— Отче наш, сущий на небесах! — громко он, и эхо его слов заглушило отзвуки воинственного клича. — Да святится имя Твое, да придет Царство Твое, да будет воля Твоя и на земле, как на небе. Хлеб наш насущный дай нам на сей день и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим. И не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. Омен.

— Вы — товарищи. — Джу развернулся к мальчикам, замершим при словах молитвы. — Вы — отряд. Помните друг о друге, защищайте и любите друг друга. Не Омуранги любите, его здесь нет. Все, что у вас есть — это ваши товарищи, ваш дом и семьи. Я не смог спасти Моиза, но спасу вас. Вы мне верите?

Мальчики долго молчали. Наконец, Питер устало выдохнул:

— Я верю.

— И я, — сказал Симон.

— И я верю, — кивнул Элиас.

— Я тоже, — опустил голову Кунди.

— Я верю.

— Я…

Так остался один Андрая. Он оглядел отряд, кусая губы, поколебался и криво усмехнулся:

— А что нам остается?

— Тогда командуй. Нам надо идти.

Пока мальчики собирались и проверяли рюкзаки, я сломил два бамбуковых ствола, скрепил их лианой. Поставил крест. Прости меня, Моиз.

— Ты и, правда, не мог его спасти? — Питер встал рядом, испытующе глядел.

— Мог, если бы услышал Симона. Но когда его укусили, уже не мог. Я не Бог, Питер. Я не умею исцелять и воскрешать.

— А тот, Спаситель, про которого ты говорил — он бы мог?

— Да, он бы мог. Но он сейчас на небе. Мы должны справляться сами.

— Это очень тяжело, — вздохнул Питер. — Почему он нас оставил?

— Он не оставил, малыш, — я дотронулся до его плеча. — Я же с вами.

— А больше никто не умрет?

Питер, Питер, зачем ты задаешь такие вопросы? Я уже умер, Господи, дай мне покой!

— Мы будем живы, Джу? — Питер заглядывал в глаза, не отпускал мои зрачки.

Но если не я, то кто же?

— Я сделаю все, чтобы больше никто не умер, слышишь, Питер? — я присел возле него. — Все. Веришь?

— Верю, — мальчик опустил голову, глаза его заблестели. — Тебе верю.

Я понес Антуана, хотя он был уже бодр и порывался идти сам. После гибели Моиза у нас не оставалось времени — не знаю, почему, но я был в этом уверен. Те, кто натравил змей, были близко. Любой биолог сказал бы, что это невозможно. Нельзя заставить такое количество змей действовать организованно. Но ученый Джузеппе Ланче умер. А Лесной Ужас знал, что это спланированное нападение. Знак, прежде всего для него — ты не так уж и силен, как думаешь. Берегись.

Встаньте на моем пути, покажитесь — об одном только прошу. Дайте мне вас увидеть, убийц невинного ребенка.

Откуда ты знаешь, что он невинен? — вспыхнула вдруг какая-то чужая мысль. — Разве он не сжигал деревни диких? Разве он не был солдатом?

Был, но это всего лишь ребенок. А в первую очередь должен поплатиться тот, то их заставил, кто их обманул. Омуранги.

Но ты же сам сказал — они сами нажимали на курок? Сами выбрали — убивать?

Да. Никто не сказал им, что можно жить по-другому. Никто не сказал им, что в мире есть добро.

Какое добро — кибернетическая горилла четырех метров ростом? Смешно.

Да, смешно. Но что делать, если другого добра в мире не осталось.

Мы двигались уже около трех часов. Мальчики шли молча, ожесточенно рубили заросли, и я чувствовал, как вокруг них разливается ненависть. Кажется, смерть Моиза сделала их настоящим отрядом. Но что мне делать с ними — заряженными на убийство?

— Андрая, — я опустил Антуана на землю и нагнал капитана.

— Что? — вскинул он голову.

— Ничего не хочешь сказать?

— Я… — он на мгновение смешался, — Нет, а что такое?

— Например, куда отправился Кунди?

— Кунди?! — он с изумлением огляделся. — Черт, вот стервец. Только что тут был. Может, в кусты отошел отлить?

Молодец. Пятерка тебе за артистизм, мальчик.

— Андрая, ты капитан и не знаешь, где твои люди?

— Почему не знаю? — обиделся он. — Был здесь.

— Тогда объясни, почему он бежит со всех ног впереди нас?

— Хм… — капитану нечем было крыть. Но он выкрутился.

— Ты его видишь?! — Андрая волновался очень убедительно. — На него кто-нибудь напал? Дикие?!

— Хватит, капитан. Ты его сам отправил.

— Я?! — оскорбился Андрая. Еще немного и он схватится за автомат. Быстро же мальчики ко мне привыкли — уже совсем не боятся. Может, стоило больше пугать?

— Как далеко застава? — я наклонился к нему, заглянул в пляшущие зрачки.

— Какая застава? — искренне недоумевал капитан.

Какой молодец.

— Которая горит. Вот уже час я слышу запах дыма. И это не дым от костра.

И тогда его прошибло.

— Как горит? — выдохнул капитан, разом потеряв наигранную веселость.

— Сильно. Так далеко?

— Час пути, — растерянно пробормотал Андрая. — Восточная застава Эдеме. Дальний рубеж.

Я прислушался. Все тихо, лишь впереди затухал удаляющийся топот Кунди.

— Вперед, бегом! От вашей заставы уже угольки остались!

Андрая скомандовал — «бегом марш» вдоль по цепи, и отряд рванулся с места. Антуана вновь пришлось подхватить на руки — через десять минут он споткнулся о корень и чуть шею не сломал. Не человек, а сплошное недоразумение.

Через десять минут я нагнал Кунди. Тот замер, когда появился на тропе позади.

— Чего встал? Бегом марш! Застава горит!

— Как горит? — Кунди даже не успел придумать, как половчей соврать.

— Синим пламенем! Я знаю про ваш план, не время болтать, вперед!

До заставы я добрался первым. Лес здесь обрывался, и на краю широкой расчищенной поляны пылала трехметровая сторожевая вышка. Позади нее догорали плетеные из бамбука и колючки стены, кольцом опоясавшиеся пару домиков.

Антуан вскрикнул, указывая пальцем. Вижу, малыш, вижу.

С вышки свешивалась черное скрюченное тело, объятое пламенем. Я прыжками приблизился к заставе. Они все сделали правильно — расчистили поляну вокруг, чтобы незаметно нельзя было подобраться. На вышке был пулемет, его закоптелый ствол мелькал в языках огня. Но это им не помогло.

Я опустил Антуана на землю, огляделся.

Две небольших хижины уже догорали, сквозь густой черный дым проступали три неподвижных тела. Еще один на вышке. Я снес крышу ближайшей хижины, раскидал пылающие бамбуковые стволы, склонился над телами. Мертвы. У каждого перерезано горло, глубокие раны на груди — похоже, от копья.