Понимая ее, сам извиняясь, он, ловя ее взгляд, приблизился к ней.

— Очень хочется тебя, а нет возможности, даже думать не могу, мысли сбиваются, сам не понимаю, что делаю.

На секунду бросив взгляд в окно, она, словно выручая его, светло взглянула на него.

— Может, поспим?

Мимо окон с шумом пронеслись мостовые дуги на опорах.

Словно разом выдохнув после поднимавшего его напряжения, быстро поднявшись, он пересел к ней, с готовностью поменяв позу; снова бросив ногу на ногу, она, придвинувшись к нему, положила голову ему на плечо. Притиснутый к ней, голова к голове, он прикрыл глаза; стремительно летя в пронизанном солнцем вагоне, он впал в какой-то быстрый светло-легкий сои. Солнце проникало к нему сквозь веки, делая забытье таким же летуче-солнечным, поезд несся, тряся и притирая их друг к другу. Так же внезапно выйдя из сна, как и впал в него, он открыл глаза. Ее голова лежала на его плече, рядом с собой он видел ее ноги, одно бедро, закинутое на другое под вновь завернувшейся юбкой, это была сладкая страна, которую он только начал изведывать; осторожно, чтобы не разбудить ее, он приподнял голову. Окрестности изменились, поезд сбавил ход. Деревень и поселков больше не было, мимо окон тяжело двигались леса, высвеченные бившим с высокой точки солнцем, они стояли стеной в отдалении, то чуть приближаясь к окнам, то отступая, пока поезд протаскивал вагоны мимо них; между ними и поездом лежала нейтральная полоса чахло зеленевшей травы. Поезд, дернувшись, ускорил ход снова, стена деревьев оборвалась, в просвете потянулись поля и несколько десятков домиков; поезд, не сбавляя хода, пролетел мимо длинной, с некрашеными перилами платформы. Прочитав на жестяной полосе, торчавшей на покосившихся шестах, название станции, он, встав, подошел к схеме за стеклом у дверей вагона. Следующие были Литвишки. На ходу проверяя взглядом сумку на скамейке, он вернулся на место; сразу проснувшаяся без него, она с любопытством смотрела в окно, быстрым движением отбросив волосы со лба. Сев напротив нес и открыв сумку, он вытащил кроссовки в белом пластиковом пакете; наклонившись и аккуратно сняв туфли, она надела кроссовки и передала ему туфли; аккуратно упаковав их и застегнув сумку, он встал с сумкой на плече, вместе они вышли в тамбур. Вагон остановился напротив ведущей с платформы лестницы; спустившись по ступенькам, они вышли на станционную площадь. Отраженное солнце полыхало со стекол витрины магазинчика, чем-то торговавшие бабушки сидели на перевернутых ящиках, было тихо и солнечно. Ветер шуршал деревцами, на площадь, не доставая до середины, падала тень от водонапорной башни, у покосившегося столбика с номером несколько женщин с сумками ждали автобуса. Увидев водителя, возвращавшегося к своему КамАЗу с батоном хлеба и куском колбасы, завернутым в бумагу, Сергей договорился с ним, чтобы тот подбросил их до поворота на совхоз; забросив в кабину сумку с оборудованием, он помог взобраться Наташе и сам поднялся следом, сев у дверцы. По узким петляющими улочкам выбравшись со станции, грузовик по старой грунтовой дороге пересек ноля; оставив справа деревню, обогнув ее, свернул на шоссе и помчался вдоль леса. Деревья зарябили с одной стороны, редкие делянки с домиками проносились с другой, вскоре они пропали, лес потянулся с обеих сторон. Чувствуя слева ее бедро и поглядывая на ее курносый профиль, он прокручивал в памяти все этапы и подробности того, что сейчас должен был сделать; весело переглядываясь с ним, она увлеченно смотрела на обступавшие их деревья и уносящуюся под автомобиль ленту дороги. Справа мелькнуло третье по счету боковое грунтовое шоссе, это значило, что сейчас они ехали точно