Следующие полчаса ушли у нас на то, чтобы убедить «мсье Тенде», что у нас нет никаких дурных намерений. Ради того, чтобы уговорить старика рассказать нам, как найти семью, в доме которой хранится его драгоценный свадебный подарок, пришлось клятвенно пообещать, что мы всего лишь посмотрим на этот подарок и ни в коем случае не станем пытаться забрать его с собой.

Предстоящее путешествие до населенного пункта Табришат не вызывало у меня особого энтузиазма, потому что у нас было всего лишь два варианта, как туда добраться. «Более удобный» вариант состоял в том, чтобы дождаться подходящей попутной лодки, которая доставила бы нас до города Гао, а уже там найти машину, направляющуюся в отдаленный город Тесалит — именно на полпути к этому городу и находился Табришат. Недостаток данного варианта заключался в том, что на дорогу ушло бы более недели, поскольку в ожидании попутной лодки пришлось 6ы провести еще несколько дней в этой деревне, где по ночам к нам снова могли нагрянуть тарантулы и кобры.

Согласно второму варианту, нам надлежало отправиться к колодцу, который находился в нескольких километрах к северу от этой деревни и к которому, как сообщил нам Модибо, пару дней назад из Тесалита прибыл небольшой караван туарегов. Оставалось только убедить этих самых туарегов, собирающихся обратно в Тесалит, взять нас с собой. В этом случае мы добрались бы верхом на верблюдах до Табришата максимум за три дня. Недостаток данного варианта заключался в том, что нам пришлось бы ехать по одной из самых жутких пустынь мира, а наш опыт езды верхом на верблюде был, мягко говоря, более чем скромным.

Мы попрощались с Диамом Тенде и отправились обратно в деревню, споря между собой, какой же вариант является для нас более приемлемым.

— Откровенно говоря, меня не очень прельщает перспектива оказаться в глубине Сахары, — сказал профессор. — Я даже и в Барселоне-то почти никогда не ходил на пляж, потому что не люблю, когда потом из одежды сыплется песок. Еще я очень плохо переношу температуру свыше пятидесяти градусов. Кроме того, после твоих рассказов о туарегах они не вызывают у меня особого доверия.

Касси, заново заплетая на ходу свою косичку, посмотрела на небо и тяжело вздохнула.

— А вот для меня жара не проблема, — сказала она, — да и езда верхом на верблюде по пустыне с ночевками под звездами меня вполне устраивает… Лишь бы только… — Касси с отвращением поморщилась, — лишь бы только не находить по утрам в своих ботинках змей.

— В пустыне водятся скорпионы… — напомнил профессор.

— Не надо меня стращать, — криво улыбнувшись, произнесла Кассандра. Затем она посмотрела на меня и спросила: — А ты? Почему ты молчишь?

— Я — за то, чтобы обратиться к туарегам.

— Ура! — радостно воскликнула Касси. — Двое против одного.

— Однако профессор, в общем-то, прав.

— Что ты хочешь этим сказать? — ошеломленно пробормотала Кассандра.

Я несколько секунд шел молча, уставившись в землю и размышляя о том, как бы изложить свои мысли так, чтобы они не показались моим друзьям обидными.

— Мне кажется, — наконец заговорил я, взвешивая каждое слово, — что мы подвергнем себя излишнему риску, если все трое поедем через пустыню. — Оторвавшись от созерцания носков своих ботинок, я поймал на себе взгляд пары настороженных зеленых глаз. — Пустыня — это совсем не то романтическое место, каким ты ее себе представляешь. — Я обнял Кассандру рукой за талию. — Находиться в пустыне опасно не только потому, что там очень жарко и нет воды, но и потому, что по ней бродят различные разбойничьи шайки. Я считаю, что будет правильнее, если вы с профессором вернетесь в Томбукту и подождете там, а я попытаюсь добраться до Табришата. Я возьму с собой цифровой фотоаппарат и постараюсь сделать огромное количество снимков этого таинственного ящичка. Из Табришата я отправлюсь по автодороге в Гао, а оттуда на лодке вернусь в Томбукту, где мы и соберемся опять все вместе.

