когда мне было около восьми лет. И у меня было много замечательных лет с ним. Именно так я стараюсь думать об этом. Когда я слишком сильно скучаю по отцу, я напоминаю себе о том, как много лет у нас было. А не о том, как мне его не хватает.

Я целую его ладонь, которая задержалась на моей шее.

— Расскажешь мне о нем как-нибудь?

Я киваю, сглатывая эмоции.

— Как-нибудь.

Подняв мой подбородок, он прижимается ко мне губами. Это самый простой поцелуй, который он когда-либо дарил мне, но по какой-то причине он означает что-то другое. Что-то похожее на обещание.

— Я собираюсь выйти с Джулеп на быструю прогулку. Думаю, она забыла, что ты здесь, потому что я уже некоторое время не слышу, как она скулит у двери.

— Она действительно меня любит, — смеюсь я.

Он останавливается как раз в тот момент, когда собирается открыть дверь, и смотрит на меня так, будто хочет сказать что-то еще. Это серьезный взгляд. От которого мне кажется, что атмосфера в комнате только что изменилась.

Я нервно улыбаюсь.

— Что?

Он качает головой.

— Да, это так. Я думаю, она сильно в тебя влюблена.

Мне нужно рассказать ему все. Что, возможно, мне снова придется уехать. Что я бы связала себя обязательствами перед ним, а он передо мной, рассказав ему, кто я такая.

Я сглатываю комок в горле, когда он закрывает за собой дверь, и обдумываю все, что он только что сказал, слушая, как он мило болтает с Джулеп, пока они не выходят за дверь.

У меня уходит всего двадцать минут на то, чтобы найти одну из его футболок, почистить зубы и расчесать спутанные волосы. Когда я бросаю последний взгляд в зеркало в его ванной, в отражении я словно свечусь от счастья. Когда я прохожу по коридору, мне кажется, что в его доме даже теплее, чем в моем маленьком коттедже. Стиль и светильники почти такие же, но у него повсюду фотографии племянниц и братьев. В прихожей к двери прислонены рыболовные удочки, в разных комнатах стоят огромные собачьи лежанки, повсюду развешаны картины в рамках, посвященные бурбону. Это мужской дом, но Грант имеет вкус, не слишком далекий от моего собственного — это дом, наполненный жизнью.

Когда он возвращается в дом с Джулеп за спиной, я уже взбиваю яйца на смазанной маслом и разогретой чугунной сковороде.

— Ты готовишь мне завтрак?

Я улыбаюсь, услышав это. Джулеп лает и несется ко мне, но вместо того, чтобы вскочить, она садится передо мной, виляя попой и ожидая, когда я обращу на нее внимание.

— Почти готово, Джулеп. Еще секунда, и я вся твоя.

Сунув противень в духовку, я устанавливаю таймер.

— Привет, красотка, — ласково говорю я, приседая перед очень взволнованной собакой. Я глажу ее за ушами и по коричневой шерсти, которая заканчивается на шее. Когда я поднимаю глаза на Гранта, он ставит на стойку две кофейные чашки.

— Ты принес нам кофе?

— У меня больше нет кофейника. — Он наклоняется и быстро целует меня.

— Но это из «Crescent de Lune».

— Я еще не знаю, какой тебе нравится, но подумал, что одна из девушек в пекарне вспомнит. Сегодня первый день, как я узнал, что такое флэт уайт.

Он отправляет в рот малину.

— Хэдли случайно не упоминала, что через пару недель у Эйса будет день рождения?

— Да, упоминала. Я приду. Чтобы помочь. Она знает, что я всегда рядом, когда бы я ей ни понадобилась.

— Вот как? — говорит он с ухмылкой. — А я-то думал, что ты будешь моей парой.

Я смотрю на таймер на плите, понимая, что до готовности «Dutch baby»48 осталось около шестнадцати минут.

— Так вот как ты приглашаешь девушку на свидание? Ты просто предполагаешь, что она составит тебе компанию после того, как ты с ней покувыркаешься?

Я все еще не могу прийти в себя от того факта, что этот мужчина сделал для меня все возможное, и я немного теряю дар речи от этого. Но мне нравится дразнить его.

Он прислоняется к стойке и секунду колеблется, прежде чем сказать:

— Прошло много времени с тех пор, как я в последний раз приглашал девушку на свидание.

Это не должно меня удивлять, учитывая, что он, похоже, не очень-то интересуется большинством людей.

— Но на случай, если ты неправильно меня поняла, сладкая. Когда я проснулся с твоим вкусом на языке и твоим запахом в бороде, я решил, что ты моя.

Я моргаю, потому что то, как этот мужчина говорит со мной, похоже на прелюдию. И все, о чем я могу думать, это о том, что я хочу принадлежать ему. В этот момент я хочу заявить на него права так же, как он только что сделал это со мной.

— Может, Джулеп хочет поиграть во дворе несколько минут?

Он смотрит на меня, не понимая просьбы, пока я не подхожу ближе и не провожу пальцами по контуру, который начинает проступать на его серых спортивных штанах.

— Я бы тоже хотела считать тебя своим, но мне еще не довелось ощутить твой вкус на своем языке.

Улыбка, которая появляется на его лице, заразительна.

Я просовываю пальцы за пояс, и меня тут же встречает твердая головка его члена. Я поднимаю глаза и вижу, как его удивление сменяется таким же голодом, какой испытываю я.

Ухмыльнувшись, он наклоняет голову.

— Я уже был твердым, когда увидел тебя в моей футболке.

— И это все, что потребовалось?

— Ты недооцениваешь, насколько высокого мнения я о твоем теле.

Он проводит большим пальцем по моим губам, и я понимаю, что это его любимое движение.

— И теперь, когда я знаю, что находится под этой футболкой… — Он выдыхает.

— Хорошо, потому что я намокла, когда увидела, что ты принес мне кофе, — говорю я, опускаясь перед ним на колени.

— Черт, — выдыхает он со смехом.

Я стягиваю штаны, освобождая его член, такой твердый, что он практически вырывается на свободу. Нетерпеливый и готовый.

— Такой большой, ковбой, — говорю я игривым голосом.

Но на самом деле я еще не оценила его размеры и то, насколько он аппетитен. Наклонившись, я слегка облизываю его, словно пробую на вкус леденец.

Он стонет, когда я обхватываю его основание рукой, но прежде чем я делаю еще одно движение языком, я поднимаю глаза и смотрю на него из-под ресниц.

— Расскажи мне что-нибудь?

Откинув голову назад и приоткрыв губы, он говорит:

— Да. Давай. Конечно. Я расскажу тебе все, что ты