вдоль того квадрата, где упала ракета; по инструкции, чтобы не выходить с тяжелой сумкой посреди леса и не возбуждать подозрений, он должен был доехать до поворота на совхоз, сойти там и немного вернуться; увидев наконец указатель и на всякий случай переспросив шофера, он расплатился с ним, грузовик затормозил у поворота; спрыгнув и стащив с сиденья сумку, он помог спуститься Наташе и, кивнув шоферу, захлопнул дверцу. Подождав, пока грузовик, отдалившись, скрылся за выгибом шоссе, они двинулись по шоссе назад. Пройдя немного и увидев место, где кювет был неглубоким, они перебрались через него и вошли в лес. В лесу было приглушенно-светло и сухо; тряхнув волосами, она, запрокинув голову, радостно вздохнула, глядя на верхушки деревьев; солнце просеивалось сквозь листву, освещая пространство между сухих стволов и нижних ветвей, где зелени еще не было; двигаясь в залитом добрым, текучим светом пространстве, они ступали по мягкому насту прошлогодних листьев. На несколько шагов опередив его, свободно ступая, словно двигаясь в родной для себя стихии, она словно вела его не оглядываясь; глядя на ее икры, снова ставшие чуть шире, он, специально не догоняя ее, шел следом. Лес был редким; оглядывая ровные ряды деревьев, видимо, когда-то высаженных по плану, машинально решив, что ставить здесь радиомаячок привязки еще рано, он еще какое-то время шел за ней, ожидая, когда лес станет погуще; решив, что они уже достаточно далеко отошли от дороги, он, остановившись, окликнул ее. Достав из сумки радиомаячок, он установил его, прикрутив липкой лентой к ветке; щелкнув движком и запустив его, он достал вектор-указатель — устройство, похожее на мобильный телефон; подойдя и приникнув к нему плечом, она с интересом заглянула в засветившееся табло. Введя частоту только что установленного радиомаячка и убедившись, что прибор, как положено, реагирует, он произвел сброс и ввел частоту радиомаячка ракеты. После небольшой паузы устройство выдало надпись «захват азимута», электронная стрелка указала направление, в правом верхнем углу замигали выстроенные в ряд квадратики над надписью «введите мощность в милливаттах». Набрав известную ему мощность маячка и введя коэффициент ослабления, соответствующий затуханию сигнала в лесополосе в отсутствие снега и дождя, он, подождав секунду, увидел вписанное в квадратики значение 1640 — это была оценка расстояния до объекта, то есть до упавшей ракеты с допуском плюс-минус десять процентов. С любопытством, как на игрушку, глядя на прибор в его руках, словно ожидая чего-то радостного, она беззаботно перевела на него взгляд.

— Классно. И что теперь будет?

Глядя на ее склоненное ясное лицо, на котором играли, вздрагивая, солнечные пятна, он, словно извиняясь, быстро кивнул в сторону стоявших впереди деревьев.

— Надо пройти тысячу шестьсот метров по этой стрелке. А там сделаю свое дело и назад. Ничего?

Словно ожидая этого, она весело кивнула; сняв с ее волос свернувшуюся сухую чешуйку и вновь забросив на плечо сумку, он двинулся по стрелке. Лес то густел, то снова становился реже, среди сухих стволов время от времени попадались следы вырубки; почти свободно, лишь иногда отклоняя от лица сухие ветки, Наташа двигалась среди деревьев; в очередной раз сверяясь по стрелке, он увидел в квадратиках число 1170. Лес загустел снова, солнечные лучи путались в листьях. Пройдя лесистым пригорком и раздвинув ветки, они увидели бегущий через поляну ручей. Радостно подойдя и присев на корточки, она протянула руку, трогая воду; вода, отклоняя травинки, бежала, искрясь на солнце; проследив за ее взглядом, мерившим ширину ручья, он поспешно двинулся к ней.

— Давай я тебя перенесу.