— То есть ты предлагаешь, чтобы мы с профессором прохлаждались в комфортабельной гостинице, а ты отправился в пустыню с какими-то незнакомыми людьми и рисковал там своей жизнью? — По мере того как Кассандра произносила эти слова, ее голос звучал все более негодующе.

— Да, именно это я и предлагаю.

Кассандра убрала мою руку со своей талии и преградила мне путь, уперев руки в бока.

— Понятненько… — процедила она сквозь зубы, едва сдерживая ярость. — Девочка и старичок отправятся в укрытие, а наш бравый герой в одиночку ринется навстречу смертельным опасностям.

— Я совсем не это хотел сказать.

— Не прикидывайся дурачком, Улисс.

— Касси, дорогая, я просто не хочу, чтобы с тобой и профессором случилось что-нибудь плохое. Я…

Я попытался положить руку на плечо Кассандры, но она рез-ко оттолкнула ее.

— Не зли меня, приятель! — выпалила она и с вызывающим видом произнесла: — После того как мы проделали такой огромный путь, я не собираюсь взять и повернуть назад только потому, что ты вдруг решил изобразить из себя настоящего мужчину.

Стояла такая ужасная жара, что я не нашел в себе ни душевных, ни физических сил спорить с этой строптивой женщиной.

— Хорошо. Поступай, как ты считаешь нужным. Я всего лишь высказал свою точку зрения.

— В следующий раз, прежде чем высказывать свою дурацкую точку зрения, хорошенько подумай, — сердито проворчала Кассандра.

Мне не хотелось продолжать этот спор, в котором я все равно не смог бы победить, а потому я ограничился тем, что шумно вздохнул и посмотрел на профессора, наивно ожидая получить от него поддержку.

— Профессор, а вы? — спросил я. — Вы-то что думаете по этому поводу?

Профессор, к тому моменту успевший опередить нас на несколько шагов, остановился и задумчиво посмотрел на носки своих ботинок.

— У меня нет ни малейшего желания шастать по пустыне, однако я согласен с Касси. Я готов рискнуть ради того, чтобы добраться до пресловутого ящичка с изображением символа тамплиеров, и если уж ехать в Табришат, то всем троим.

Итак, решение было принято: мы едем втроем. После того как мы собрали свои вещи, Модибо дал нам провожатого, чтобы тот довел нас до колодца, возле которого разбили свой лагерь туареги — «люди в синих одеждах». Дела у нас обстояли, в общем-то, не так уж и плохо. Мы узнали о местонахождении предмета, ради которого приехали в эту страну (хотя нам все еще не удалось толком разобраться, что же это все-таки за предмет), болезни пока что обходили нас стороной, а на небе появлялось все больше белых облачков, с которыми мы связывали надежду на ослабление удушающей жары. Тем не менее, как только мы решили отправиться в Сахару, у меня появилось какое-то неприятное предчувствие.

Предчувствие, которое, к сожалению, оказалось не напрасным.

Несмотря на то что мы пробыли в деревне менее суток, прощание с ее жителями было таким трогательным, как будто мы прожили здесь несколько месяцев. Нам пришлось обняться буквально с каждым из жителей, и при этом потребовались большие усилия, чтобы убедить их, что мы не можем задержаться в их гостеприимной деревне еще на какое-то время. Следуя своим обычаям, они хотели приготовить для нас прощальный обед, после которого мы должны были пройти обязательный, как принято у африканцев, ритуал обращения к добрым духам с просьбой защитить нас в пути от духов злых. Я с грустью подумал, что подобная защита, если бы, конечно, она и в самом деле существовала, пришлась бы очень даже кстати.