— Сделай так, чтобы он опирался на задние ноги! — орал Хуго. — Как ты собираешься с ним справиться, если он постоянно опирается только на передние?

— Извини.

Аманда застыла. Только один человек в доме произносил это слово с той же регулярностью, как в метро произносят фразу «Двери закрываются».

— Сколько раз говорить, ты не заставишь коня идти назад, если будешь рвать ему рот, — голос Хуго был ледяным. — Это совсем легко, Тэш. Как будто ты держишь букет цветов. Вот так.

Он вытер лоб и в гневе закатил глаза.

Аманда смотрела как завороженная, когда в ее поле зрения появилась Тэш на своем огромном коне. Хотя все тело Сноба излучало почти неприкрытую силу и энергию, он шел легким, уверенным галопом. Его длинные медные уши торчали вверх как антенны, и время от времени он пригибал их назад. Как будто прислушивался к похвалам наездника. И Тэш часто его хвалила; а вот Хуго Тэш, кажется, ни разу.

— Хорошо. Остановись. Я больше не могу на это смотреть. У тебя спина такая же прямая, как у медузы, а руки хлопают по сторонам, как у какой-нибудь престарелой бабки. — Он встал и пошел к Тэш. — Эти недостатки можно устранить, только нужно время и, учитывая твои способности, терпение великомученика. Слушай… — Хуго сделал паузу, чтобы зажечь сигарету. — Твоя нога, которая выглядит так, как будто пытается надавить на педаль велосипеда, совсем не помогает лошади. Если быть честным, Снобу было бы легче с манекеном в седле.

— Извини… что ты посоветуешь? — пробормотала наездница.

Аманда заметила, что Тэш никогда не смотрит Хуго в глаза. Она была поражена, что девушка не спорила, ведь она гак быстро совершенствовалась. Тэш должна быть очень слабохарактерной, если позволяет Хуго так себя критиковать. Было очевидно, что он играет в одну из своих игр. Аманда заметила, что Тэш слушает Хуго с открытым ртом.

Если бы на ее месте была Аманда, уж она бы ему не спустила. И все же, наблюдая за Хуго, лениво потирающим шею и выразительно вытягивающим руку во время рассказа, как важна подтянутость наездника для уверенной посадки, она почувствовала неуместное возбуждение. Его апломб и самоуверенность слишком сильно контрастировали с постоянными сомнениями и осмотрительностью Найла. В последние дни Аманда поворачивалась к Хуго спиной в постели, отказываясь от секса с ним, мечтая только о сильных и нежных руках Найла и его терпеливой преданности. И все же она соскучилась по той горячей энергии, с которой Хуго занимался сексом.

Он отпустил Тэш небрежным кивком головы и теперь смотрел ей вслед с непонятным выражением на лице.

Пока я играю в сестру милосердия с Найлом, подумала Аманда, Хуго играет с Тэш в недовольного тренера, ради каких-то своих целей. Не совсем его стиль, но тем не менее смешно.

Тихо, так, чтобы он не смог обвинить ее в шпионаже и, следовательно, почувствовать свое превосходство, Аманда попятилась от забора и босиком направилась в дом. Она на мгновение задумалась о том, чтобы поискать Найла, но не нашла для этого сил. Ей хотелось побыть собой и заняться сексом.

Майкл приблизился к каменному амбару своим обычным прихрамывающим шагом, крутя на пальце огромную связку ржавых ключей, как тюремщик.

Тодд, следовавший за ним, поражался, как такой не слишком еще пожилой человек мог иметь манеры старика. Майклу, скорее всего, лет пятьдесят пять, от силы — пятьдесят семь, но выглядел он настоящей развалиной.

Пока Майкл искал нужный ключ, чтобы открыть большую пыльную дверь, из-за нее послышалось странное фырканье, затем словно бы кто-то поскреб когтями по каменному полу.

— Что, черт возьми, это такое, приятель?

Тодд пожал плечами, погруженный в созерцание древней, странно раскрашенной машины, припаркованной во дворе.

— Крысы, — предположил он. — Паскаль говорил, что они здесь водятся.

Майкл нервно кашлянул.

— Думаю, стоит позвать Жана, пусть откроет этот чертов амбар, — быстро предложил он. — Мы, черт возьми, можем провести здесь весь день в поисках нужного ключа.

Звуки из-за двери стали громче, и Майкл немного попятился.

— Отлично. Без проблем.

Тодд заметил Маркуса и пару растрепанных субъектов, которые шли за ним.

Из амбара снова послышались сердитое фырканье и скрежет когтей. На мгновение Майкл замер. Его трубка выскользнула изо рта, но он этого даже не заметил. «Там, должно быть, самая большая крыса в истории Франции, — со страхом подумал он. — Такая большая, что спокойно может съесть целую футбольную команду».

— Я… э… кажется, у меня нет с собой нужного ключа, старик. — Майкл попытался совладать со своим голосом. — Пойду найду Жана, пусть откроет эту чертову дверь.

Маркус посмотрел на ключи в трясущихся руках отца.

— Я думаю, это ключ с надписью «grange en pierre»,[38]дружище, — услужливо предположил он. — Почему бы… типа… не попробовать, папа… а мы с парнями разгрузим машину, лады?

Майкл в ужасе уставился на сына. Ему хотелось придушить Маркуса. Но делать нечего, и Майкл вставил ключ в железный замок. Новый страдальческий стон послышался из-за двери, за ним последовало отчаянное сопение. Это была не крыса. Что-то намного более крупное. Может, свирепый дикий кабан из окрестных лесов, случайно запертый внутри и обезумевший от отчаяния и голода?

Майкл повернул ключ как можно медленнее, готовый отпрыгнуть за безопасную толстую деревянную дверь, как только замок откроется.

Появился Маркус с клубком свернутых черных проводов, под весом которых его худое тело совсем ссутулилось.

— Сынок, отойди! — прошипел Майкл. — Там кто-то есть!

Маркус безучастно пожал плечами и встал за горшком с геранью.

Когда Майкл начал потихоньку открывать дверь, раздался оглушительный вой. Огромное, тяжело дышащее, мохнатое животное размером с леопарда прыгнуло на него, пригвоздив Майкла к земле своими огромными, тяжелыми лапами.

Майкл отчаянно заорал, почувствовав горячее дыхание зверя на своем горле. Зверь оказался таким тяжелым, а он был так испуган, что не мог пошевелиться. Он попытался позвать на помощь, но он не мог говорить. Когда животное начало яростно лизать его лицо, Майкл потерял сознание.

Рутер радостно махал хвостом и покрывал своего освободителя мокрыми собачьими поцелуями. Когда он понял, что Майкл не реагирует, он оставил это занятие и побежал к наблюдающей за ними группе из трёх мальчиков.

Маркус радостно похлопал огромную лохматую собаку.

— Чертовски крутая собака, дружище. — Уилтшер перевел взгляд с песочного цвета пса на Майкла. — Это первый раз, когда твоему отцу, похоже, нечего сказать, Хэннесси.

— Ага, — ответил Маркус и стал рассматривать своего родителя, лежащего без сознания на гравии. — Кажется, он сказал, что чертовски перебрал.