Леон подобрался к офицеру.

– Как я могу пройти внутрь?

– А вы кто? – Офицер, мужчина с длинными рыжими усами и веснушчатой физиономией, заметно нервничал. Он понимал, что устоять против толпы, вздумай она навалиться, будет трудно.

– Я оруженосец графа Тибальта Лакруа. Я ищу своего господина.

Офицер кивнул. Солдаты чуть раздвинули алебарды, и Леон проскочил через пост.

В здании Совета он оказался впервые. Огромная высокая лестница встретила его. На самом ее верху стояла большая статуя, изображавшая императора. Его голова была чуть наклонена, а на лице застыло выражение озабоченности, будто император прислушивался к чему-то. Вдоль лестницы по стенам стояли мраморные плиты, на которых золотыми буквами были высечены законы Империи. Ее Право.

Поднявшись по ступеням, Леон очутился в высоком зале, из которого уходило несколько коридоров. В зале не было окон, но все же было светло. Юноша поднял голову и замер. Через прозрачный, собранный из тысяч маленьких стеклышек потолок в зал заглядывало солнце, разбившееся на невероятное множество лучиков.

Кто-то кашлянул.

Леон вздрогнул и обернулся.

На него внимательно смотрел молодой человек.

– Вы что-то ищете, гражданин. Я могу вас проводить.

– Да. – Леон встряхнул головой. Могучее солнце, служащее потолком огромному зданию, не выходило из головы. – Да. Я ищу Тибальта Лакруа. Я его оруженосец.

Юноша поклонился и указал на один из коридоров.

– Господин Лакруа предупредил меня, что вы можете прийти. Вам туда.

Коридор закончился дверью, которая отворилась легко и бесшумно. Леон вошел в зал для заседаний. Он был полон. Множество кресел располагались широким амфитеатром. Тут собралась, наверное, вся знать! В центре на возвышении стоял человек и, размахивая руками, что-то кричал. Его почти не было слышно, так как все остальные говорили одновременно с ним.

Леон понял, что попал на заседание Имперского Совета.

– Нравится? – Тибальт тронул Леона за плечо.

Юноша вздрогнул, обернулся. Лакруа стоял у стены.

– Почему они так кричат?

Наставник пожал плечами.

– Не знают, что делать. Когда люди не знают, что им делать, они всегда кричат. Это древний инстинкт. Иногда он даже помогает. Но не думаю, что в нашем случае… – Он замолчал.

– Это правда? Эльфийский посол убит?

– Да, – Лакруа кивнул. – Зарезан в спину. Что странно, потому что с эльфами это проделать не так просто. К тому же его тело нашли в Нижнем городе. Что он там делал – никто не знает. А вот то, что Анда'ра Салаан сумел ускользнуть от нашего присмотра, меня не удивляет. Эльфы действительно хорошо умеют отводить глаза.

– Там у ворот толпа.

– Конечно. – Лакруа кивнул. – Конечно, будет толпа. Это часть плана.

– Какого?

Наставник вздохнул и не ответил.

– Чьего плана? – снова спросил Леон.

– Не знаю, но могу предположить, что тех, кто убил посла. Вы, Лео, должны понимать, какие могут быть последствия.

– Война?

– Это самое логичное, что могут сделать эльфы. Когда две державы страстно желают вцепиться друг другу в глотку, повод найти не трудно. А тут такой подарок.

– Что же делать? – Леон понимал, что вопрос глупый, но не удержался.

– Ну вот. – Лакруа показал рукой на бушующий зал Совета.

– Но это же болтовня.

– Именно, именно, Лео. Это болтовня. Дебаты, споры. Шум. Скандал. Пока они кричат, идет время. А сейчас каждая минута имеет значение. Известный вам маркиз призывает к войне, он сейчас на коне. Пользуется народной поддержкой. К счастью, не все так просто. Но очень мало времени.

– Почему?

– Нам нужно найти убийцу. Работает следственная комиссия. Но, если честно, это тоже только отсрочка.

– Чем я могу помочь?

Лакруа посмотрел на Леона. Потом на кричащий, казалось, в один голос Имперский Совет.

– Найдите мою дочь. Она что-то знает.

– Знает? Она же просто танцовщица. Я думал…

Губы Лакруа дрогнули.

– Актриса. Танцовщица. Знаете, Леон, эти бродячие музыканты, акробаты, танцоры, циркачи появились на этой земле совсем не просто так. Понимаете? Нет, вы только представьте. Эти люди – такие яркие, веселые, необычные – колесят по всему миру, не только по Империи. Вы не знали? Их пестрые кибитки можно увидеть где угодно. Искусство не имеет границ. Даже у орков есть определенное, очень специфическое понятие красоты. И у гномов. И у мерфолков. А если вы почитаете отчеты, то поймете, что Проклятые не живут в хаосе. Нет. У них нет души, но есть неясная тоска по чему-то, чего они, может быть, сами не понимают. Они любуются смертью, разрушением, возводя умение уничтожать в ранг искусства. Вы читали отчет инквизиционной коллегии «О тяге мертвой плоти к огню»? Крайне неприятный свиток, но в нем есть выводы. Помните, вы рассказывали мне о том случае в вашей деревне? Когда на вас вышла стая мертвых? Помните?

– Да. – Леон сглотнул. – Конечно.

– А вы знаете, что, проанализировав следы, архиепископ Ланге пришел к заключению, что мертвяки долго стояли возле ваших костров. Они смотрели на огонь. Боялись его. И тянулись к нему. Кто-то сказал, что они просто выжидали удобного момента, чтобы напасть. Но нашлись и те, кто утверждает, что мертвяки наслаждались зрелищем живого пламени. Хотя души в них еще меньше, чем в Проклятых. А у тех ее вообще нет. Искусство, красота – вот что связывает все живое и неживое в нашем мире. Знаете почему?

– Почему? – Смутная догадка мелькнула в голове Леона.

– Потому что во всем, что нас окружает, есть частичка Всевышнего. Есть его промысел. – Лакруа развел руки в стороны, словно обхватывая огромный шар. – Кусочек его огня, света. И эти частички тянутся друг к другу, любуются тем огоньком прекрасного, который бывает так трудно разглядеть. Красота есть везде. И главное, единственное, умение актера, циркача, танцовщицы – суметь найти эту красоту. Где бы она ни находилась. Вы понимаете? По всему нашему миру колесят цирки, театры. Они все видят, все знают. Понимаете?

– Так, значит, Марта была…

Лакруа сделал предостерегающий жест, и Леон прикусил язык.

– Вы должны найти ее, Лео. Что с вашими друзьями?

– В связи с чрезвычайным положением их увольнительные были отменены. И сейчас они удерживают оцепление вокруг посольства.

– Понятно. Скажите, Лео, вы доверяете им?

– Конечно. Как самому себе.

– Хорошо. – Лакруа достал из-за пазухи конверт. – А я доверяю вам. Вот эти бумаги помогут. Выше этого документа нет ничего. Почти ничего. Пользуйтесь им осторожно. И не потеряйте.