Стараясь ступать как можно осторожнее, Меррик пошла вперед.Я тронулся вслед за ней. Несколько раз мне пришлось наклоняться, чтобы убрать сдороги мелкие сосуды.

– Место захоронения – вот что это такое. А вся керамика –дары, – сказал я.

И тут же почувствовал резкий удар в затылок. Я молниеносноразвернулся и осветил фонарем пустоту. Свет от входа в пещеру больно ударил поглазам.

Что-то толкнуло меня в левый бок, потом в правое плечо. Этопризраки вновь предприняли атаку. Я видел, что Меррик вздрагивает и клонитсянабок – словно от ударов.

Я вновь обратился с молитвой к Ошала и услышал, как Меррикразговаривает с кем-то вслух, отказываясь повернуть назад.

– В прошлый раз мы остановились именно на этом месте, –сказала Меррик, оборачиваясь ко мне и направляя луч фонаря в землю. Лица ее яне разглядел: оно осталось в тени. – Мы забрали все, что здесь нашли.Сейчас я пойду дальше.

Я не отходил от нее ни на шаг, но сопротивление призраковусилилось. Что-то оттолкнуло Меррик в сторону, но она быстро выпрямилась. Подее ногами захрустели глиняные черепки.

– Вы нас разозлили! – выкрикнул я, обращаясь кпризракам. – Может, у нас и нет права быть здесь, но это еще какпосмотреть!

И тут же вместо ответа я получил тяжелый удар в живот, нодаже не почувствовал боли – наоборот, у меня словно открылось второе дыхание.

– Ладно, продолжайте в том же духе, – сказал я. –Ошала, кто здесь похоронен? Почему этот кто-то хочет навсегда сохранить тайнусклепа? Зачем нас сюда прислал дядюшка Вервэн?

Меррик, ушедшая вперед на несколько ярдов, вдруг резковскрикнула.

Я моментально оказался рядом. Туннель вывел нас в большойкруглый зал с низким куполом, украшенным мозаикой. Многое здесь разрушилось толи от возраста, то ли от сырости, но все равно зал оставался великолепным.Вдоль стен выстроились фигуры, смыкавшие круг у самой главной скульптуры, чертылица которой давно стерло время.

В самом центре зала в окружении глиняных изделий и искусныхнефритовых статуэток лежали прекрасные украшения, припорошенные пылью.

– Посмотри, какая маска. Она была на лице того, кто здесьпохоронен.

Меррик направила луч фонаря на блестящую нефритовую маску,пролежавшую здесь несколько тысяч лет. Ее последний обладатель давным-давнообратился в прах.

Ни Меррик, ни я не осмеливались сделать первый шаг.Драгоценные предметы, окружавшие место погребения, были разложены вбезукоризненном порядке. Мы разглядели украшения, поблескивавшие в мягкойземле, почти поглотившей их, а там, где когда-то была грудь покойного, увиделидлинный резной скипетр, который он, наверное, держал в руке.

– Посмотри на то, что осталось, – сказалаМеррик. – Наверняка тело было завернуто в ткань с множеством амулетов идаров. Ткань истлела, и теперь мы видим только изделия из камня.

За спиной у нас раздался громкий шум. Я услышал звонбьющейся керамики. Меррик коротко вскрикнула, словно от удара, но уже вследующую секунду кинулась вперед, рухнула на колени и схватила блестящуюзеленую маску, после чего отпрянула от останков.

В меня полетел камень и угодил прямо в лоб. Что-то ударило вспину.

– Идем, пусть остальным занимаются археологи, – сказалаМеррик. – Я получила то, за чем пришла. Дядюшка Вервэн велел мне забратьименно эту маску.

– Выходит, ты с самого начала знала, что в туннеле хранитсямаска? Она-то тебе и понадобилась?

Меррик тем временем направилась к выходу.

Не успел я ее догнать, как что-то оттолкнуло ее назад.

– Я забираю маску, она должна храниться у меня, –объявила Меррик.

Мы оба пытались продолжить путь, но что-то невидимоезагородило дорогу. Я протянул руку и дотронулся до какой-то мягкой преграды,излучавшей энергию.

Меррик внезапно передала мне свой фонарь, а сама вцепиласьобеими руками в маску.

В любое другое время я бы восхитился этим произведениемискусства, столь выразительным в каждой детали. Хотя вместо глаз и рта быливырезаны отверстия, все черты носили завершенность, а блеск нефрита сам по себебыл великолепен.

Теперь же я сосредоточил все силы на том, чтобы поборотьневидимое препятствие, подняв оба фонаря, словно дубинки.

Меррик тихо охнула, и от этого звука у меня по спине вновьпобежали мурашки страха. Она поднесла маску к лицу и повернулась ко мне.Зрелище привело меня в ужас. На секунду показалось, будто маска зависла ввоздухе, ибо я не мог разглядеть ни рук Меррик, ни ее тела.

Она отвернулась, по-прежнему прижимая маску к лицу, и сновасдавленно охнула. Воздух в пещере был неподвижен и тих. Я слышал лишь дыханиеМеррик, а заодно и мое собственное. Кажется, она начала что-то шептать на иностранномязыке, но я не понял, на каком именно.

– Меррик, – негромко позвал я.

Теперь, когда вокруг царил долгожданный покой, воздух впещере казался влажным и прохладным.

– Меррик, – снова позвал я, но так и не смог вывести ееиз транса.

Она стояла, закрыв лицо маской, и смотрела куда-то вдаль, апотом резко отвела маску от лица и передала мне.

– Возьми, – прошептала Меррик, – посмотри сквозьнее.

Я сунул свой фонарик за пояс, второй отдал Меррик и обеимируками взял маску. Я помню все эти мелкие подробности, потому что они невыходили за рамки обычного и я пока не обращал внимания ни на воцарившеесявдруг безмолвие, ни на сгустившуюся тьму.

Где-то далеко отсюда нас ждали зеленые джунгли, а вокруг инад головой поблескивала каждым своим камешком примитивная, но прекраснаямозаика.

Я поднял маску, как велела Меррик, и меня захлестнуло новоеощущение. Я попятился на несколько шагов и... Возможно, я сделал что-то еще, ноничего об этом не помню.

Маска по-прежнему оставалась в моих руках, но все остальноеизменилось.

Пещеру заполнили горящие факелы, послышалось тихое,заунывное пение, а прямо передо мной в темноте возникла зыбкая фигура, словносделанная из шелка и оставленная на милость слабому ветерку, долетавшему отвхода в туннель.

Я смог ясно разглядеть черты лица этого юноши, однако неразобрал его выражения. Он молча, одними жестами, молил, чтобы я ушел и оставилмаску.

– Мы не можем ее забрать, – сказал я.

Вернее, услышал, как мой голос произносит эти слова. Пениестало громче. Полупрозрачную, но решительную фигуру обступили другие призраки.Юноша все тем же умоляющим жестом протягивал ко мне руки.