне повезло найти гостевой дом и снять в нем квартиру с отдельным выходом, что весьма кстати. А потом приступил к поискам. Бродил по улицам, заглядывал в магазины, всматривался в лица прохожих, пока, наконец, не уловил запах. Свежий, отдающийся сладкой болью в каждой клеточке — она здесь. Я оказался прав.

И уже ни о чем не думая, пошел вперед, с каждым мигом прибавляя шаг, чуть ли не срываясь в бег. Сердце безошибочно вело к ней. Вывернув на маленькую улочку, увидел здание с покосившейся вывеской «Книжная лавка». Ну конечно же! Как иначе? Таня верна себе. Она всегда любила тишину библиотеки, наслаждаясь одной ей ведомым очарованием шуршащих страниц. Сбавив ход, осторожно подошел к блеклой витрине, на которой лежало несколько старых томиков, и пригляделся. Маленький закуток, вдоль стен стеллажи с книгами, впереди советские прозрачные витрины, а в уголке возле кассы на стульчике сидела Таня и читала книгу.

Вот она! Нашел! Надо подойти, а я пошевелиться не мог. Стоял, смотрел на нее, опустив безвольно руки, и не мог взгляда отвести. В груди так ломило, что дышать трудно. Наблюдал за ней, как маньяк. Рассматривал через мутное стекло, ловил взглядом каждое движение, каждый взмах ресниц. Как же мне ее не хватало.

Таня, Танечка, моя. Родная.

Мне так хотелось, чтобы она посмотрела на меня, чтобы почувствовала мое присутствие. Наивно, но хотелось увидеть, как на губах расцветает улыбка, как раньше, в прошлой жизни, еще до того, как…

Хотя вряд ли она обрадуется. Если бы хотела видеть меня рядом, хотела бы быть со мной — не стала бы скрываться, давно уже вернулась в Синеборье. Только не похожа она на человека, горящего желанием вернуться в прошлое: спокойная, умиротворённая, и даже складочка между бровями расправилась.

Сейчас она мне казалась такой… счастливой, что екало где-то глубоко под сердцем.

Счастлива. Без меня. А чего ты хотел, большой серый волк? За ошибки надо платить самому, а не тянуть за собой на дно тех, кто от тебя пострадал. Мне так и не хватило смелости войти в магазин, посмотреть ей в глаза. Не смог. Хотел больше всего на свете, но не смог. Простоял в нерешительности, прильнув к витрине, а потом сбежал в маленькое кафе напротив. Сел у окна, чтобы было видно книжный магазин, и приготовился ждать. Не знаю чего. Всемирного потопа, окончания рабочего дня, озарения с небес… Просто ждал. Пил дешевый безвкусный кофе и ждал, не отрывая взгляда от размытого силуэта.

За весь день в магазине почти не было посетителей. Пара мамаш с детьми заходили, мужчина средних лет, пожилая семейная пара. Не очень в этом захолустье любили читать. Около пяти Таня все проверила, заперла дверь и не торопясь пошла прочь. Подозвав официантку, расплатился и выскользнул на улицу.

Танюша вышагивала впереди. В светлом пальтишке, красном берете, с сумочкой через плечо. Шла, засунув руки в карманы, посматривая по сторонам и улыбаясь. Я не видел улыбки, но чувствовал ее. Наслаждался ей, утопал в ней. Мой волк был чрезвычайно тих, и это насторожило. Он принюхивался, в недоумении смотрел, и я не сразу понял, что его беспокоило.

Таня меня не замечала. Не чувствовала. Несмотря на то, что ветер бил в спину, и наверняка принес мой запах, она никак не реагировала. Мои шаги ее не настораживали, а ведь она могла по ним узнать меня из тысячи. Сейчас не узнавала. Ни единого всплеска эмоций: ни радости, ни гнева, ни раздражения. Ничего. Она просто не знала, что я иду следом.

Неприятно зажгло в груди. Неужели… неужели опять грифельная волчица ушла, оставив Таню одну? В голове просто не укладывалось. Как это возможно? Я же вернул ее, вытащил на поверхность, тогда в лесу! Или разрушенная связь так и не восстановилась? Они так и не стали одним целым, несмотря на то, что времени прошло предостаточно? И почему такое ощущение, будто в этот раз все иначе?

Волк заскулил, прижимая уши. Он уже все понял, раньше меня.

Я шел за ней до самого дома, держась на небольшом расстоянии, но она меня так и не заметила. Вела себя, как… обыкновенный человек. Остановившись за фонарным столбом, даже особо не скрывался, наблюдал за тем, как она стояла возле подъезда двухэтажного кирпичного дома, роясь в сумочке, потом, найдя ключи, пикнула домофоном и зашла внутрь. Я по-прежнему стоял, поглядывая на убогий дом, пока, наконец, в одном из окон на втором этаже не зажегся свет. Таня задернула занавески и занялась своими делами, а я все продолжал стоять, словно в воду опущенный.

Не знал, что делать дальше. Не ожидал, что она снова окажется одна, был уверен, что они с волчицей смогли найти общий язык, когда между ними не стало меня.

Волк совсем затосковал, его эмоции отравляли душу, разрывали в клочья. Он знал, что волчица его не простит, ей это не надо. И как быть дальше? Что делать? Уйти? Оставить ее в покое? Никогда! Я без нее не жил, подыхал день за днем, опускаясь на самое дно. Больше не могу. Теперь только с ней.

Под ее окнам простоял до самой ночи и уже во тьме отправился домой. Шел, пиная перед собой маленький камешек, не думая ни о чем, прибывая в состоянии транса, а где-то внутри зрело сложное решение, способное перевернуть всю мою жизнь.