Далее Луиза уточняла: нет, ей не стыдно, что она позировала для этих фотографий; по ее мнению, они исполнены с талантом и вкусом и вполне подходят для танцовщицы. Платье с глубоким вырезом, поясняла она, прекрасно годится для вечера, однако днем выглядит неприлично. Не то чтобы платье было неправильным: просто оно неуместно.

– Была бы она юристом – цены бы ей не было, – фыркнул Алан.

Кора не могла не согласиться. Аргументы Луизы были вполне в духе времени. Уже не поймешь, что прилично, а что выходит за рамки. Два года назад снова вошли в моду длинные юбки, почти по щиколотку, но теперь подолы опять взлетели до колен. А тем летом в Уичите бейсбольная команда Ку-клукс-клана вызвала на поединок команду «Монровия» из негритянской лиги; судили белые католики, не питавшие пристрастия ни к той, ни к другой стороне. Кора, опасаясь потасовки, на игру не пошла и Грету не пустила. Но Йозеф, Реймонд и Алан пошли. Драки не случилось. Потом долгие годы все трое хвастались, что видели тот самый матч, в котором «Монровия» побила Клан со счетом 10:8.

Но еще удивительнее (для Коры, по крайней мере) стала другая новость: Майра Брукс ушла от мужа и двух младших детей, которые еще жили дома. Поговаривали о другом мужчине, но, возможно, то были слухи. Точно было известно, что Майра теперь работает в Чикаго, пишет еженедельную колонку о здоровье, красоте и психологии для журнала, о котором никто не слышал. Корины приятельницы, мягко говоря, пришли в ужас. Как-то раз осенним вечером, когда Виола и Кора надписывали конверты для Лиги голосующих женщин, Кора ненароком упомянула Майру.

– То, что сделала эта женщина, не-слы-хан-но! – прошипела Виола, припечатав пером каждый слог. – Если она была несчастлива в браке, это одно дело, но я не понимаю, как женщина может бросить детей. Тео отправили в военную школу, Джун у какой-то родственницы. – Виола сделала паузу и без особого тщания лизнула конверт. – А Зейна Хендерсон еще ее защищает! «Войдите в ее положение», говорит. Мол, мадам Брукс никогда не хотела быть матерью. Она хотела быть писателем, хотела творить и долгие годы наступала себе на горло. – Виола покачала головой, из прически вывалилась шпилька, и Виола вернула ее на место. – Знаешь ли, я не думаю, что это правильно. Может, Майра и не хотела быть матерью, но дети-то у нее есть – значит, надо соответствовать. Я понимаю, что они с Зейной большие подружки, но против детей она совершила преступление.

Кора молчала. Виола злилась, причины были. Но у Коры имелись свои источники сведений. Она надписала конверт под пристальным взглядом Виолы: та явно ждала ее реакции.

– Зейна права, – наконец сказала Кора. – По крайней мере, Луиза мне однажды говорила, что Майра не хотела детей и не была счастлива с Леонардом. – Она встретила раздраженный взгляд Виолы и отвела глаза. – Но я согласна, что все это очень грустно. Бедные Тео и Джун.

– Вот именно что грустно. Но прости, знаешь, я не понимаю, чего вы все жалеете эту женщину. Я не вижу, что не так с Леонардом Бруксом и почему ей понадобилось от него бежать. Я с ним встречалась, он, кажется, приличный человек. И зарабатывает хорошо. Зейна говорит, что Майра жаловалась на его «требовательность и неделикатность», но мне так не показалось. Все, с кем я говорила, считают, что он вовсе неплох. Но ладно, пусть так – надо же было с самого начала понимать, за кого выходишь замуж. Если он и правда такой людоед, она бы это сразу заметила.

– Может, она имела в виду секс?

Виола не ответила, но по ее лицу было ясно, что Кора зря задала такой вопрос вслух.

– Майра, когда говорила про Леонарда, могла иметь в виду это. – Кора аккуратно сложила конверты в стопочку. – Может, и нет. Но если речь о сексе, она не могла знать, за кого выходит. Она была очень молода. Вот я о чем.

Виола, не сводя глаз с Коры, взяла перо. Впалые щеки порозовели.

– Господи, Кора. Просто не верится, что ты такое ляпнула.

Кора промолчала. Продолжать неразумно, Зейна Хендерсон уже проиграла эту битву – никто не желал встать на сторону Майры или хотя бы ее понять. Кора и сама не ведала, почему ее это так взволновало; не то чтобы ей очень уж нравилась Майра Брукс. Но ведь и Кора была юной невестой и не представляла, во что ввязывается, что такое эта самая свадьба и отношения, которые за ней следуют. Коре удалось устроить свои дела тайно, Майре повезло меньше. У Коры есть Йозеф, она не может осуждать Майру. Если та говорила о сексе, «требовательность и неделикатность» – весьма неприятное сочетание, даже хуже, чем ничего.

Но когда кузина Этель Монтгомери прислала той из Мичигана афишку с фотографией Майры – «Всегда молодая Майра Брукс, мать кинозвезды Луизы Брукс, сегодня вечером раскроет вам секреты красоты и здоровья», – тут уже никто не захотел ее защищать. Вскоре выяснилось, что Майра решила воспользоваться Луизиной растущей славой и устроила в образовательном лагере «Шетокве» небольшой бизнес: читала лекции о том, как вырастила такую красивую, стройную и знаменитую дочь – и как поддерживает свою красоту сама. Женщины Уичиты громко вопрошали: упоминает ли Майра на лекциях, что бросила младших детей, или вообще про них не говорит, потому что они, в отличие от Луизы, не кинозвезды?

Что об этом думала сама Луиза, неизвестно. Она уже стала по-настоящему знаменитой и недоступной. Ее имя появилось на экране рядом с именем Филдса, а в журналах писали, что она собирается выйти замуж за молодого и красивого режиссера нового фильма, в котором играет[33]. Вскоре в прессе появились описания шикарного дома новобрачных в Калифорнии, пышных празднеств, где подают икру, пикников со знаменитыми друзьями в замке Хёрста[34]. Луизу фотографировали с новым мужем, в вечерних платьях и – когда она навещала Нью-Йорк – в разнообразных мехах.

В мае Грета пришла из школы домой, откусила от яблока, которое Кора ей протянула, и заявила, что, хотя от Джун Брукс и ушла мама, никто в школе не считает ее невезучей.

– Зато она поедет в Голливуд, – объяснила Грета, хрустя яблоком. – И все лето будет жить у Луизы. Я сказала, что видела ее сестру в Нью-Йорке и тоже хочу в гости. Она сказала, что посмотрим. И Тео, ее брат, тоже поедет. Все говорят, они будут жить в особняке, и там, наверно, есть бассейн и слуги, а Луизин муж страшно богатый, у него шесть машин, а по дому так и шляются разные голливудские звезды.

Тут Грета уселась на стул, скрестив исцарапанные ноги и подняв подбородок на манер элегантной дамы, позирующей у бассейна. Кора улыбнулась. В школе и на публике Грета еще робела, но дома вела себя весьма сценично.