Главное, что я, необученный маг, об откате имела представление приблизительное, как о статуе Свободы в Америке. То есть в принципе в курсе, что такая штука есть, но об ее устройстве и предназначении знаю постольку-поскольку. И естественно, в свой призыв я ничего не вплетала.

Поэтому в ответ на неумелое колдовство без заданных границ и стабилизации развертки, зато очень мощное (дракон постарался как-никак!), откат ударил в полную силу. Неизвестно, куда именно отшвырнуло Проницающих и остались ли они живы при этом, но и меня с моей группой приложило неслабо, отбросив на неизвестно какое расстояние и в неизвестно какую местность.

— Хоть континент тот же? — безнадежно спросила я, прижимая к себе Маришку. Отчего-то выпускать ее из крыльев не хотелось ни на секунду. Вокруг было тихо и спокойно, но тревога, приправленная ноткой злости, никуда не делась. Даже обострилась.

Что-то было не так, что-то неправильно.

— Континент наш, — проговорил черный дракон. — Определенно. Слышите, как тихо?

А ведь и правда.

Над лесом потихоньку занимался рассвет, но джунгли, обычно никогда не замолкающие, сейчас не спешили приветствовать солнце. Не пели птицы, не рычали животные, в гуще ветвей никто не крался, сквозь лианы не продирался.

Тихо, пусто, безжизненно.

Наши взгляды встретились, и понимание озарило их мрачной вспышкой:

— Аррохи…

Только спокойно!

Во-первых, вблизи пока не видно ни одного аррохи; во-вторых, один раз от них уже удалось отбиться, надо только вспомнить, как это у меня получилось… В-третьих, со мной маги, и в самом крайнем случае, если уж совсем безнадежно будет, они смогут перенестись, прихватив нас с Маринкой. Свекровь переносом не владеет, Гаэли вообще-то тоже (телепорт у него получается только со специальным амулетом), но Крис-то вполне дееспособен в этом плане. По крайней мере, на Маришку его сил должно хватить. Это очень опасно, переноситься, не зная координат, но лучше, чем аррохи. Так что спокойно, выберемся.

А Рик, если что, так и не узнает о…

— Мамочка, что случилось? — Марина удивленно ерошит примятый гребень. — Больно же…

— Ой, прости, детка. Как ты?

— Нормально все. Ой, осторожно, ты Шиарри придавишь!

— Тут еще и Шиарри?

Маринка непонимающе смотрит на меня.

— Конечно, — удивленно заявляет она, слегка поведя крыльями.

Действительно, как это я могу сомневаться. Если Маринка захотела, чтобы синий дракончик был с ней, то он будет, несмотря на попугайские перья, аррохи и местонахождение у черта на куличках.

— Шиарри?

Попугай робко сделал мне крылышком и снова завертел головой, отслеживая возможную угрозу.

— Я так понимаю, это и есть дракон? — заинтересовался птиц-Кристаннике. — Любопытно…

Попугай взъерошился.

— Что ж. Коллеги, в связи с опасностью положения предлагаю принять противоядие от морфо и вернуть наш истинный облик. Пользоваться магией в птичьем виде слишком сложно.

— Говорите за себя, — мрачно выдала наша вторая «птица». — Эта распроклятая смола — не «морфо», которая снимается специальным…

— Митта, вообще-то от смолки уже подобрано противоядие, — усмехнулся Кристаннике. — И в моем «сохране» есть пара доз. Так сказать, «на всякий санни». Я хотел сказать, на всякий случай.

— Так что ж ты молчал?! — возопила Митта и коршуном бросилась на «сохран» — мешок с припасами, висевший на спине мага. Крису пришлось снять его побыстрее самому, пока жаждущая переколдоваться птицечародейка не продолбила его самодельный рюкзачок прямо на спине.

— Митта!

— Потом! — отозвалась птица и, выкопав наконец нужное, стрелой унеслась в ближайшие кусты.

Я сердито дернула крылом. Конечно, сейчас не до этого, но вообще-то появившаяся у магов привычка приплетать «санни» ко всем недоразумениям явно набирала обороты.

Я своими ушами слышала от одного преподавателя «санни с тобой» — когда кто-то из студентов необдуманно пригласил Листика в теплицу с южными растениями. Подросшее творение юных чародеев, которое уже всерьез помышляло о женитьбе, тут же сцепилось с какой-то злобной плотоядной лианой. Теплицу пришлось чинить, и хорошо, что дело было летом.

Потом появилось выражение: «Это как-то по-санни», — промелькнувшее на одной беседе «воспитатель-плюс-три-пятикурсника», когда юные студиозусы очертя голову полезли в пещеру, где, по слухам, скрывалась парочка драконов из Дикой Стаи. Увы, слухи не лгали, помянутые дикостайные хулиганы действительно оказались в пещере и отнюдь не были рады тому, что их обнаружили. Помятые студиозусы с трудом утихомирили разозленных драконьих оболтусов, а педагоги потом еще полгода гадали, как им это удалось. И чего больше в этом деянии: отваги, везения или все-таки легкомыслия?

А теперь, леди Александра, извольте ознакомиться еще с одним выражением, связанным с вашим именем «на всякий санни». Надо же какая честь!

Если кто не понял, Санни — это я. Мое имя в сокращенном виде, под которым я засветилась в местном мире шесть лет назад. И ярко так засветилась…

Мягкий свист воздуха — не привычное хлопанье крыльев, а планирование для незаметного приземления, — на траву опускается черный дракон.

— Аррохи поблизости не видно, — лаконично сообщает Рэй. — Знакомых ориентиров тоже. Ты не хочешь сказать, куда именно нас зашвырнула?

Я только крыльями развожу. Местную географию выучить было негде.

— А как возвращать собираешься?

Повторно разводить крыльями не хочется, но учить меня переносам было некому, а переноситься наудачу? Я не такая дура.

— Хорошо. Что ты тогда знаешь? Может, хватит пушить мне хохолок, золотая? Нам все-таки лететь рядом. Рассказывай.

— Что?

Минималистом Рэй не был, и пристальный взгляд впился в меня, как налоговик в неплательщика:

— Все.

Все, естественно, я рассказывать не стала. В конце концов, сотворение мира или мое рождение в роддоме номер восемь его вряд ли заинтересует. К тому же папа учил, что информация — это не та вещь, которую можно разбрасывать направо и налево. А тут она вообще как лекарство. То есть передозировка не поможет, а угробит. Нам ведь и правда выбираться отсюда вместе. Значит, надо поаккуратнее. Про оборотничество, к примеру, лучше пока промолчать.

Когда из кустов послышался злой вскрик, я как раз подходила к своему семейному положению…

Но классическую обломную фразу «я замужем» пришлось отложить: из кустов, куда удалилась Митта, донеслось: «Хам!» — и чьи-то невнятные оправдания.

— Брысь!

— Но Митта…

— Сейчас же!..

Сердитый вздох, и из кустов как-то смущенно выныривает старик Гаэли, невнятно ворча что-то нехорошее о безголовых особах, которым принадлежность к женскому полу порой отключает и логику, и предусмотрительность, и даже научный интерес.