— Мы отвезем тебя в больницу, — прошептала Мэрилин.

Шерил закрыла глаза и кивнула, словно почувствовала облегчение. Мэрилин опустилась рядом с ней на колени и взяла ее за руку, размышляя о том, как выполнить данное обещание.

— Ты собираешься оставить его себе? — спросила Джоди.

Она говорила о «линкольне». Ричер уже успел обдумать эту проблему, пока они торчали в пробке возле моста Трайборо.

— Может быть.

Машина была практически новой. Двигатель работал почти бесшумно. Снаружи черный металлик, внутри коричневая мягкая кожа, на спидометре всего четыреста миль. В салоне пахло новой кожей и пластиком. Огромные удобные сиденья, множество консолей с креплениями для выпивки, несколько маленьких колпаков — очевидно, за ними имелись тайники.

— Замечательный автомобиль, — заметила Джоди.

— В сравнении с чем? — улыбаясь, спросил Ричер. — С той маленькой игрушкой, на которой ездишь ты?

— Да, моя машина намного меньше.

— Но и ты намного меньше меня.

Джоди помолчала.

— Она принадлежала Раттеру. Она грязная, — сказала Джоди.

Пробка рассосалась, и они поехали дальше, но вскоре им пришлось снова остановиться на мосту через реку Харлем. Здания Среднего Манхэттена остались далеко слева, теперь их скрывала дымка, словно смутное обещание праздника.

— Это всего лишь инструмент, — возразил Ричер. — А у инструментов нет памяти.

— Я его ненавижу. Мне кажется, я еще никогда не испытывала такой ненависти, — призналась Джоди.

Он кивнул.

— Я понимаю. Все то время, что мы там находились, я думал о Хоби, одиноко живущих в своем маленьком домике, видел их глаза. Страшно посылать на войну единственного сына. И Раттеру, принесшему в их жизнь ложь и жестокий обман, нет прощения. Ведь это могли быть и мои родители. А он провернул свою аферу пятнадцать раз. Мне следовало сильнее его наказать.

— Главное, чтобы он не повторял своих подлостей, — сказала Джоди.

Ричер тряхнул головой.

— Список возможных жертв постоянно уменьшается. Осталось совсем немного родителей, ничего не знающих о судьбе своих сыновей. К тому же большинство из них не поверят Раттеру.

Они перебрались через мост и двинулись на юг по Второй авеню. Шестьдесят кварталов проехали очень быстро.

— Теперь уже очевидно, что нас преследовал не Раттер, — негромко проговорила Джоди. — Он явно не знал, кто мы такие.

Ричер не стал возражать.

— Верно. Сколько фальшивых фотографий необходимо продать, чтобы не пожалеть роскошный «сабурбан шевроле»? Нам нужно все проанализировать с самого начала, Джоди. Кто-то послал двух человек в Ки-Уэст и в Гаррисон, правильно? Два головореза, которым нужно платить деньги, не говоря уже о стоимости билетов на самолеты и об оружии. Потом они садятся в «тахо». Затем появляется третий человек, который без колебаний разбивает «сабурбан». Это серьезные деньги. Подозреваю, что мы видим лишь верхушку айсберга. Вероятно, речь идет о миллионах долларов. Раттеру никогда не заработать таких денег, отбирая у стариков по восемнадцать тысяч долларов за фотографию.

— Черт подери, так что же происходит?

Ричер ничего не ответил, продолжая вести машину и все время поглядывая в зеркало заднего вида.

Хоби был дома, когда раздался звонок из Ханоя. Он выслушал короткий доклад и молча повесил трубку. Потом немного постоял в центре гостиной, склонив голову и прищурив здоровый глаз, точно пытаясь что-то разглядеть. Так игрок, стоящий в дальней части поля, провожает взглядом бейсбольный мяч, летящий вверх по широкой дуге. Вот он бежит к нему, ограда все ближе, рука в перчатке вытянута вверх. Перелетит мяч через ограду или нет? Хоби не знал.

Он вышел на террасу. С тридцатого этажа открывался вид на парк. Хоби ненавидел этот вид, поскольку он напоминал ему о детстве. Однако вид увеличивал стоимость дома, а это было важнее всего. Вкусы других людей, влияющие на рынок, были ему неподвластны. Он лишь извлекал из них прибыль. Хоби повернулся и посмотрел налево, туда, где в самом центре Манхэттена находилось здание его офиса. Отсюда башни-близнецы не выглядели такими уж высокими. Хоби вернулся в гостиную и закрыл двери. Вышел из квартиры, сел в лифт и спустился в гараж.

Машина Хоби, «кадиллак» последней модели, у которого зажигание находилось справа, не была приспособлена к его увечьям. Хоби было очень неудобно вставлять ключ левой рукой — приходилось сильно нагибаться вправо. Впрочем, потом никаких проблем не возникало. Он крюком переместил переключатель скоростей и выехал из гаража, управляя левой рукой, а крюк положив на колени.

Как только Хоби оказался к югу от Пятьдесят девятой улицы, он почувствовал себя лучше. Парк исчез, и он погрузился в ревущие каньоны Манхэттена. Проносящиеся мимо машины оказывали на него успокаивающее действие. Прохладный воздух кондиционера приятно холодил шрамы. Июнь был самым неприятным месяцем для Хоби. Сочетание жары и влажности сводило его с ума. Но в «кадиллаке» ему всегда становилось лучше. Интересно, рассеянно подумал он, понравится ли ему ездить в «мерседесе» Стоуна? Наверное, нет. Он никогда не верил кондиционерам иностранных машин. Что ж, он всегда может продать «мерседес». Хоби знал одного парня в Куинсе, который с удовольствием его купит. Впрочем, это лишь одно из множества дел в его списке. Ему требовалось очень многое провернуть, а времени было в обрез. Игрок в дальней части поля прыгал, пытаясь достать летящий в сторону ограды мяч.

Он оставил машину в подземном гараже — раньше на этом месте стоял «сабурбан». Протянул левую руку и запер «кадиллак». Поднялся наверх на скоростном лифте. Тони сидел за стойкой.

— Снова звонили из Ханоя, — сказал Хоби. — Самолет уже в воздухе.

Тони отвел взгляд в сторону.

— Что такое? — спросил Хоби.

— Значит, нам нужно бросить это дело со Стоуном.

— Им ведь потребуется несколько дней, верно?

— Нескольких дней может не хватить, — возразил Тони. — Возникают осложнения. Женщина сказала, что она поговорила со Стоуном о возможной сделке, и они согласны, но есть осложнения, о которых мы не знали.

— Какие осложнения?

Тони покачал головой.

— Мне она говорить отказалась. Сказала, что будет иметь дело только с вами.

Хоби посмотрел на дверь кабинета.

— Она ведь шутит, верно? Для нее же будет лучше, если она шутит. Сейчас мне совсем не нужны осложнения. Я уже договорился о продаже — речь идет о трех отдельных сделках. Я дал слово. Механизм запущен. Какие еще осложнения?

— Она мне не сказала, — повторил Тони.

У Хоби ужасно чесалось лицо. В гараже кондиционера не было. Пока он шел к лифту, на коже проступил пот. Он прижал крюк ко лбу, надеясь, что холод металла принесет ему облегчение. Но крюк успел нагреться.