по-своему. Четыре штуки в ряд и две по бокам. Словно «нарисовав» на столе крест с длинной рукоятью.

Внимательно проследив за священнодействием, хозяин заведения вытер последние «гильзы» готового к бою стеклянного арсенала, неуловимо кивнув Кэйли, приставлявшей стулья к столам в дальнем конце зала. По прошествии пары секунд девушка незаметно скользнула в нишу, которая, по-видимому, таила в себе еще одну дверь. Для кого-то, возможно, – незаметно. Но только не для Балка с Максимовым. Евгений Яковлевич, выразительно взглянув на Василия, невидимым со стороны стойки движением удостоверился, что «браунинг» в боковом кармане сидит удобно.

«Все правильно, старина. Как говаривал наш ковбой Винни-Пух, если тут окажутся неправильные пчелы, никогда не узнаешь, что у них на уме…»

Колокольчик над дверью паба звонко тренькнул, приветствуя новых посетителей. Ими оказались двое парней в коротких куртках и кепи, надвинутых низко на глаза. Не задерживаясь у входа и как будто не обращая внимания на Балка с Максимовым, молодые люди прошли прямо к стойке, о чем-то вполголоса заговорив с пабликэном.

«Кармашки оттопырены. ”Веблей”, похоже. Форма для боевиков стандартная. Судя по всему, эти конкретные пацаны – группа наблюдения и огневой поддержки. Молоды для контактеров. А сядут они вон туда – за один из двух столиков сбоку. Чтоб Яковличу не под руку…» – оценил вошедших и их намерения Василий. И ошибся.

Один из молодых людей, хохотнув над какой-то шуткой хозяина паба, повернулся к Балку с Максимовым, широко улыбнулся и выдал условленную фразу:

– Джентльмены не помогут разменять мелочь? – после чего чуть развязной походкой подошел к ним и аккуратно, по одному, выложил на темный, мореный дуб столешницы четыре шиллинга. В линеечку, один под другим.

– Хм, почему нет? Помочь можно, – Максимов оценивающе взглянув на незнакомца, доброжелательно хмыкнул и не спеша достал из кармана еще две такие же монетки, присовокупив их к его серебру. Теперь шесть шиллингов лежали таким же точно крестом, как и стоящие рядом кружки со стаутом.

– Мы рады приветствовать наших друзей, – молодой ирландец чуть поклонился, сняв наконец с головы свою клетчатую «лестрейдскую» кепку. – Пойдемте с нами, вас ждут.

Проследовав через зал вслед за «пехотинцами» ИРБ, а в том, кто такие эти ребята, Василий не сомневался, Балк с Максимовым были пропущены в ту самую узкую дверку в стенной нише, куда юркнула рыженькая Кэйли. Они оказались в длинном, узком коридоре с четырьмя дверями вдоль одной из стен и с пятой в его дальней, торцевой стене.

– Прошу вас сюда, джентльмены, – шедший впереди молодой человек дружелюбно подмигнул, слегка приоткрывая самую дальнюю из дверей. – Проходите, пожалуйста. Мы останемся здесь, подстрахуем. Можете ни о чем не волноваться.

«Спасибо, парни. Только если что, мы с Яковличем сами подстрахуем кого угодно. Вас в том числе. И до чего же самоуверенный народ эти ирландцы! Может быть, именно поэтому не могут с англичанами совладать до сих пор…»

В комнате, ярко освещенной солнечным светом из широкого окна, выходящего во внутренний двор, их ожидали три человека. Но Василий не успел как следует рассмотреть присутствующих до того момента, как самый крупный и высокий из сидевшей за чаем троицы вскочил и, гаркнув «Святым Патриком клянусь! Это наш Семизарядный Макс!», сгреб Максимова в медвежьи объятия. Через мгновение к ним присоединился и второй ирландец, сперва даже повернувший Максимова к свету, словно не веря своим глазам: «Боже, и вправду – Макс! Жив! У нас все считают, что ты сгинул под Порт-Артуром!»

С трудом высвободившись из тисков крепких рук братьев по южноафриканскому оружию, Евгений Яковлевич, едва переведя дух, кивнул Балку и констатировал:

– Ну, вот! Я же предупреждал тогда, что ляп господина Ножина в «Новом крае», вызвавший ваш с Михаилом Александровичем гомерический гогот, нам еще отрыгнется… Самураи лишь подранили меня, джентльмены. Слегка. А лондонские газеты с визгом восторга перепечатали истерику о «гибели морпехов великого князя Михаила в Дальнем» от безответственного журналиста. Естественно, «смерть» одного из столь ненавистных им офицеров бурских «коммандос» была преподнесена здесь вишенкой на торте. А про опровержение, что вышло пару недель спустя, никто и не вспомнил, как водится…

Когда поутих вызванный всплеском эмоций старых друзей сумбур, выяснилось, что «комитет по встрече» от боевой организации ИРБ включал в себя бывшего командира Ирландской добровольческой бригады, экс-генерала армии Трансвааля Джона Макбрайда и экс-майора той же бригады Роберта Нунана.

Здесь же присутствовал их товарищ и соратник по ИРБ, издатель ольстерской газеты Гэльской лиги «Трилистник» Дэниел Маккаллог. Но то была видимая, надвод-ная часть айсберга. Ведь кроме официальной католической малотиражки добрая треть ирландской подпольной литературы также набиралась в его личной типографии.

Двое парней, несущих караульную службу за дверью – сын Маккаллога, помощник редактора Дэнис, а также его друг, лучший журналист-интервьюер «Трилистника» Балмер Хобсон, оказались тертыми калачами. Несмотря на гуманитарность основной профессии и молодость, по утверждениям «старой гвардии», оба были решительными, проверенными в деле бойцами Ирландского революционного братства.

Разобравшись с тем, «ху из ху» у хозяев, Максимов вспомнил наконец про скромно стоящего в уголке младшего члена российской делегации.

– Кстати, камрады, вот перед вами еще один человек, «похороненный» щелкоперами во время боев с японцами у Талиенванского залива. Прошу любить и жаловать: капитан гвардии его величества государя императора Василий Александрович Балк. Тот самый.

В комнате на мгновение воцарилась тишина…

* * *

Ирландский берег рисовался четкой черной полосой на фоне угасающего заката и отражающей его краски водной глади. Деловито пыхтя машиной, «Майнц» держал курс к югу, на мыс Лендс-Энд. Море было спокойным, но ветерок с норда постепенно свежел.

– К утру болтанка нам обеспечена, пожалуй, – почесав гладко выбритый подбородок, обнародовал свой метеопрогноз Нунан.

– Ночью мы зайдем за английский берег, так что чаша сия нас минует, скорее всего. Не пугай народ раньше времени. Да и чайки. Вон, сколько их, смотри. К шторму ближе ни одной тут с нами не было бы, – Максимов умиротворенно зевнул, наслаждаясь сценами птичьего рыболовства на фоне вечерних красот морской и небесной стихий.

– Думаешь, покачает, Роб? – Макбрайд хмуро проводил взглядом в последний путь окурок сигары, нырнувший в пену кильватерного следа. – Угу… По-моему, камрады, в Канале нас ожидает форменная джига. Ветерок-то больно веселый… Как я не люблю всю эту свистопляску. Еще с путешествия в Капштадт. Нас тогда болтало в Бискайском заливе, а потом еще у Африки целую неделю. Вовек не забуду того удовольствия.

– Джек, не нагоняй тоску. На тебя это не похоже. Ну, покачает. Одолеем как-нибудь.

– Да, Макс. Тебе легко говорить. Сам ведь хвастал, что качка тебя «почти» не берет. К тому же