— Ты слышал?

— Да, кто-то стрелял, похоже…

— Тихо!.. Машина отъехала.

— Смотри — там, в ельнике!

Действительно, из-за елей неподалёку осторожно выглянул человек, и, крадучись от дерева к дереву в полумраке ночного леса, направился к их машине. В руке у него определённо был пистолет.

Приблизившись на достаточное расстояние и убедившись, что в машине никого, кроме них двоих, нет, человек этот открыл дверцу и откинул сиденье.

— Выходите!

— Товарищ полковник! Но у нас и ноги связаны!

— Давайте сюда! — В руках Белова сверкнуло лезвие ножа. — Приподнимите…

Наконец, оба пленника вылезли из машины и смогли размять затекшие руки и ноги.

— За мной, быстро!

— А машина, товарищ полковник?!

— За мной, старлей!

Уже через минуту они остановились у распростёртого на траве тела.

— Обыщите, я не успел, — приказал Белов, осматриваясь по сторонам и по-прежнему не опуская оружия. — Вон там его ждала машина…

— Наши удостоверения! — радостно воскликнул один из бывших пленников, выворачивая карманы убитого. — Пистолет… старый «ТТ»… Шприц… Похоже, он был наркоманом! Во! Это же тот тип, что меня допросить пытался.

— Точно! И со мною он хотел «побеседовать»…

— Так, больше ничего интересного? — прервал их «освободитель». — Тогда давайте обратно в машину и езжайте за мной!

Они сидели за столиком небольшого придорожного кафе на Приморском шоссе, и Белов с полуулыбкой-полуусмешкой наблюдал, как освобождённые им агенты расправляются со вторым шашлыком.

— Судя по вашему аппетиту, покойник был не очень гостеприимен.

— Поголодать иногда тоже невредно, — откликнулся один из молодых людей. — А есть там мы так и так не стали бы — кто их знает, что подмешают?!

— Здесь вы не совсем правы, лейтенант. — Белов отпил несколько глотков вина из своего бокала. — Если б они захотели, то вкололи бы вам всё, что угодно, без особых фокусов. А организм вообще и мозг, в частности, нужно питать. Ладно, всё хорошо, что хорошо кончается. Сейчас вы отправитесь отдыхать и отсыпаться, а завтра, точнее, уже сегодня, в одиннадцать ноль-ноль жду вас у себя. К тому времени, думаю, убитого мною наркомана идентифицируют. Но не это главное…— Он сделал паузу и — в который раз! — перевёл глаза с одного на другого. — Основная задача — подробно задокументировать все детали и обстоятельства происходившего после того, как объект был взят вами под наблюдение: куда ездил, что делал, с кем встречался… Вы же понимаете, что нападение на вас не могло быть случайным? Совсем замечательно было бы, если б удалось опознать кого-то из бандитов, участвовавших в вашем похищении. Я надеюсь, не нужно объяснять, насколько это всё серьёзно и важно?..

* * *

— Олег, ты не перестаёшь меня удивлять, — со вздохом произнёс Саныч. — Если у тебя нет других проблем, кроме как заниматься расследованием смертей всех этих бандюганов, которые никогда не устанут мочить друг друга, то я готов, пожалуй, ответить, почему некоторые из твоих одноклассников предпочли обратиться за помощью к Светловидову, а не к тебе.

Круглов явно не ожидал подобной реакции.

— Извини, Саныч! Не предполагал, что моя просьба рассердит тебя.

— Я и не думаю сердиться. И дело не в просьбе: чем могу — помогу, как говорится. Только я пытался уже тебе объяснить, что изначально не согласен с твоим подходом в принципе. Ты же — как тетерев на току.

— Что именно тебя не устраивает?

— Приоритеты, Олег. Я ещё вчера тебе советовал определиться с тем, кто на самом деле враг. Сейчас вроде окончательно понятно, что это твой эфэсбэшник. А ты опять просишь помочь в поиске теперь какого-то прибалта! Почему прибалта, а не австралийца, например? И главное — для чего? Ну не может быть такого, чтобы противник твоего врага являлся одновременно и твоим недругом! Не говоря уже о том, что этот ресторанный выпендрёжник — совсем не обязательно тот самый «дядя Икс». Предупредить Монаха о грозящей опасности и затем самому же его угробить — спорная логика. Информацией он, безусловно, владел. Однако, это единственное, что можно утверждать наверняка.

— Плюс внешность, рост, примерный возраст, акцент…

— Ага. Имя не забудь! Очень существенные приметы, — перебил Саныч с лёгким акцентом. — И прицепить их можно — к кому угодно. У меня, например, рост — 193. Ты — ненамного ниже. И по возрасту оба — в самый раз. — Тон его оставался таким же спокойным, лишь во взгляде — в который раз! — что-то неуловимо изменилось. — Но я, повторяю, сильно сомневаюсь как в том, что он, а не какая-нибудь старушка, является пресловутым «иксом», так и в том, что их вообще нужно искать.

— Как ты не понимаешь…

— Нет, это ты не понимаешь, — снова не дал Олегу договорить Саныч. — Предположим, начнёшь ты сейчас рыскать по всем родильным домам, абортариям и моргам — о кладбищах молчу, не заикаюсь — и выяснять, когда и кто именно взял там необходимый «материал». Идея сама по себе абсурдная. Уверяю тебя, подавляющее большинство медсестёр и санитарок попросту никогда не сознаются, что подрабатывают таким образом. Но даже если допустить, что на них нападёт эпидемия правдивости и раскаяния, тебе и двадцати лет не хватит, чтобы разыскать-опросить хотя бы небольшую часть тех старушек и «тётенек с дяденьками», которые промышляют ныне подобными делами. Наконец, совсем уже из области фантастики. Предположим, установил ты этого или эту «икс». Я тебя вчера ещё спрашивал: что дальше? Полнейшая бессмыслица! О нашей договорённости по поводу посещения Агаты тоже молчу застенчиво — ты об этом, судя по всему, вообще забыл.

— Не то, что забыл. Просто у меня и в церковь-то заехать не было времени…

— Это не оправдание, майн фройнд. Ты беспардонно нарушил самый первый — чтоб не сказать предварительный и главный — пункт нашего соглашения. А теперь — так, между прочим — просишь поворожить, да ещё после полуночи!

— Саныч, я же не знаю всех ваших «тонкостей»!

— Вот именно, — неожиданно улыбнулся тот. — Потому-то и должо н бы точно выполнять все «предписания». Ты никогда не задумывался, почему врачей в средние века считали слугами дьявола и, как колдунов, сжигали на кострах? Ты ж следователь, неужели не улавливаешь аналогии? Вся разница в том, что врачу нужно почти семь лет учиться, а потом полжизни овладевать полученными знаниями. Здесь же знания — или веда — передаются, переходят по роду, как правило, ещё в детстве. Поэтому и результаты — не в пользу банальной, традиционной медицины. У любой старушки, как бы её ни называли: знахаркой, колдуньей или ведьмой — есть целая аптека из различных трав, настоек и порошков.

— У тебя тоже?

Круглов шутливо осмотрелся по сторонам.

— У меня? — Саныч вздёрнул бровь и, помолчав пару мгновений, продолжил с олимпийским спокойствием: — Кровь или кладбищенская земля, завязки от покойника или соответствующим образом обработанная фотография — составляющие того же «аптечного» ряда. И медицина, даже самая современная, бессильна предпринять что-либо против.