– И ваш прадед решил восстановить справедливость?

– Да нет, конечно, глупость какая – он решил воспользоваться пристрастием этой так называемой аристократии к пороку. Понимаешь, деточка, когда тебе год за годом, век за веком дозволено почти все в отношении тех, кто стоит ниже тебя на социальной лестнице, ты к этому привыкаешь. Скука. Тоска. Сплин. Какие развлечения были в то время? Скачки, бега, пьянки, женщины? Довольно-таки ограниченный выбор. И вот Давид немного его расширил. Ничего нового, тот же закрытый клуб, те же пьянки, те же женщины, те же азартные игры. Но! Другой антураж. Обстановка. Декорации. Желающих стать членами таинственного клуба, где разрешено все, нашлось хоть отбавляй. Предприятие имело успех. Соберите вместе все пороки, свойственные роду человеческому, разбавьте их вином и золотом, добавьте чуть-чуть азарта, а потом укройте все это густым покровом тайны. Например, служение какому-нибудь полузабытому божеству.

– Божеством Давид назвал, самого себя?

– Нет, конечно. Ему достаточно было роли первого служителя, так сказать, доверенного лица. Остальные двенадцать масок по плану должны были играть роль слуг. Или апостолов. Но… Мастер погиб, и дело осталось незавершенным. В принципе, для клуба хватило Короля крыс и четырех других. Словно в насмешку, Клуб просуществовал всего пять лет. После этого мой предок благоразумно исчез, благо, никто не знал, кто же скрывается под маской Крысиного короля. Мастер, сделавший эту маску, был настоящим гением! Смотри: она полностью закрывает лицо, – Захар напялил на себя маску. Жуткое, надо сказать, зрелище. Крысиная морда словно ожила, усы ее зашевелились, а камень в короне грозно вспыхнул.

– В носу – специальное устройство, оно изменяет голос.

И в самом деле, голос Захара изменился до неузнаваемости. Хотя, почему до неузнаваемости? Очень даже он узнаваем! Я ту ночь никогда не забуду – и человека на кресте, и Короля крыс, натравливающего на него своих «псов».

– Моему предку, – продолжал рассказ Захар голосом маски, – удалось заработать достаточно денег, прежде чем клуб прикрыли. Громкий скандал замяли, ибо в нем были замешаны такие люди, что… А маски оказались в полиции, все, кроме этой. Ее Давид оставил себе, на память, позже передал потомкам. Что стало с остальными, не знаю. Одна, кажется, сгорела, когда арестовывали членов клуба, ее хозяин пытался таким образом скрыть следы, оставшиеся три пошли гулять по рукам.

А устроились они здесь с размахом: целое подземное царство. Он же, дурак наивный, понастроил теорий: один на один, честный бой… Будьте вы все прокляты!

Особенно – она.

В зале его уже ждали. В одном кресле сидела Лия, в другом – человек в маске Короля крыс. Третье – пустое. Приготовлено специально для него. И без таблички понятно: стульчик «гостевой». Локи такие только в кино и видел: высокие подлокотники с ремнями, и на ножках тоже ремни. Если ему на лицо надеть намордник, он станет похож на Ганнибала Лектора из фильма «Молчание ягнят». Хорошее кино, и стульчик ладный. К месту вспомнилась и расхожая фраза: «Хорошо зафиксированный пациент не нуждается в анестезии». Как раз о нем сказано.

Лия отвернулась.

А сердце снова заболело.

– Мальчик имеет право знать, – прокомментировал отчим. – Его это напрямую касается, так что…

На Локи я старалась не смотреть. А он упорно не замечал меня, сидел на своем отвратительном стуле, как король на троне. Без истерик, предупредил Захар, иначе… И я старалась изо всех сил. Без истерик. Не время. Не сейчас! Позже. Выжить! Мы должны выжить. А отчим продолжал свой рассказ, и не слушать его было невозможно.

– Ты совсем не помнишь своего отца, девочка?

– Нет.

В голове вертелись смутные образы. Осень, мокрые листья, ощущение полета и запах растворителя. Они были тесно связаны между собой, это ощущение и этот запах…

– Жаль. Мой брат был хорошим человеком, но слабым. У нас разница – год, но Тимур всегда был личностью нежной и трепетной, часто болел. О нем нужно было заботиться, оберегать его от малейшего ветерка, от любого нервного потрясения. Художник, одним словом. Талант. Так считали все вокруг: родители, родственники, друзья, знакомые и знакомые знакомых, школьные учителя, потом другие учителя, уже из университета. Это они виноваты в случившемся! Они все убеждали Тимура в том, что он – гений, великий живописец, Рембрандт двадцатого века. А чего ждут от гения? Правильно: гениальных работ – каждый его рисунок, набросок, эскиз, все оценивалось сотнями глаз. И постепенно Тимуру стало казаться, что он не оправдывает возложенных на него надежд. Он сам рассказывал мне, как в его воображении возникают чудесные картины, но, стоит ему взяться за кисть, стоит подойти к мольберту, как они исчезают. Тогда я посоветовал ему жениться, сам нашел невесту. Жена должна была стать тем якорем, который привязал бы его к реальному миру. Я наивно полагал, что в собственной семье Тимур сможет укрыться от чужих надежд.

Сначала все шло хорошо. Зоя была идеальной супругой для гения, поддерживала, утешала, успокаивала, сносила его бесконечные капризы. В положенный срок на свет появилась ты, любимая дочка, Лия Тимуровна. Кто мог предположить, что в наш просвещенный век, век медицины, космоса и бог знает чего еще, человек может умереть от банальной простуды! Зоя промочила ноги, неделю она чихала, кашляла, а потом – высокая температура и смерть через два дня. Воспаление легких. Тебе было три года.

– Что дальше?

– Дальше – самое интересное. Тимур словно сошел с ума, я и не предполагал, что он настолько любил свою жену. Когда Зоя была жива, он неделями не замечал ее присутствия, мог наорать на нее, ударить, выгнать из дома, но вот ее не стало, и Тимур в один миг превратился в убитого горем супруга. Я не преувеличиваю, он действительно почти умер. Бродил тенью по квартире, перебирал ее вещи. Сумочку, туфли, тюбик помады, закатившийся под стол, книжку с загнутым уголком. Самое страшное, что он больше не мог писать: картины в его воображении… они исчезли, а все вокруг твердили: «Ты гений, ты должен, мы верим…» Тогда-то он и начал убивать.

– Кого?!

– Детей. Девочек. Из-за этой проклятой маски.

Захар снял маску, но мне казалось, что на его лице осталась тень морды Крысиного короля.

– Он где-то нашел ее?

– Искать не понадобилось, мы с детства о ней знали. Страшная сказка, а ведь все мальчишки любят страшные сказки, мы с Тимуром – не исключение. Отец отдал маску мне, как старшему сыну, а я – Тимуру. Он видел в этой морде нечто высокохудожественное, некоторое время она его вдохновляла, а потом, вместо картин, брат начал слышать голос. Его голос! – Голос Короля и подсказал ему способ, как можно повернуть время вспять. Тимур выбирал своих жертв осторожно. Некоторые люди твердят, что при Советском Союзе было лучше. Не знаю, может это, и так, но беспризорников хватало и тогда. Тимур никогда не связывался с ребенком, у которого была семья. Ему требовались те, кого никто не стал бы искать.