– О! Благодарю тебя, Аменхотеп, – сказал Ричард, простирая к нему руки. – Ты хотел только испугать меня. Благодарю, что ты вернул мне жизнь!

– Тише! Молчи! – повелительно сказал маг, идя большими шагами вперед.

Ричард, как очарованный, следовал за ним вместе с Альмерис.

Маг остановился и, подняв жезл, очертил в воздухе круг. Тотчас же из жезла появилась огненная змея и, обежав воображаемый круг, вернулась к своей исходной точке. Тогда Аменхотеп поклонился на четыре стороны, произнося слова на неизвестном языке и ударяя в землю ногой.

Послышались раскаты глухого грома. Густой туман заволок все; из земли показались желтые огни, атмосферу наполнил удушливый аромат.

У Ричарда кружилась голова и он опустился на землю. Вокруг него все дрожало и волновалось, а земля, казалось, распадалась на части. Ему слышалось журчание воды. Потом ему показалось, что он качается на волнах – и он потерял сознание.

Когда Ричард открыл глаза, он лежал на свежей и мягкой траве, у подножия большой смоковницы. В нескольких шагах от него, прислонясь к стволу пальмы, стояла Альмерис. Она была спокойна и с любовью и грустью смотрела на него.

Ричард вскочил на ноги, огляделся кругом, и онемел от удивления: он находился в обширном тенистом саду. По всем направлениям расходились аллеи, обрамленные кустами роз и жасмина и куртинами прекрасных цветов. Вдали виднелся мраморный бассейн, в котором била серебристая струя воды, а в конце широкой аллеи красовался дворец в арабском стиле, резной, как эмалированное кружево, и позолоченный, как игрушка.

На открытой галерее с тонкими колоннами стоял уже накрытый стол. Слуги в полосатых туниках уставляли его кушаньями и амфорами и украшали корзинами с цветами.

Ричард бегом направился к террасе и Альмерис тихо последовала за ним. Он вбежал на террасу и, протирая глаза, стал осматривать окружавшую его волшебную роскошь, любовался чудной сервировкой стола и ощупывал тяжелые пурпурные портьеры, расшитые золотом. Он помнил пустыню, бесплодный песок равнины, где стоял Мемфис, и луну, освещавшую сфинкса и пирамиду. Каким же чудом появились здесь этот очарованный сад и этот волшебный, с царской роскошью отделанный дворец? И все эти сокровища ему дает Аменхотеп!

Ричард весело обернулся к молодой женщине, привлек ее в свои объятия и крепко поцеловал.

– Альмерис! Возлюбленная моя! Откажись от своих напрасных терзаний! Раз тебе вернули жизнь, будем жить и любить друг друга. Счастье слишком редкий гость, чтобы гнать его, когда оно является под наш кров.

Альмерис не сопротивлялась и поцеловала его. Легкая улыбка блуждала по ее губам.

– Пусть будет так! – сказала она. – Я люблю тебя, и твое счастье дороже всего для меня. Только прежде, чем принадлежать тебе и начать новую жизнь, позволь мне помолиться в уединении! И еще обещай мне…

– Все, что угодно! – ответил сияющий Ричард.

– Итак, обещай мне не дотрагиваться без меня до этих блюд, которые кажутся тебе такими прекрасными. Все это есть дело магии, пустой мираж, который можно уничтожить дуновением. Очарованное жилище и эти сокровища искусства – все это отражение прошлого, оживленное могучей волей мага; слуги – это низшие духи, покорные голосу своего господина. Но вера и молитва сильней всякой магии. Они будут руководить нами и укажут нам путь, по которому мы должны следовать. Моя же любовь защитит тебя от всякой опасности.

– Успокойся! Молись с миром, но только не очень долго, так как я умираю от голода и буду ждать тебя, – весело ответил Ричард.

