– Товарищ Луганский? Тогда, конечно. Только с техникой-то не шибко, будто он не знает. Два «тридцатьчетвертых» на ходу, еще один «КВ» почти готов, ну и легкие. Тебя легкие интересуют?

Захаров решительно потряс головой: может, погибнув в этом времени, он и вернется домой, но он не настолько глуп, чтобы сесть внутрь какой-нибудь «шестидесятки» или «семидесятого». Нет, по сравнению с немецкими легкими танками наши были просто верхом совершенства и вооруженности, но не для сорок третьего года! Для разведки или поддержки атакующей вражеские окопы пехоты – вполне, но в лобовой атаке против немецких танков или ПТО? Увольте, он еще пожить хочет, пусть и в чужом теле…

– Ну, я так и думал. Короче, лейтенант, есть два «три-четыре», в одном полный комплект, и снаряды, и соляр. Во второй машине боеприпасов почти нет, но баки залиты. Если поделить унитары, можно воевать.

– Экипажи что? Мне б только механика и заряжающего, с остальным сам справлюсь. Ну и на второй танк экипаж, хоть троих.

– Так тут все механики-водители, – усмехнулся собеседник. – Рембат, все ж таки. Заряжающих тоже подобрать несложно. Но вот что ты, лейтенант, делать-то собрался?

Захаров пожал плечами:

– Выведу машины из оврага и поставлю по флангам. Когда сунутся – влупим из двух стволов, а там, глядишь, и наши подойдут. Ну, а если не подойдут, так все равно, не ждать же, пока они нас на гусеницы намотают да дальше попрут? Или у вас тут противотанковая оборона имеется? – последний вопрос был, разумеется, чисто риторическим.

– Смелый ты, танкист. Ну, добро. Мехводов сейчас подберу, заряжающих тоже. Ты бери машину за номером «124». На втором танке за командира Ваньку Кочеткова поставлю, он пару боев прошел, должен справиться. Снарядами поделишься. Вот только как командование на наши с тобой действия посмотрит?

– А оно тут есть, то командование? – Дмитрий в упор взглянул на капитана. – Что-то не наблюдаю. А умирать не хочу, надоело. С июля сорок первого меня фрицы прикопать пытались. Не вышло.

– Ого, серьезно, – хмыкнул капитан, отчего-то пряча взгляд. – Ладно, беги, вон там твои машины стоят. Сейчас пару ребят пришлю, помогут боекомплект ополовинить. Как механики придут, прогревай дизеля. Коль решил, то и тянуть не стоит. На вот, погляди, – капитан раскрыл планшет, показывая карту, обычную трехверстку. Подсветил трофейным фонариком: – Запоминай, лейтенант. Где собрался машины разместить?

Дмитрий несколько секунд разглядывал отображенную на плоскости местность, затем уверенно ткнул грязным пальцем:

– А вот тут да тут. Больше ж и негде. Из леса они не попрутся, с этой стороны тоже вряд ли, местность шибко пересеченная, значит, остается только дорога. Если повезет, задержу, сколько смогу.

– Разумно, – одобрил тот, поразмыслив. – Что ж, добро. Действуй. Если успеем «Ворошилова» отремонтить, на помощь пошлю. Но особенно не надейся, там еще работы не на один час.

– Спасибо, капитан, – Дмитрий протянул руку. Ладонь у командира рембата оказалась жесткой, мужской. Не ладонь, а сплошные мозоли: явно за спинами подчиненных не отсиживается, сам ремонтом техники занимается. Как сказали б в его времени: «Респект и уважуха». Жаль, тут никто подобного литературного изыска не поймет. – Последний вопрос можно?

– Слушаю?

– До рассвета далеко?

Капитан бросил короткий взгляд на запястье:

– Скоро уж светать начнет. С полчаса еще.

– Понял, – коротко кивнув, Дмитрий двинулся в указанном направлении.

Танк оказался весьма недурным. Насколько мог судить Дмитрий, немецкая болванка вынесла направляющий каток с правого борта, попутно искорежив надгусеничную полку, сейчас уже срезанную ремонтниками. По крайней мере более серьезных повреждений он при беглом осмотре не обнаружил. Да и следов погибшего экипажа тоже, к счастью, не нашел. Даже белая краска внутри осталась практически нетронутой. А пара бурых потеков на броне со стороны стрелка-радиста? Ну, так война идет. Не просто же так танк оказался в рембате. Может, просто руку повредил да по стене мазнул, когда на свое место забирался, а может, и та болванка виновата, ударила-то она, в аккурат, справа. Много ли человеку нужно? Парочка вторичных сколов в голову – и привет. А вообще, машинка наверняка с того же самого эшелона, откуда их бригада получала танки. Вот только интересно, к какой роте приписана… была….

Знакомиться с экипажами времени не осталось: пока перегрузили снаряды и прогрели двигатели, уже пришло время выдвигаться, поскольку обстрел закончился и, значит, до немецкой атаки оставалось совсем ничего. Уж в этом-то, даже не полагаясь на память виртуала, Дмитрий был уверен. Коль фрицы потратили энное количество снарядов на артподготовку, то и с этим тянуть не станут – это ж классика, можно сказать. Но не раньше, чем рассветет, конечно.

Оговорив примерный план действий и условные сигналы – радиостанций ни на одной из «тридцатьчетверок» не имелось, – танки медленно двинулись в сторону более-менее пологого выезда из балки. Выбравшись наверх, расползлись в стороны, занимая позиции. Сидящий на башне своего «сто двадцать четвертого» Захаров взглянул на небо: светает. Что ж, это ему даже на руку, ночных прицелов тут пока не придумали. Не к месту снова вспомнился тот ночной бой «за речкой», когда он, словно манны небесной, ждал рассвета. Тогда на рассвете, когда уже почти не осталось боеприпасов и от личного состава в строю было чуть больше половины, пришла долгожданная группа армейского спецназа и следом прилетели «вертушки». Сейчас ничего подобного ждать не приходилось.

Вздохнув, Дмитрий сполз в башню, устроившись на командирском «насесте», прикрыл крышку люка, застопорив ее так, чтобы можно было одним движением распахнуть. Подключился к ТПУ:

– Ну, что, мужики? Готовы?

– Готовы, командир, – ответил за всех механик-водитель, немолодой, чуть ли не под пятьдесят, угрюмый мужик совершенно бандитской внешности. Насколько успел узнать от капитана Дмитрий – лучший механ рембата. Бывший наладчик с Харьковского тракторного. А вот имени…

– Хорошо. Как звать?

– Дык Ваней батя с мамкой прозвали. Пока не жалуюсь.

– Вот и здорово, Иван. Команды помнишь?

– Дык, вроде помню. Ты только, командир, сапогом не шибко размахивай, а то еще оглушишь, сдуру-то. Плечо-спина-голова, знаю. Право-лево, вперед, стоп.

– Вот и ладно, – усмехнулся Дмитрий. – Заряжающий, ну, а тебя как величать?

– Серегой можно.

– Вот и познакомились, братцы. Ну, а я Василий, стало быть. Серега, давай так договоримся, – припомнив недавний бой, добавил десантник: – По команде «раз» пихаешь бронебойный, на «два» – осколочный. Или, ежели сильно шумно станет, то по-другому: кулак покажу – бронебой заряжаешь, ладонь – осколочную гранату. Запомнишь? Унитары не перепутаешь?

Несколько секунд царило молчание – Захаров уже успел напрячься, начав подозревать нечто вовсе уж дурное, однако новоприобретенный подчиненный торопливо ответил: