от ее лица до выступающей груди и обратно, словно не зная, где остановиться. – И давно вы в таком виде разгуливаете по дворцу?

– Со вчерашнего дня, – пролепетала Софья и начала вырывать свою руку из его жесткой ладони, которая делала ей почти больно.

– Ясно. И Серго об этом знает? – спросил он ее угрожающе.

– Серго не только знает, – ответила она в ответ нервно, сверкая на него зелеными очами. – Это именно он купил и привез мне это прелестное платье. Пустите! – выпалила она и, со всей силы дернувшись, вырвалась из его цепкой хватки и отскочила на два шага от Амира.

– Прелестное платье, – передразнил ее Асатиани и вновь сделал к ней угрожающий шаг. – Неужели Серго не мог выбрать для вас что-то пристойное? Нет, мерзость у него в крови!

– Это платье сшито по французскому каталогу! Это вы просто ничего не понимаете в моде! – заметила девушка, поджав губы и видя, что взор мужчины прямо прилип к ее декольте.

Она еле сдержалась, чтобы не прикрыть рукой свою выступающую над вырезом обнаженную грудь от его темного взора.

– Неужели?

– Да. И мне нравится это платье.

– Да уж. И чего же я ожидал от девицы из России! – выплюнул Амир.

– И Сергею Левановичу тоже нравится это платье!

– Этот ваш разлюбезный Серго разрешает вам расхаживать в подобном наряде во дворце, где полно посторонних мужчин! Это просто неслыханно!

– Это не ваше дело, Георгий Петрович! – выпалила она уже в сердцах.

– Наши девицы носят скромные платья. И не соблазняют своими прелестями других мужчин, – не унимался он, сверкая на нее глазами.

– Я никого не соблазняла, – уже обиженно заметила Софья.

– Как же! Даур сейчас прямо выругался от вашего вида! Непристойно выругался, и в вашу сторону!

– Что вы, что ваш Даур, мыслите слишком примитивно! – уже окончательно заводясь, выпалила девушка.

Она попятилась от него и попыталась уйти, но Асатиани вновь встал у нее на пути и загородил ей дорогу.

– Неужели вы не понимаете, что ваше платье просто вульгарно? – процедил он ей в лицо. – Оно невозможно просвечивает, отчетливо видно все ваши ноги и бедра. А ваша грудь! Просто смотреть невозможно, срам один! Сейчас того и гляди вывалится вся наружу. А ткань так тонка, что я отчетливо вижу ваши соски!

– Что вы несете?! – пролепетала в ужасе Софья, вмиг покраснев до кончиков ушей и тут же прикрыла ладошкой свою высокую выступающую над вырезом грудь.

– Это платье для любовных утех и только! – выпалил он уже в запале.

– Перестаньте, Георгий Петрович, хватит! Я более не желаю слушать ваши гадкие слова. И вообще, отчего я должна спрашивать вашего мнения? – произнесла Софья глухо и непокорно. – Вы всего лишь двоюродный брат князя Асатиани. И не вам решать, что мне надевать!

– Видимо, этому расфуфыренному хлыщу нравится видеть вас оголенной, словно девку из дешевого борделя? – вдруг выплюнул он.

– Что вы себе позволяете? – опешила она. – Я все расскажу Сергею Левановичу.

– Рассказывайте, – пожал плечами Амир. – Поверьте, он и слова мне не посмеет сказать.

– Вы, как всегда, самоуверенны и бестактны!

– А вы ведете себя как девица легкого поведения. Дворец полон посторонних мужчин, которые приезжают с докладом или по делам к князьям. Еще две дюжины охраны. Вы же разгуливаете в этом развратном платье, словно жаждете, чтобы кто-нибудь залез вам под юбку!

– Ах! – выдохнула Софья, окончательно обидевшись от его гадких слов. – Как мне повезло, что Серго Леванович хорошо воспитан, в отличие от вас.

– Да неужели! – оскалился как-то зло Амир.

– Да. Он вежлив и галантен. И совершенно не придерживается жутких законов вашего края. Он долго жил в России и оттого совершенно не похож на вас, местных мужчин: диких и несдержанных! – вымолвила она глухо, пытаясь задеть Георгия словами в отместку за все его гадкие фразы в свой адрес.

– Конечно, он вырос слизняком и трусом, – констатировал факт Амир. – Это, по-вашему, лучшие мужские качества, Софико?

– Это не так! – вымолвила Софья, пытаясь защитить Серго. – Он утончен, воспитан и тактичен. Но вам все равно не понять этого, Георгий Петрович.

– Конечно же, не понять, мадемуазель, – съязвил Асатиани. – Я никак не пойму, как можно сидеть в своем дворце, знать, что твою невесту похитили, и даже палец о палец не ударить, чтобы спасти ее.

– Он просто не умеет так хорошо держать оружие, как вы, – вымолвила наивно Софья. – Он ведь мне все объяснил. Он очень волновался за меня.

– Если бы действительно волновался, то облазил бы все горы и нашел бы вас! А не вытирал слезы батистовым платочком!

– Настоящий мужчина проявляется не в умении убивать! А умением показать свою внутреннюю мужскую силу.

– Это у Серго-то мужская сила? – ошарашенно выпалил Амир. – Ну, вы и рассмешили меня, Софико. Этот слизняк даже саблю держать не умеет. И если завтра на дворец нападут дикие лезгины, он даже вякнуть не посмеет, ибо его просто отшвырнут носком сапога с дороги и прямо на его глазах изнасилуют вас!

– Господи, да что вы за человек? С вами совершенно невозможно разговаривать, – выпалила Софья и вновь попыталась уйти от него.

Но Амир тут же вновь схватил ее за локоть и процедил:

– Я еще не закончил говорить с вами, Софико. И не смейте уходить, пока я не разрешил вам!

– Что? Вы не разрешили мне? – опешила она от его наглости.

– Вот именно! – процедил он сквозь зубы. – В наших краях мужчина заканчивает разговор, понятно вам?! А девиц, которые ведут себя так вызывающе, как вы…

Он замолчал и угрожающе склонился над ней. Она видела, что его взор просто полон бешенства, и вдруг поняла, что он хотел сказать. Софья отчетливо вспомнила слова Гиули о том, что непокорным девицам просто перерезают горло, именно это и имел теперь в виду Амир. Она похолодела и испуганно воззрилась на него. Асатиани до боли сжал ее руку, и у девушки на глазах выступили слезы.

– Опустите руку, Георгий Петрович, – взмолилась Софья, вмиг решив переменить тактику и разжалобить его вкрадчивым просящим тоном, ибо отчетливо видела, что Асатиани просто невменяем. – Прошу, вы делаете мне больно…

Увидев слезы в ее прекрасных глазах, Амир чуть ослабил хватку и, наклонившись к девушке, властно приказал:

– Более не смейте надевать подобный наряд на люди, иначе пожалеете. Вы хорошо меня поняли,