Я пытаюсь выбросить из головы страшные видения, но они не уходят. Как может отец совершать такое над своей маленькой дочкой — за пределами моего понимания. Я твержу себе, что всё придумала, что у меня разыгралось воображение, но каждая моя частичка знает — это было на самом деле. Та моя частичка, которая помнит, как я была счастлива, когда садилась в машину Карен. Та моя часть, которая помнит, как я обжималась с мальчиками, лёжа в своей кровати, ничегошеньки не чувствуя и считая звёзды. Та моя часть, которая впала в неудержимую панику, когда мы с Холдером попытались заняться сексом. Каждая часть меня хранит эти воспоминания, и я сделала бы всё на свете, лишь бы забыть те ночи, те ощущения, звуки, издаваемые моим отцом. Но с каждой секундой образы становятся всё ярче, острее, и я не могу остановить слёзы.

Холдер целует меня в висок, шепчет, что всё хорошо, что мне надо успокоиться. Но он же ничего не знает. Он понятия не имеет, как много я всего вспомнила, что происходит сейчас с моим сердцем, душой, разумом, моей верой в человечество, наконец.

Неудивительно, что я всё заблокировала — я не вынесла бы памяти о том, что делали со мной руки единственного взрослого человека в моей жизни. Я забыла всё, случившееся со мной до встречи с Карен. И теперь понимаю, почему. Я жила в аду до того мгновения, когда она выдернула меня из прежнего мира. Наверняка я, насмерть перепуганная девочка, восприняла приезд Карен как избавление.

Поднимаю взгляд на Холдера — он смотрит на меня. И страдает наравне со мной — я вижу это по его глазам. Он вытирает мои слёзы и мягко целует в губы.

— Прости. Зря я позволил тебе войти в дом.

Он снова обвиняет одного себя. Как всегда, видит за собой одни лишь проступки, тогда как я вижу в нём, по меньшей мере, своего рыцаря. Пока я совершала одно открытие за другим, он был рядом, твёрдой рукой выводил меня из приступов паники, каждый раз добивался, чтобы я успокаивалась. Он раз за разом спасает меня, и тем не менее, берёт на себя всю вину.

— Холдер, ты ни в чём не виноват. Перестань извиняться, — бормочу я сквозь слёзы.

Он качает головой и закладывает за мне ухо выпавшую прядь волос.

— Не надо было везти тебя туда. На тебя столько всего нахлынуло… наверное, этот визит стал последней каплей.

Я приподнимаюсь на локте.

— Сам по себе визит не имеет значения. Важно, что я вспомнила — именно это стало последней каплей. Ты не властен над тем, что вытворял надо мной отец. Перестань обвинять себя во всех бедах, которые случаются с твоими близкими.

Он зарывается пальцами в мои волосы, с тревогой глядя мне в глаза.

— О чём ты говоришь? Что он вытворял?

В голосе его сквозит неуверенность — кажется, он уже всё понял. Думаю, мы оба уже давно поняли, что происходило со мной в детстве, просто не в состоянии были это признать.

Я падаю обратно на постель и прячу лицо у него на груди. Молча — потому что борюсь с нахлынувшими слезами. Он обхватывает одной рукой мою спину, другой — затылок и прижимается щекой к моей макушке.

— Нет, Скай, — шепчет он. — Нет, нет, — твердит он снова и снова, отказываясь поверить в то, что я так и не произнесла вслух.

Я вцепляюсь в его рубашку, уже не пытаясь остановить рыдания. Он держит меня в объятиях с непреклонной решимостью, и я люблю его ещё больше за то, что он ненавидит моего отца с такой же силой, с какой ненавижу я.

Он целует меня в макушку и по-прежнему держит в руках. Он не говорит, что ему очень жаль, и не спрашивает, может ли он что-то исправить. Мы оба в растерянности. Мы оба не представляем, что делать дальше. Я знаю лишь одно — мне некуда больше идти. Не могу вернуться к отцу, который имеет на меня родительские права. Не могу вернуться к женщине, которая меня похитила. К тому же обнаружилось, что я всё ещё несовершеннолетняя, поэтому по закону не могу отвечать сама за себя. Объятия Холдера — моё единственное убежище посреди абсолютной безнадёжности.

И хотя в его руках я чувствую себя защищённой, образы и воспоминания не покидают меня, как бы я ни старалась их прогнать. Он молча держит меня, а я думаю только об одном: нужно остановить этот кошмарный шквал эмоций. Мне необходима помощь Холдера, пусть заберёт их у меня хотя бы ненадолго, потому что я уже не в состоянии их выносить. Не хочу вспоминать, что происходило в моей спальне в те ночи, когда там появлялся отец. Ненавижу его! Каждой частичкой своего существа ненавижу этого типа, укравшего мой «первый раз».

Я приподнимаюсь над Холдером и приближаю к нему лицо. Его ладонь соскальзывает на мою щёку, и он испытующе смотрит мне в глаза, словно спрашивая, в порядке ли я.

Нет, не в порядке.

Ложусь на него сверху и целую, мечтая о том, чтобы он забрал у меня эти переживания. Я бы предпочла не чувствовать вообще ничего вместо пожирающих меня ненависти и печали. Хватаю рубашку Холдера за низ и пытаюсь стащить её через голову, но он меня останавливает и укладывает на спину. Приподнимается на локте, впивается в меня вопросительным взглядом.

— Что ты делаешь?

Обхватываю ладонью его затылок и, притянув его лицо к себе, прижимаюсь губами к его губам. Если я поцелую его как следует, он растает и откликнется на мой призыв. И тогда это отступит.

И он немедленно целует меня в ответ. Отпускаю его и начинаю снимать с себя майку, но он отводит мои руки и натягивает майку обратно.

— Остановись. Зачем ты это делаешь?

В его взгляде — растерянность и тревога. Не могу ответить на его вопрос, потому что и сама не очень понимаю, зачем я это делаю. Я просто хочу отогнать мерзкие чувства, но есть и кое-что большее. Гораздо большее. Если Холдер прямо сейчас не заберёт то, что сделал со мной тот человек, не представляю, смогу ли я вновь смеяться, улыбаться, даже дышать.

Мне просто нужно, чтобы Холдер избавил меня от этого.

Делаю глубокий вдох и смотрю ему прямо в глаза:

— Займись со мной сексом.

Лицо его каменеет, взгляд наливается тяжестью. Он вскакивает и начинает мерить шагами комнату. Нервно проводит пальцами по волосам, возвращается и останавливается у кровати.

— Скай, я не могу. Почему ты вообще меня об этом просишь?

Внезапно испугавшись, что он откажет, я перекатываюсь к нему на край кровати, поднимаюсь на колени и хватаю его за рубашку.

— Пожалуйста, — умоляю я. — Пожалуйста, Холдер. Мне это необходимо.

Он отрывает от себя мои руки и пятится; в глубокой растерянности встряхивает головой.

— Скай, я не стану этого делать. Мы не станем этого делать. У тебя шок или что-то вроде… не знаю. Даже не знаю, что сказать.

Потерпев поражение, я сникаю. Снова начинают литься слёзы, и я впиваюсь в Холдера взглядом, полным отчаяния.

— Пожалуйста! — Опускаю взор на свои стиснутые пальцы, не в силах смотреть ему в глаза. — Холдер, он — единственный, кто делал это со мной. — Снова ловлю его взгляд. — Отбери это у него, иначе я не смогу жить дальше. Пожалуйста!