Альмерис исчезла в комнате, смежной с террасой. Быстро сориентировавшись, она нашла уединенный кабинет. Войдя туда, она замкнула за собой дверь и вынув пакет, развернула белое и тонкое, как батист, полотно. В пакете было металлическое распятие очень древней работы, небольшая лампада, пузырек с маслом, восковая свеча и кинжал с рукояткой слоновой кости, блестящее синее лезвие которого было покрыто магическими знаками.

Альмерис поставила распятие на стол, затеплила лампаду и свечу и преклонила колена.

– Господи Иисусе Христе, милосердный Спаситель! Уничтожь чары, созданные твоим недостойным служителем! – с благоговением прошептала она. – Он хочет загрязнить мою душу, низвести меня до земных страстей и лишить меня достоинства печати смерти, которую я получила.

По мере того, как она молилась, из распятия исходил ослепительный свет, точно серебристой и благоухающей волной окутавший молящуюся. Альмерис казалось, что страшная тяжесть, давившая ее, уменьшается с каждой минутой.

Полная признательности и радости, молодая женщина воздела сложенные руки.

– Отец мой Небесный! Если моя молитва достигла Твоего Престола, освободи мою душу, которую уже не соблазняют земные радости, и пусть кровь, которую я пролью, разрушит все чары магии и заставит вернуться во мрак низших духов, населяющих этот очарованный дворец.

Альмерис схватила нож и, устремив взгляд на распятие, из середины которого, казалось, исходил теперь ослепительный сноп лучей, вонзила его себе в сердце.

Из раны брызнул красноватый дым, и почти тотчас же грохот, похожий на удар грома, потряс землю до самого основания. Темные тучи, изборожденные молнией, быстро закружились и рассеялись по всем направлениям. Альмерис же поднялась на воздух и исчезла в лучах света.

Ощущение холода и сырости привело Ричарда в себя и он с удивлением увидел Эриксо, которая, стоя перед ним на коленях, вытирала еку лицо мокрым полотенцем.

– Скорей! Вставайте скорей! Нам надо бежать, а у нас в распоряжении всего только два часа времени, чтобы покинуть пирамиду, – отрывистым голосом говорила молодая девушка. Она была бледна, как смерть, глаза ее пылали, а руки дрожали. За поясом у нее был заткнут таинственный нож, разрушивший чары.

Ричард инстинктивно чувствовал, что ему грозит какая–то опасность. Он встал, но голова его была так тяжела, а ноги так слабы, что он прислонился к стене, пытаясь собраться с мыслями. Он помнил, что ходил по террасе арабского дворца, как вдруг раздался удар грома – и все кругом него исчезло.

Эриксо не дала ему времени долго раздумывать.

– Идите же! Или вы хотите навсегда остаться здесь пленником? – вскричала она, сильно тряся молодого человека за руку.

Слово «пленник» сразу вернуло Ричарду присутствие духа и энергию. Он быстро выпрямился и последовал за Эриксо. Через несколько минут он очутился в пустыне, недалеко от пирамиды, к которой его поспешно влекла его проводница.

– Что вы делаете? Нам нужно бежать в противоположную сторону! – вскричал Ричард.

– В эту сторону мы не можем бежать. Магический круг, в который заключил вас Аменхотеп, не разрушен. Нам нужно выйти тем путем, каким вы вошли сюда. И сделать это нужно раньше, чем настанет день, – ответила Эриксо, ускоряя шаги.

Когда они подошли к полуразрушенному входу в пирамиду, Эриксо вместе с Ричардом проскользнули туда. В одном из коридоров молодая девушка нажала пружину и открыла дверь, скрытую в стене. Освещая себе путь факелом, они спустились по бесконечной лестнице и через вторую дверь проникли в длинную, слабо освещенную галерею, с нишами по бокам. Ричард узнал эту галерею. Несколько минут спустя, они очутились в круглой зале, где он и его спутник сложили вещи, привезенные ими из Александрии для раскопок. Там еще лежали в куче кирки, веревки и фонари, а рядом с ними, прислонясь к стене, стоял расстроенный Бэр.